Покушение
Шрифт:
Самой продолжительной, а по мнению прокурора Марини, и, «самой плодотворной» была работа по третьему судебному требованию, которая проводилась 12–15 августа в западногерманском городе Бохуме составом римского суда из 19 человек во главе с председателем Северино Сантиапики и заместителем председателя Фернандо Атолико. Хотя допрос турецкого гражданина Ялчына Озбея, отбывавшего срок заключения в бохумской тюрьме, проходил при закрытых дверях и содержание допроса официально было объявлено тайной, многие западные агентства попытались вновь привлечь внимание к мифическому «болгарскому следу», отмечая, что Озбей-де подтвердил «некоторые показания Агджи против болгар».
Кто такой Ялчын Озбей? Родился он 4 августа 1955 г. в Малатии. Вместе с Агджой участвовал в убийстве турецкого журналиста Ипекчи, после чего бежал в Западную Германию. В Бохуме Озбей открыл игорный дом под названием «Общество турецко-немецкой дружбы», который впоследствии продал. 16 ноября 1983 г. бохумская полиция блокировала здание на
В тюрьме г. Бохума в показаниях перед представителями римского суда Озбей воспринял «вариант Агджи», отказавшись от части своих прежних заявлений и изменив другие, в том числе и решение «ни в коем случае не участвовать в процессе в Риме». Он согласился присутствовать на осенних заседаниях процесса после того, как получил «твердые гарантии», что его не арестуют в Италии.
В конце сентября 1985 г. в зале «Форо Италико» на процессе по делу о покушении на папу была открыта новая страница. Абдула Чатлы на очной ставке с Ялчыном Озбеем и Али Агджой сообщил судьям о деталях, прямо противоположных россказням убийцы с площади Св. Петра, нагромождающего обвинения против болгар. Озбей часто приходил в замешательство, отказывался отвечать на вопросы. Было видно, что он боится. Чатлы же, наоборот, проявил решительность, поведав о сложных закулисных махинациях — «операциях», проведенных спецслужбами Западной Германии, к которым, очевидно, обращались за поддержкой аналогичные органы других «заинтересованных стран», чтобы придать «болгарской версии» большую достоверность. «Западногерманские секретные службы предложили 200 тыс. долларов, чтобы мы с Оралом Челиком подтвердили заявление Агджи», — сказал Чатлы. Агджа, в присутствии которого прозвучали эти слова, напуган. Прерываемый злобными репликами Агджи, А. Чатлы рассказывает суду, как в его присутствии Озбей позвонил Оралу Челику и сообщил ему о предложении, сделанном неким Штайнером, высокопоставленным сотрудником западногерманской уголовной полиции. «Ты сказал, что немецкие спецслужбы хотят установить с нами контакт, — обращается Чатлы к побледневшему Озбею, — и добавил, что этот полицейский угрожал снова посадить тебя за решетку. Не бойся, расскажи все, как было: как нам предлагали двести и даже пятьсот тысяч долларов. Ты говорил, что нам не советуют оставаться во Франции, потому что если нас там арестуют, то расследование покушения на папу пойдет не по тому направлению, по которому они (т. е. секретные службы ФРГ. — Ред.) хотели бы его направить. Этот полицейский обещал аннулировать ордер на арест Орала Челика, обещал нам покровительство секретных служб, если мы подтвердим показания Агджи». После того как Чатлы раскрыл все детали, Озбей вынужден был подтвердить: «Да, все это правда». Когда судья требует у него подробностей, Озбей вновь требует подтвердить, что его показания не повлияют на его дальнейшую судьбу. В конце концов он признает: «От нас хотели подтверждения ложных заявлений Агджи, но мы отказались». (Заметим от себя, что, вероятнее всего, «серые волки» просто набивали цену).
Судья Сантиапики обращается за разъяснением к Агдже. Тот, явно растерянный, цедит сквозь зубы»: «То, что сказал Чатлы про спецслужбы ФРГ, — правда. Ответственность лежит на всех — на немцах, на французах, на американцах. То, что я говорил раньше, — это только часть правды».
Абдула Чатлы продолжает рассказывать суду, что Агджа накануне покушения позвонил ему в Вену и предупредил, что приедет на следующий день вместе со своими сообщниками. На вопрос судьи, так ли это, Агджа вынужден ответить: «Да, после покушения мы были намерены бежать в Вену». «Прямо в Вену?» — просит уточнить судья. «Да».
Это короткое «да» камня на камне не оставляет от прежних заявлений Агджи о «болгарском автофургоне», который якобы должен был доставить участников покушения прямо в Софию.
Из стенограммы судебного заседания в Риме 18 сентября 1985
Допрос свидетеля Ялчына Озбея — «серого волка», фальсификатора, занимавшегося контрабандой наркотиков, — начался продолжительным торгом с его стороны «гарантировать ему безопасность и будущее». Лишь в таком случае он будет давать показания. Дело дошло до того, что председатель судебного состава Сантиапики попросил защитников не ставить неудобных вопросов, т. е. таких, которые могли бы вызвать ответы, уличающие Озбея в преступлении. На такие вопросы свидетель имеет право не отвечать. «Серый волк» был настолько наглым, что даже протестовал против присутствия в зале представителей западногерманской прокуратуры, которые якобы готовят ему «новый удар». Существенным в показаниях Озбея было то, что он категорически заявил: Седат Сары Кадем и Акиф — одно и то же лицо.
