Покой средь маков
Шрифт:
Но как оказалось чуть позднее, локальному конфликту между двумя странами не было суждено завершиться. Ближайший сосед и союзник побеждённой страны – Восотийское Царство выдвинуло Рэйланду ультиматум с требованием прекратить агрессию и вывести свои войска с территории Вэффлихана, иначе восотийцы вступят в войну против рэйландцев.
Рэйланд, как и ожидалось, отказал.
И началось…
Потянулись дни, недели, месяцы, годы. Война всё не заканчивалась, а наоборот, разрасталась. Раз за разом в неё вступало всё больше и больше стран по принципу «союзник пришёл на помощь союзнику, а за ним и союзник союзника…». И таким образом,
Некогда прекрасный мир, в котором бурлила жизнь, покорялись всё новые и новые земли, делались сенсационные научные открытия – утоп в эпохе бесконечных сражений. Всеобщее безумие на фоне страшной войны достигло своего апогея, когда в умы людей стали забираться мысли о «Божьей каре», что снизошла на весь человеческий род за их грехи – объяснить как-то иначе всеобщее самоуничтожение было невозможно, только винить во всём высшие силы.
А война всё продолжалась. Запасы природных ресурсов стали неизбежно иссекать. Повсеместно воцарил неурожай, неминуемо приведший к голоду. Восторжествовали болезни и целые эпидемии, косивших молодое поколение. А тем временем на всех фронтах остатки более старого поколения перемалывали друг друга за веру в «Войну, которая положит конец всем войнам» – именно так многие политические деятели нарекли данный мировой конфликт, уверяя, что эта война станет последней в истории человечества, и тот, кто победит, станет свидетелем «новой, и ещё более прекрасной жизни в мире без всякого зла».
И ведь в этих заявлениях имелась доля правды – если не остановить эту войну, а продолжать, то в скором времени в мире не останется ни людей, ни средств для их существования, а значит не будет и никаких войн…
…Ранним утром третьего сентября 1920-го года в поместье фон Берх явился фельдъегерь{?}[военный посыльный] из военной комендатуры Лийбенхау и вручил А’Ллайс долгожданную повестку с приказом о её мобилизации.
Сказать, что девушка заждалась этого письма – ничего не сказать. Когда искренне посвящаешь свою жизнь военной службе, но не участвуешь в защите своей страны, над которой нависла угроза – волей-неволей начинаешь медленно сходить с ума от чувства своей… бесполезности и ненужности. Ведь девушка потратила на самообучение и специализированную академию в общей сумме семнадцать лет своей жизни, овладела множеством знаний о ведении войны и командованием солдатами, чтобы в итоге её четвёртый год к ряду держали в тылу? Непорядок…
Мысли об этом действительно сводили А’Ллайс с ума. И чтобы окончательно не рехнуться, и быть хоть как-то полезной своему государству, всё это время девушка помогала с подготовкой мобилизованных новобранцев на местном полигоне – благо, хоть это не стали ей запрещать.
Но всё же, наконец долгожданный ею момент наступил – А’Ллайс отправляется на войну. А если быть точнее, то на Восточный фронт, где и по сей день идут сражения между Рэйландским Райхом и Восотийским Царством.
Девушка быстро оделась, уложила в походную сумку предметы первой необходимости, сменную одежду, документы, а также памятные вещи – одной из таких вещей стала фотография семьи, сделанная незадолго то того, как А’Ллайс исполнилось 18 лет (сделать более свежую фотографию с тех пор так и не удалось).
Оставив на столе прощальную записку адресованную матери, А’Ллайс вышла на улицу и села на одну из ступеней крыльца. Впереди её приветствовали маковые луга и утренний рассвет – бледные лучи солнца, пытавшиеся прорваться сквозь тёмные тучи. Представший пейзаж непроизвольно навеял воспоминания о том, как когда-то
Девушка не стала предупреждать обитателей поместья о своём уходе: матушка всё ещё спит, а прислуга отправилась в город, за продовольствием. Да, и, зная нрав матери – та непременно впадёт в уныние, польются рекой слёзы и посыпаться молебные просьбы одуматься и никуда не уезжать. Однако ехать – нужно. Страна в опасности, и А’Ллайс без устали твердила сама себе, что её долг, как военного офицера – защитить родные земли и свой народ.
Хотя… Всё же, как-то грустно и тоскливо дочери оставлять свою немолодую мать, без собственного должного присмотра. Но что поделать? «Долг зовёт»…
Несмотря на то, что стрелка подаренных Мэри часов перевалила за цифру «9», на улицах Лийбенхау было немноголюдно и тихо. Сказывалась ситуация в мире: почти всё мужское население всех стран находилось на фронте, а в тылу остались лишь женщины, старики и дети (хотя даже они уже подлежали частичному призыву и отправке на войну). Максимум, кого встретила А’Ллайс на пути в комендатуру, это несколько живых очередей, состоящих из девушек и ребятишек. Как правило, подобные очереди толпились перед продуктовыми лавками, где за пищевые талоны можно было выручить хлеб (испечённый из смеси самой дешёвой муки с малосъедобными примесями), мясо (в основном – солонина), овощи и фрукты (брюква, яблоки, ягоды и некоторые коренья), чай, кофе из желудей, а также соль.
Сами же талоны уже давно выдаются вместо зарплаты – критическая ситуация в виде затяжной войны и морской блокады дали свои последствия. Но не взирая на проблемы с обеспечением населения провизией, правительство упорно продолжало войну, и, казалось, даже не собиралось останавливаться. В подтверждение этому – бесчисленные агитплакаты и листовки с призывом бороться ради победы, ради будущего, ради конца всех войн. В один момент в подобной пропаганде утопли все улицы Лийбенхау, из-за чего особо находчивые граждане придумали этим листовкам альтернативное применение – растопка печей или замена подорожавшей туалетной бумаги. Но почти сразу все подобные действия стали наказываться статьёй «За антиправительственную деятельность»…
А вот и комендатура. За последние несколько лет А’Ллайс стала здесь частым гостем – по документам она являлась военнослужащим в чине младшего офицера, а потому имела полное право получать такие новости и сводки, которые не доступны простым гражданам. К тому же, девушка старалась узнать хоть что-то о своём отце и братьях. И до не давних пор ей это удавалось: она знала, кто на каком фронте находится, и кто в каком полку состоит. Например, отец и старший брат Эрнст, состоящие в 14-й пехотной дивизии «Вэллен», после завоевания Вэффлихана были отправлены на Западный фронт, воевать против флоарцев. Йохан и Харман же находились на севере Рэйланда и держали оборону важного города-порта Шлахтденрау, который страдал от многочисленных налётов объединённых морских эскадр тербийцев и новатеррийцев.
Однако в последнее время от всех них перестали приходить письма. Это тревожило, но с другой стороны, пока не было информации о новых сражениях в тех регионах, а поэтому уповать на самый худший исход было рано. А’Ллайс и её мать по-прежнему винят в этом молчании нарушенную логистику доставки военной почты.
Всё же, в моменты полного отчаяния, человеку нужно во что-то верить…
Как и значилось в повестке, А’Ллайс действительно отправляют на восток. Кроме того, оказалось, что её уже давно приписали к 22-й пехотной дивизии с величественным названием «Великий Кайзер» – звучит! Теперь осталось добраться до города Браттенфельда, в котором расположена командная ставка всего Восточного фронта, а уже оттуда до передовой и нужной дивизии, как говорят восотийцы, будет «рукой подать».