Покровитель влюбленных
Шрифт:
Вот как раз последнее меня очень заинтересовало. В Доме художников я, конечно, почерпнула важную информацию, но вся она была общей. А мне нужны были сведения личного характера, которые ни в Доме художников, ни в музее мне никто разглашать бы не стал. Нужен был какой-то свой человек, готовый рассказать мне о закулисной жизни тарасовского художественного бомонда. И такой человек обозначился. Именно в "Горне", выпускающем, в частности, журнал "Тарасовская культура", в разделе светской хроники трудился в качестве репортера некто Славик Горелов, выпускник филологического факультета Тарасовского
Агентство было обширным и занимало три этажа. Редакция журнала "Тарасовская культура" располагалась на втором. Я поднялась по лестнице и пошла по коридору, ища нужную вывеску. Последний раз я была здесь года два назад и теперь надеялась, что с тех пор ничего не изменилось. А также что Славик по-прежнему работает здесь – номер сотового у него сменился, и я не могла это уточнить по телефону. Поэтому пришлось отправляться прямо в журналистский стан.
Найдя дверь с табличкой "Литературная редакция", я просунула в нее голову. За столами, оснащенными компьютерами, сидели люди разного возраста, занимавшиеся своим привычным каждодневным трудом: кто-то что-то набирал на компьютере, кто-то читал толстые стопки распечаток, делая в них какие-то пометки карандашом, кто-то что-то писал в тетради. Некоторые столы пустовали.
– Простите, а можно увидеть Вячеслава Горелова? – громко обратилась я сразу ко всем.
Почти все подняли головы, и одна из женщин сказала:
– Его сейчас нет, он на интервью.
– А вы не могли бы дать мне номер его сотового? Мы должны были встретиться, а я потеряла номер.
– 89162531213, – ничего не уточняя, продиктовала мне женщина, тут же снова опустив голову и уткнувшись в монитор.
– Спасибо, – ответила я в пространство и, выйдя в коридор, набрала номер Горелова.
– Да, Таня, привет! – кричал в трубку Славик. – Да, симку сменил – трубу посеял, год назад еще, да. А? Да я закончил уже, сейчас в "Горн" еду. Перечирикать хочешь? Ну, тогда жди, я скоро буду. Не, на маршрутке, ага. Но пробок нет, так что скоро буду. В общем, жди!
Но меня такой расклад не устраивал, и я быстро прокричала в трубку, пока Горелов не прервал связь:
– Славик, а давай лучше встретимся не в "Горне", а в каком-нибудь кафе? Ну, скажем, в "Камертоне", чтобы далеко не идти.
– Ну… Давай, – после паузы согласился Горелов. – Правда, у меня времени немного – скоро выпуск сдавать…
– Я надолго не задержу, – пообещала я. – В общем, я жду тебя в "Камертоне".
Я была не очень довольна тем, что Горелов без машины – это увеличивало время на дорогу. Хотя при нынешних пробках и личный транспорт не спасает. Порой даже тормозит сильнее общественного. А "Камертон" я выбрала потому, что мне была необходима приватная беседа со Славиком.
В "Горне" же негде было даже уединиться. Разве
Славик прибыл в кафе, расположенное буквально в двух шагах от редакции, минут через пятнадцать. Выглядел он все так же по-тинейджерски, несмотря на свои почти сорок лет. Отчасти причиной тому была худощавость и моложавость Славика, отчасти – стиль одежды, больше подошедший бы юноше лет восемнадцати. Серьга в ухе усиливала это впечатление. Впрочем, Славик в своем образе был весьма органичен, так что лично у меня он не вызывал ни малейшего раздражения.
– Привет, – весело произнес он, плюхаясь на стул и обнажая в улыбке желтоватые от никотина зубы. – Какие проблемы?
– Проблем, слава богу, нет. А вот кое-какие вопросы есть, – с ходу начала я, пока Горелов заказывал себе кофе и пирожное. – Ты в курсе про выставку "Таланты Поволжья"?
– Конечно, – хмыкнув, пожал плечами Горелов. – Я уже и заказ получил, на днях собирался в музей, разведать, так сказать, обстановочку, наладить контакты. А что? Ты хочешь принять участие?
– Не язви, Славик, – укорила его я. – Меня волнует то, что одна из конкурсанток пропала. Может быть, конечно, ее исчезновение и не имеет отношения к этой выставке, но проверить необходимо.
– Ты от меня-то что хочешь? – отпивая глоток кофе, спросил Горелов.
– Мне нужна информация о людях, занятых в этой выставке. Ты у нас корифей светской хроники, должен знать всех этих художников и музейных крыс. Например, тебе знакомы такие имена, как Стрижова, Добронравов, Венедиктов?
– Разумеется, они знакомы каждому тарасовцу, считающему себя культурным человеком, – с важностью произнес Славик, откусывая пирожное и вальяжно раскидываясь на стуле.
– Ты не умничай, Горелов, – поморщилась я. – Я и так прекрасно знаю, что ты единственный журналист в Тарасове, который обладает талантом, причем таким, за который в необозримом будущем непременно получит Букеровскую премию. Я это слышала много раз.
Славик действительно неоднократно нес подобную чушь в моем присутствии, когда перебирал лишнего. Что ж, писательская публика – люди амбициозные, тщеславные. Прихвастнуть для них – все равно что получить дозу для вдохновения. Я давно привыкла к этому и не обращала внимания. Просто не хотелось отвлекаться от дела на всякую ерунду.
– Не Букеровскую – она литературная, а Пулитцеровскую, – пробурчал в сторону Горелов. – Она самая престижная в США.
– Рада буду встретить тебя там лет через десять, – остановила я его. – Давай все же про наш культурный генофонд.
– Ну, Стрижова – искусствовед, она так широко не известна.
– Что можешь сказать о ней лично?
– Грамотная баба. С характером. Просто так к ней не подкатишь. Помимо работы в Доме художников, преподает в художественном училище теорию изобразительного искусства.
– А Добронравов?
– Душа человек, – расплылся в улыбке Славик. – Мы с ним неоднократно тепло проводили время в буфете Дома культуры… Там в свое время хороший буфет был, просто отличный!
– Так, поехали дальше, – перебила я его. – Что можешь сказать о Венедиктове?