Покой средь маков
Шрифт:
– Я… Прости, – повесив голову, извинилась девушка. – Просто не…
– Отставить извинения, – отложив фотоснимок в сторону, перебила девушку А’Ллайс. – Слушай мой приказ, зольдат. Сейчас отправляешься ужинать, а после жду тебя в саду… – и спустя пару секунд, уже более спокойным и добрым тоном добавила: – И захвати там чего-нибудь съестного для птиц.
Девушка замерла в удивлении. Конечно же, отправляясь на этот разговор, она надеялась на хоть какие-то перемены в их с эльте отношениях, но, чтобы вот так сразу, в этот же вечер… Или А’Ллайс просто не хочет ещё сильнее расстраивать и без
А вот А’Ллайс подобных чувств не разделяла, и на то у неё были свои собственные причины. И дело даже не в каком-нибудь там отсутствии любви к своей энкелин – наоборот, она любила её больше, чем свою дочь…
В последний день войны в душе А’Ллайс погибли почти все чувства. Все, кроме гнева и сострадания. И только благодаря своим самым близким – дочери и энкелин – в её сердце, пускай и тускло, но всё ещё мерцали доброта и радость, заставляющие хоть иногда улыбаться и быть счастливым человеком. Однако только находясь рядом с близкими… Вот и сейчас, спустя лишь минуты взаимного молчания, созерцая счастливые глаза Эвангелии, бывший офицер А’Ллайс фон Берх наконец спроецировала на своём лице подобие слабой, но искренней улыбки.
Они обнялись. Вернее, первая с широко растопыренными в стороны руками полезла Эвангелия, а А’Ллайс, в свою очередь, не смогла отказаться от такого предложения.
– Всё, хватит тебе плакаться, – продолжая слабо улыбаться, тихо проговорила эльте, поглаживая светлые волосы энкелин. – Если твоя матушка узнает, что я задерживаю тебя тут, пока на кухне стынет ужин, она меня сама расстреляет.
– Хи-хи! – по-девичьи скромно рассмеялась девушка, выпутываясь из объятий эльте. – Намёк понятен.
Сославшись на совершённый пару часов назад перекус, А’Ллайс отказалась от предложения своей энкелин отправиться на ужин и вместо этого ушла в сад. Эвангелии ничего не оставалось, как пойти ужинать в одиночку. Однако для неё ужин прошёл весьма быстро: уклоняясь от вопросов матери по поводу эльте, девушка не провела за столом и пяти минут. Вместо этого она, отвлекая матушку частыми мелкими просьбами, тайком забрала со стола несколько ломтиков белого хлеба, а после, пожаловавшись на усталость, спешно покинула ужин: слишком сильно было её желание поскорее услышать историю эльте – героя почти забытой войны и обладателя титула первой девушки-офицера в истории Рэйланда.
Следуя по янтарно-красным коридорам поместья, Эвангелия добралась до так называемой «Стены почёта». Данное место располагается в длинном смежном коридоре между главным холлом и выходом к дворовому участку и представляет из себя длинную стену, на которой в один ряд увешаны портреты всех военных деятелей семьи фон Берх. Здесь были абсолютно все, кто имел честь служить на благо своей стране, начиная с самого начала: от основателя рода, почётного рыцаря Фридриха, заканчивая…
Заметив неладное, девушка остановилась и внимательно присмотрелась. Поиск той странности, что зацепила её взгляд, оказался недолгим – Эвангелия почти сразу увидела пустое место справа от портрета Хармана фон Берха. И лишь несколько вкрученных в стену металлических креплений давали напоминание о том, что совсем недавно на месте пустоты располагался
Кому мог помешать обычный портрет? Гостей в поместье никогда не бывает, а у матушки Фриды претензий к этой стене никогда не было – она с большим трепетом чтит традиции семьи и не посмела бы снять портрет своей матери, уж Эвангелия это знает. Значит, его сняла сама эльте А’Ллайс…
Отложив размышления на эту тему в дальние закутки сознания, Эвангелия приоткрыла дверь со множеством стёкол и выбралась на свежий воздух. Оказавшись на утопающей в тени территории сада, девушка на секунду замерла на месте, дабы узреть прекрасный закат, скрывающийся за горизонтом. Её носик тут же уловил приятные благоухания сирени и роз. Вдоволь насладившись чудесным летним пейзажем, Эвангелия спустилась по ступенькам крыльца и зашагала по мощёной камнями дорожке навстречу крохотной деревянной беседке, в которой, наблюдая за закатом, сидела эльте А’Ллайс.
– Не знала, что ты ешь быстрее, чем зольдаты. Молодец. – по-доброму улыбнувшись, посмотрела А’Ллайс на энкелин, что довольно быстро вернулась с ужина. – Принесла перекус для наших пернатых друзей?
– «Пернатые друзья»? – переспросила Эвангелия, протягивая женщине кусок хлеба.
Сев рядом, обе родственницы принялись неспешно раскидывать хлебные крошки по каменной кладке перед беседкой. «Друзья» не заставили себя долго ждать: уже через минуту на бесплатное пиршество слетелось несколько голубей, которые, посмотрев на людей с некой благодарностью, незамедлительно приступили к трапезе.
К голубям тут же ринулась кошка Рина, но её замыслам не было суждено сбыться: получив незамедлительный шик со стороны А’Ллайс, незадачливая охотница тут же устремилась в кусты подальше от гнева хозяйки.
– Именно. – наконец ответила А’Ллайс, смотря на птиц с присущим для неё безразлично-печальным взглядом. – Тебе что-нибудь известно о голубиной почте? Вещь дорогая и не самая надёжная, но, тем не менее, не раз спасала зольдатские жизни, вовремя доставляя по адресам срочные донесения или координаты. Оттого те, кто был на войне, именуем голубей друзьями.
– Звучит впечатляюще… – чуть задумавшись, оценила Эвангелия поведанный факт.
– На той войне многое было впечатляющим, от того что создавалось прямо там для ведения эффективных боевых действий, – продолжила говорить эльте. – Но до этого мы ещё не дошли…
– Прости, я не совсем тебя поняла?.. – слегка удивилась Эвангелия.
– Пока мы с тобой наслаждаемся чудесным вечером в компании друг друга, мне бы хотелось воспользоваться этим замечательным моментом и рассказать тебе одну давнюю историю, которую я храню в тайне уже три десятка лет.
Эти слова А’Ллайс произносила с трепетом, с чувством, вкладывая в них всю душу и любовь. Что неудивительно, ведь она собиралась поделиться одним из своих самых сокровенных сокровищ – своим прошлым…
Услышав это, Эвангелия заметно оживилась. С любопытством посмотрев на эльте, девушка приготовилась внимательно слушать. Несмотря на излишнюю замкнутость, А’Ллайс была замечательным рассказчиком, хотя сама всячески это отрицала. Сейчас она собирается рассказать не какую-то там сказку на ночь, а ранее не поведанную историю. Градус интриги повышался!