Председатель Сантиапики спросил, почему перед судьей-следователем Мартеллой он утверждал, что Акиф высокого роста, блондин, голубоглазый, что не соответствует физическому облику Кадема. Озбей ответил, что тогда он хотел скрыть его «по собственным соображениям».
По словам Озбея, Кадем и Челик приезжали к нему в Штутгарт и в Бохум по два раза каждый после покушения. Кроме того, Челик звонил ему три раза по телефону. Озбей рассказал, что он узнал подробности о покушении от Акифа — Кадема после того, как прочитал в газетах, что «мой друг Агджа» арестован. Кадем рассказал, что на площади Св. Петра было четыре человека, которые должны были совершить покушение, — Агджа, сам Кадем, Орал Челик и «четвертый», которого он не назвал. Кадем и «четвертый» должны были бросить после выстрелов Агджи дымовые шашки и гранаты, чтобы отвлечь внимание от него, но они не успели. Орал Челик воздержался от действий, так как считал, что покушение должно быть совершено не на папу, а на главу армянской церкви.
На вопрос, как участники бежали из Рима, Озбей ответил, что это точно неизвестно, но он думает, что через Швейцарию, потому что оттуда прибыли к нему в Штутгарт Челик и Кадем и попросили денег, чтобы отправиться в Англию.
Так и этим свидетелем версия о «болгарском грузовике ТИР», на котором должны были бежать совершившие покушение, не была подтверждена. Более того, обвинения относительно мотивов Орала Челика совершить покушение на главу армянской церкви не имеют ничего общего с версией Агджи, по которой покушение на папу являлось миссией, возложенной «болгарскими секретными службами». Озбей сказал также, что от Челика он узнал, что они ночевали у «приятеля в Милане» а не в Риме у «болгар», как утверждает Агджа. Но и Озбей не упустил случая вмешать «болгар». Хотя и в совершенно общих чертах. Он сослался на рассказ Агджи, что «Кадем был связан с Болгарией и что в будущем он может ему помочь». Что касается телефонных разговоров с Агджой перед покушением, оказалось, что они велись не из Болгарии (как утверждал Агджа), а из Вены, что Озбей понял по данному ему коду телефона. Во время этого телефонного разговора Агджа сказал, что он «установил связь с болгарами», что они ему помогают и что положение его хорошее.
Озбей часто запутывался в своих ответах, заявлял, что он не помнит каких-то вещей и что все о покушении знает только из разговоров с Агджой и Челиком.
Из телефонного разговора с Оралом Челиком Озбей понял, что он был связан с похищением Эммануэлы Орланди. Челик сказал ему, что Орланди жива и здорова.
На послеобеденном заседании стало ясно, почему некоторые круги, непосредственно связанные с клеветнической версией о «болгарском следе», так рассчитывали на Ялчына Озбея и рекламировали его показания в Бохуме.
Этот же самый Озбей, который примерно год назад, 22 августа 1984 г. в передаче по первой программе западногерманского телевидения «Монитор» категорически заявил: «То, что Агджа и Орал Челик действовали по поручению болгарских секретных служб не имеет ничего общего с истиной», сейчас сделал требуемый от него поворот. Ссылаясь на какие-то утверждения Челика и Акифа-Кадема два месяца спустя после покушения, Озбей рассказал версию о «болгарском следе», хотя и в порядке, обратном измышлениям Агджи. Согласно услышанному им рассказу, на сей раз не «болгары сделали заказ на покушение на папу, а Агджа, Челик и Кадем сообщили «болгарским секретным службам», что они намереваются организовать покушение на папу. Болгарские власти «не поверили им, но установили тесные связи с ними».
Показания «свидетеля Озбея не будут и не могут иметь того значения, какое придавала им печать, — заявил Адольфо Ларусса, адвокат Сергея Антонова. — Это свидетель, чьи версии изобилуют противоречиями, в Бохуме он давал ответы, противоречившие не только тому, что он утверждал перед судьей Мартеллой, но и тому, что он говорил накануне судье Сантиапики и прокурору Марини». Слова Ларуссы — часть опубликованного в болгарской газете «Труд» 18 сентября 1985 г. интервью итальянских защитников троих болгар, обвиняемых на процессе в Риме. Интервью было взято во время визита адвокатов в Болгарию для консультаций с их болгарскими коллегами в канун возобновления процесса. Ларусса, также бывший в Бохуме; указывал, что печать интерпретировала по-своему слова прокурора о допросах Озбея. «Сейчас я уже не связан тайной следствия и могу сказать, что этот свидетель не имеет столь большого значения, какое хотел придать ему прокурор», — отметил итальянский адвокат.