Покой средь маков
Шрифт:
Подобным должны заниматься специально приставленные к каждому такому эшелону люди, но таковых по очевидным обстоятельствам нигде уже давно не было. Поэтому гауптаман и не удивился тому, что представшая перед ним девушка-офицер не имела ни малейшего представления о том, кто ехал с ней по соседству.
– Зольдаты! Добро пожаловать на войну! – начал говорить он, став рядом с центром строя. – Позвольте представиться – гауптман Хэймель фон Штерн. С этого момента и до тех пор, пока вы не доберётесь до передовой, я заступаю во временную должность вашего командира. И пока я им являюсь, то все вы, без исключения, должны следовать моим приказам,
Сказав это, он вновь провёл внимательным взглядом по солдатам, а затем продолжил говорить.
– Теперь скажу максимально просто, коротко и понятно: враг – коварен и зол. Он изо всех сил пытается прорвать нашу оборону и ворваться в наши земли, где непременно начнёт грабить, убивать, насиловать и разрушать! Все вы разные, но теперь едины и сплочённы под одним крылом могучей армии и гордо зовётесь зольдатами великого Рэйландского Райха. И задача у вас теперь тоже великая – не дать врагу вершить зло на нашей земле. Для этого вы должны приложить все свои усилия, чтобы удержать оборону нашей границы, и, если представится такая возможность, стать карающим мечом правосудия и пойти в контратаку, чтобы привести наше государство к великой победе в войне, которая покончит со всеми будущими войнами! Честь и слава Великому Рэйланду!
– Честь и слава Великому Рэйланду!!! – взревел строй солдат, вскинув правые руки с сжатыми кулаками под прямым углом.
– Честь и слава Великому Рэйланду! – не осталась в стороне А’Ллайс.
В то время как солдаты продолжали повторять рэйландский клич, девушка же пребывала в лёгком шоке. С одной стороны, она была несказанно польщена её новой, пусть и кратковременной должностью. С другой: сейчас ею овладевало чувство огромной ответственности и вместе с ним – волнения.
Как руководить вверенными подчинёнными, А’Ллайс прекрасно знала в теории, но вот делать это вживую было гораздо сложнее. Тем более здесь, вблизи фронта, где любая ошибка с её стороны будет непростительна.
– Достаточно, – прервал подъём патриотизма гауптман. – Слушайте приказ, зольдаты. Сейчас грузимся в машины и едем на склад. Там вооружаемся, одеваемся и затем следуем в отправной пункт. Там вами будут доукомплектованы батальоны из состава двадцать второй пехотной дивизии «Великий Кайзер», после чего мы с вами распрощаемся, – договорив, фон Штерн перевёл взгляд на девушку. – Фельдфебель фон Берх, следуем за мной колонной-«двойкой». Руководите.
Незнакомый с рэйландским военным жаргоном человек при фразе «колонна-двойка» тут же бы растерялся. Но не А’Ллайс. Выходец из офицерской академии прекрасно знала все армейские обозначения, могла назвать и дать пояснение каждому из них, даже если об этом у неё поинтересуются глубокой ночью, оторвав ото сна. Всё же натаскивали их на учёбе как надо.
– Так точно, герр-гауптман! – отсалютовав по-военному, А’Ллайс развернулась в сторону подчинённых: – Зольдаты! В колонну по два человека стро-йс-ся!
Солдаты беспрекословно выполнили приказ и незамедлительно построились так, как им было велено.
– За мной шаго-ом марш! – отдала новый приказ девушка.
Сразу
«Тут целая орава прибыла, каждая единица техники на счету, а вы аж несколько машин занимаете», – ворчал он. Но когда старший по званию фон Штерн пригрозил ему могучим старческим кулаком, обладавший более скромными погонами командир смиренно заткнулся, после чего с удручающим видом принялся смотреть, как молодые солдаты помогают старшему поколению забираться в кузова машин.
Когда же все грузовики оказались под завязку забиты солдатами, машины направились вглубь Браттенфельда.
С самого начала войны этот город представляет из себя важный плацдарм, через который идёт снабжение львиной доли Восточного фронта всем необходимым, начиная от оружия и снаряжения, заканчивая солдатами.
Помимо этого, Браттенфельд весьма серьёзно укреплён и обеспечен. Сделано это было в первую очередь для сдерживания сил противника, если тем всё же удастся прорвать фронт. Наткнувшись на хорошо защищённый город, способный держать длительную осаду, неприятель с большой вероятностью остановит своё наступление, чтобы для начала разобраться с «костью в горле». А это, в свою очередь, будет выгодно Рэйланду, который к этому моменту соберётся с силами и произведёт контратаку, освободит город из кольца и откинет противника назад.
По крайней мере, так всё задумывалось на бумаге.
Сидя в кабине второй машины, А’Ллайс отчётливо видела некогда жилые трёхэтажные дома, превращённые в ощетинившиеся пулемётами укреплённые крепости и перекрытые баррикадами улицы, усеянные зенитными орудиями и огромными прожекторами, что выискивали в ночном небе над городом возможную авиацию противника.
И чем дальше продвигались машины, тем чаще на их пути попадались всё более серьёзные орудия и военно-инженерные сооружения. Город превращён в самую настоящую крепость.
– Скажите, – вдруг заговорил молодой водитель неуверенным тоном, – вы, случайно, не фрау А’Ллайс фон Берх?
– Случайно она, – без всякой заинтересованности в диалоге ответила девушка, продолжая смотреть на забаррикадированные улицы Браттенфельда.
– Ох… В таком случае для меня честь познакомиться с вами лично, фрау-офицер! – сидящий за рулём двадцатимильный мальчишка на секунду приспустил козырёк своей водительской фуражки в стиле «рад знакомству». – Я Коллинз. Коллинз Юнг.
– Иностранное имя, – всё также без энтузиазма заметила девушка. – Тербийское. Вы тербиец?
– Отчасти, по матушке. Но вы не подумайте, я всем сердцем за Рэйланд! – от нарастающего градуса волнения на лбу Коллинза проступили капли пота. – Эм… – на секунду переведя взгляд с дороги на девушку и обратно, парень продолжил говорить: – Хотел сказать вам, фрау А’Ллайс, что вдохновлён историями о вашей службе…
– Моя служба ещё даже не началась, – перебила А’Ллайс водителя. – Если вы имеете в виду моё обучение, то вынуждена вас расстроить: за пять лет, проведённых в офицерской академии, со мной не произошло ничего примечательного. Просто учёба, углублённые азы военной деятельности и прочее. Во всём этом однообразии не нашлось места подвигам и заслугам.