Поль Верлен
Шрифт:
В благодарность за прошлогоднее приглашение погостить в Аррасе в июле 1876-го Делаэ позвал Верлена на несколько дней к себе в Шарлевиль. К тому же это давало возможность познакомиться с родным городом Рембо, который был Полю плохо известен — в декабре 1871-го по дороге в Пализёль у него не хватило времени даже на то, чтобы пересечь вокзальную площадь. А теперь можно было полюбоваться великолепной Герцогской площадью, элегантной Старой Мельницей, нежными изгибами Мааса, увидеть дом Рембо на улице св. Варфоломея. Не было только коллежа: он сгорел во время пожара 6 мая 1875 года [376] . Поль гулял в Мезьере, который постепенно восстанавливали после бомбардировки во время франко-прусской войны. Он был счастлив. «Чувствует себя превосходно, — пишет Делаэ. — Подвижный, гибкий, тело, как на шарнирах, очень живой. Потрясающее соединение мальчишеской фантазии и горького жизненного опыта».
376
Сохранилась
Но у Делаэ еще не начались каникулы, и он вскоре должен был вернуться в Ретель на сдачу второй части «чертовою» экзамена на бакалавра, в чем он, впрочем, не преуспел, схлопотав очень низкую оценку по математике. Ничего не поделаешь! Придется пересдавать в Нанси во время ноябрьской сессии.
По возвращении в Аррас Верлен, по его собственным словам, ведет отшельническую жизнь, появляясь в кафе Сампёр только по субботам, чтобы полистать иллюстрированные журналы. В письмах он буквально засыпает Делаэ вопросами о Рембо: что с ним? Он так давно уехал, наверное, он сейчас уже где-нибудь в Заире или в Конго! Артюр фигурирует в письмах под новыми именами: «кафр», «готтентот», «сенегалец» и т. п. Но Делаэ ничего определенного сказать не может: «Новостей о готтентоте все нет. Как он там? Быть может, кости его белеют на вершине какой-нибудь знаменитой пирамиды? [377] » Или: «О сенегальце никаких новостей, правда, я тут недавно узнал, что дагомейский [378] султан в минуту гнева велел схватить всех европейцев, которые на свое горе оказались в тот момент в его гостеприимной стране» [379] .
377
Карре, 1949, на обороте листа 41. Прим. авт.
378
Дагомея, до 1975 года название гос-ва Бенин (Западная Африка).
379
Карре, 1949, на обороте листа 14. Прим. авт.
Иллюстрируют переписку новые графические фантазии: Делаэ представляет Рембо туземным царьком, специально посланным из Шарлевиля миссионером, кафром, с ног до головы покрытым татуировкой и т. д. Затем в игру вступает Нуво: в письме к Верлену от 21 августа 1876 года он изображает Рембо на фоне «негритянского пейзажа», в пустыне, бегущим за собственной шапкой. Но настоящим шедевром стала его картина [380] (известная нам только благодаря копии, сделанной рукой Делаэ), на которой профиль Рембо виден в пучине волн, подобно случайно выплывшей наяде; Верлен курит огромную трубку, Делаэ с помощью огромной подзорной трубы пытается проникнуть за линию горизонта, а сам автор, которому «на все наплевать», расположился на соседней скале. Над Рембо, как странный головной убор, — «хохочущая луна».
380
Воспроизводится в Птифис, 2000, вторая фототетрадь. — Прим. ред.
Но пора было подумать и о серьезных вещах.
Живя с июля в Лондоне, Верлен сразу же начал подыскивать себе к началу учебного года новое место работы, поэтому в сентябре ему оставалось только дать окончательное согласие.
Его позвали в Борнмут, местечко на берегу Ла-Манша, напротив острова Уайт, как он сам говорит, в город, «замаскированный под деревню».
Обширная равнина, поросшая ельником, вереском и лавром, была усыпана кирпичными домиками на швейцарский манер, кое-где виднелись белые виллы; обломанная скала, кладбище на холме, а внизу, у самой воды, песчаный пляж. На горизонте выделялись только внушительных размеров храм без шпиля и остроконечная колокольня католической церкви. Здесь все располагало к мечтаниям. В замечательном стихотворении «Борнмут» (сборник «Любовь») Верлену удалось передать мягкость полутонов подернутого дымкой неба и строгость уединения этого дикого края.
