Покой средь маков
Шрифт:
И теперь, размеренно шагая по мощёной брусчаткой улице, огибая толпы спешащих по домам после работы горожан, скопления небольших соборов и инфраструктурных зданий, она шла навстречу идущему по левой стороне дороги трамваю. Усталый толстяк-кондуктор без какого-либо энтузиазма сунул девушке билет, даже не пересчитав врученную ему за проезд горсть монет. Но, поскольку Эвангелия дала сумму без сдачи, то на эту небольшую оплошность она не обратила внимания: чего взять с точно так же уставшего человека?
Заскрежетали закрывающиеся двери, зашумели скрытые от глаз пассажиров механизмы, и трамвай
Однако девушка не особо переживала по поводу всех нахлынувших на неё трудностей, ведь иметь и содержать свою цветочную лавку было мечтой всего её детства – такую любовь к цветам ей привила матушка, а той, в свою очередь, её собственная мать, являющаяся для Эвангелии эльтой [бабушкой].
За окном пролетали десятки жилых домов, построенных ещё в прошлом веке, но продолжавшие свою службу жителям города и по сей день. Возможно, это связано с их реставрацией – во время войны город подвергся бомбардировке, и часть сооружений оказалась разрушена. Но тогда откуда у Рэйланда, переживавшего не самые лучшие времена после окончания сражений, средства на реставрацию городов с сохранением их национального старинного стиля, которому присущи дорогие в производстве арки, колонны, витражи и прочие изыски романской и готической архитектуры? Непонятно…
Как только в транспорте заметно поубавилось количество пассажиров и трамвай покинул пределы города, темы для размышления с архитектуры переключились на темы личные. Скоро день рождения у эльте, а значит, пора бы уже подумать о подарке.
Хоть прошлый подарок та и приняла с радостью, но впоследствии убрала его далеко на верхние полки шкафа, и тогда стало ясно: шкатулки она не жаловала. Значит, нужно придумать что-нибудь другое. Но вот что? Какой-нибудь роскошный букет из лавки? Вряд ли, поскольку к цветам эльте равнодушна так же, как и к подаренному пару лет тому назад ожерелью – всё равно продолжает носить свой потрёпанный временем медальон с изображением всадника.
Эльте… Сколько Эвангелия её помнит, эльте никогда не менялась. Годы идут, тело стареет, но её движения по-прежнему быстры, выверены и грациозны – «солдатская ходьба», всегда отшучивалась пожилая женщина. Вставая в одно и то же время с первыми лучами солнца, она ни разу не пренебрегала зарядками и спортивными тренировками, а ведь ей без малого почти уже шестой десяток. Однако тело – это лишь часть человека. Совсем другое дело – душа. И вот здесь всё было не так радостно…
Прошло тридцать лет с последней войны человечества. Само слово «война» теперь лишь в книгах по истории, к которому новые поколения относятся снисходительно, как к чему-то нереальному и более невозможному. Закрылись все военные заводы, уничтожено почти всё имевшееся на свете оружие и бронетехника (осталась лишь малая часть на вооружении правоохранительных органов), расформировались
И как ни странно, это удалось. Тридцать лет – ни войн, ни конфликтов. Все проблемы на мировой арене решаются кропотливыми и длительными переговорами, и, к счастью, такой формат урегулирования вопросов успешно и бесперебойно работает на протяжении вот уже стольких лет. Всё же наученные горьким опытом разрушительной войны с многомиллионными потерями люди, кажется, наконец-то одумались…
Но какой ценой…
– Мисс, конечная остановка.
Раздавшийся над девушкой голос вывел её из раздумий, и она посмотрела на обратившегося к ней человека.
– Трамвай дальше не поедет. Вы же не пропустили свою остановку? – поинтересовался кондуктор, заложив правую руку за спину, а левой поглаживая свои закрученные усы.
– Нет, всё в порядке, – смущённо улыбнувшись, ответила Эвангелия своим красивым, молодым голосом. – Я живу здесь неподалёку.
– Скоро стемнеет, поэтому будьте осторожны по пути, мисс. И всего вам доброго. – улыбнулся кондуктор в ответ и, развернувшись к девушке спиной, неспешно зашагал по салону, осматривая его на наличие случайно забытых и оставленных пассажирами вещей.
Нависший над пригородом Лийбенхау огненно-лиловый вечер встретил Эвангелию дуновениями прохладного ветра и тишиной просёлочной дороги, которая пролегала от остановки к её дому через значительное по размерам цветочное поле. Стоит ли говорить о потрясающем букете ароматов, что сейчас окружал девушку? Он приятно дурманил рассудок, заставляя позабыть обо всех своих проблемах и трудностях и просто насладиться красотой окружающей природы…
– Эй! Вы! Постойте секундочку, н-не уходите!..
Прилетевший в спину незнакомый, чуть развеселённый мужской голос не на шутку встревожил девушку. Уже достаточно поздно, а в радиусе трёх миль вокруг поля не находилось не то что одного поселения, даже дома. Кто же её позвал? И, главное, какие у него намерения?..
Отбросив сомнение и тревогу, Эвангелия нашла в себе силы остановиться и обернуться. К ней шла небольшая компания молодых мужчин. Измятые рубашки с небрежно расстёгнутыми воротниками, брюки с подтягивающими ремнями, завязанные вокруг талии пиджаки и жилеты с эмблемами местного университета. Студенты. И, судя по покачивающейся походке, «плавающим» глазам и полупустым бутылкам вина в руках, студенты, пребывающие в состоянии алкогольного опьянения…
Остановившись в паре метров от девушки, самый робкий парень из еле стоявшей на ногах троицы – шатен с ломаным носом – небрежно обратился к ней:
– Э-э-э… Пр-ростите за столь не скромный вопрос, но… поз-звольте утолить моё юношеское любопытство: что такая молодая и красивая мисс позабыла в такое позднее время в таком отдалённом и поз-забытом всеми богами месте?
– Возвращаюсь домой после работы. А вот вас, господа, вижу в наших краях впервые, поэтому точно такой же вопрос хотела бы задать и вам, – с растущей ежесекундной тревогой ответила Эвангелия. – Кто вы и что здесь делаете?