В глубине плато располагался пансион св. Алоизия (св. Луиджи де Гонзага [381] ), большой дом в швейцарском стиле с прекрасным видом на море. Директор пансиона Фредерик Ремингтон, бывший пастор, обращенный в католичество, строгий бородатый человек с лорнетом, проживал там с женой и сестрой. В пансионе было около дюжины воспитанников — дети со слабым здоровьем или же отпрыски богатых семейств, готовых платить бешеные деньги за воспитание в пансионе.
381
Алоизий
Верлен преподавал французский, латынь (немного) и рисование (совсем чуть-чуть). Когда позволяло время, он водил своих учеников на пляж и иногда сам купался вместе с ними. Дисциплина была для Поля предметом постоянного беспокойства, так как «мальчикам» она не очень-то нравилась; некоторые шотландцы вели себя прямо как «настоящие чертенята». На одной из фотографий этого времени Поль, чопорный, как протестантский священник, стоит рядом со своим учеником Альфредом Шнидом, черты лица которого удивительно напоминают лицо молодого Оскара Уайльда. «Каждое воскресенье ходим на католическую службу, — рассказывает Поль, — в маленькую изящную церквушку, прилегающую к иезуитской кокетке».
Г-н Ундервуд уточняет, что речь идет о церкви Сакре-Кёр, освященной в 1876 году. Из трех отцов-иезуитов, служивших в ней, один раньше был пастором, а другой приходился племянником кардиналу Мэннингу [382] .
Осень в этом забытом богом краю прошла в размышлениях, перечитывании Теннисона и подготовке нового сборника «Мудрость», который рассказывал о религиозном опыте неофита. Возможно, именно в Борнмуте было сочинено знаменитое
382
Ундервуд, 1956, с. 305. Генри Эдвард Мэннинг (1808–1892) — архиепископ (с 1865 года), а затем (с 1875 года) и кардинал Вестминстера. Рукоположен главой католического движения Англии кардиналом Уайзменом (см. прим. 14 к гл. XI). — Прим. ред.
Мольба, обращенная к Неблагодарной, которая замкнулась в презрительном молчании. Сиври считает, что он послал ей это стихотворение, полное надежды и любви. Сколько раз, сидя на берегу моря, он поверял ему, как единственному другу, свои мечты о простом тихом счастье, на которое он имел право и в котором ему отказали там, на другом берегу Ла-Манша. Как сладок был бы покой, который
383
Сб. «Мудрость», часть I, стих. 16 («Эта песенка плачет смиренно…»), пер. В. Портнова.
Упорство и терпение волн поддерживали в нем призрачную надежду:
Прекраснее море, Чем наши соборы, На вольном просторе Немолчные хоры, Могучей стихии — Гимн Деве Марии! [385]Колокольный звон, доносившийся по вечерам из церквушки, прерывал его мечты; Поль крестился и шел домой с крестной мукой в сердце.
384
Сб. «Мудрость», часть I, стих. 16 («Эта песенка плачет смиренно…»), пер. В. Портнова.
385
Сб. «Мудрость», часть III, стих. 15 («Прекраснее море…»), пер. Ф. Сологуба.
Правда, с континента приходили новости: Делаэ, занимаясь усерднее иных своих учеников, «корпел» над ненавистной математикой. О Рембо речи больше не было. А Нуво сообщал о свадьбе своей сестры и молодого нотариуса по имени Евсевий Манюэль, родом из Руссе [386] . У других жизнь шла своим чередом, а его, казалось, замерла в каком-то тягостном и бесплодном ожидании.
На рождественские каникулы Поль через Лондон снова поехал в Аррас. После этих душных месяцев жизнь ненаглядного дитяти, которую умела организовать для него мать, показалась Полю такой сладкой! Он посылает несколько стихотворений (возможно, в их числе было и «Эта песенка плачет смиренно…») Виктору Гюго, мнение которого имело для Верлена гораздо большее значение, чем признание на чахнущем Парнасе.
386
Город близ Экс-ан-Прованса. — Прим. авт.