Полдень синих яблок
Шрифт:
– Не может быть!
– не поверила своим ушам Лиза.
– А то, что треть жителей Руси предпочли умереть, чем отдать на поругание новой, чуждой ему вере, насаждаемой огнём и мечом, своих богов, ты тоже не веришь? И то, что новая вера не принесла ничего своего, а только полностью заимствовала обряды, символику, таинства у религий Египта, Вавилонии, Греции и даже Индии, к сожалению, тоже правда.
А праздники, которые называются истинно христианскими, церковь ловко подсовывает под языческие - славянские, германские и даже кельтские, чтобы объединить под своим крылом массовые
– Ты хочешь сказать, что лучшие умы веками поклонялись подтасованным фактам?
– Лиза задохнулась от возмущения. Кто дал ему право свою, весьма спорную, точку зрения выдавать за истинно верную?
– А как же люди, глубоко верующие в Христа и ставшие впоследствие сами святыми, Сергий Радонежский, например.
– Сергий не знал никакого Христа!
– выпалил Дино.
– Он поклонялся Великой Матери, Богородице, Нотр Дам, как и во всём мире.
'Боже мой, что он несёт! Это всё она, эта ведьма виновата!'
Лиза с удивлением смотрела на изменившегося до неузнаваемости Дино. Откуда только взялась презрительная жёсткость, с которой он продолжал яростно вещать.
– На всякий случай, напомню, что секта, которой и было когда-то всё христианство, была иудейской! И первые Иерусалимские христианские епископы все были обрезанные евреи. Лишь спустя тысячу лет после смерти Христа, эта секта завоевала Русь. И тогда князь Владимир наложил запрет на историю Руси до этого периода. Ну, не было истории до христианства!
А кто стоял у истоков этого 'прогресса', там вообще, хоть святых выноси! 82-летняя старуха отправляется в Иерусалим производить раскопки спустя 300 лет после смерти Спасителя...
– Это ты про кого?
– Про Святую Елену, конечно!
– А ей что, было 82 года?
– не верила Лиза.
– Представь себе! Да в этом возрасте можно всё, что угодно впарить. И гвози, и обломки креста, выдаваемые за артефакты. Люди-то в тех местах известно какие живут. Предприимчивые!
– Дино! Как ты можешь так цинично, - вспыхнула Лиза. Ей был глубоко неприятен этот разговор. И хоть вера её была поверхностной, святотатства она не выносила.
– Нет, Лиза, я не циничен. Я объективен.
'Ты не адекватен, - чуть не выпалила она.
– Перебрал с наливочкой, видно...'
– Уж кто циничен, так это её сынок, Равноапостольный Константин. Более жестокого и коварного деспота трудно сыскать. Обезглавил собственного сына, умертвил племянника, а жену свою просто сварил в кипятке! И этого человека церковь причислила к лику святых только за то, что он первым принял христианство. Как я должен относиться к такой вере?
В наше время, когда информации стало гораздо больше, вылезают на свет многие несоответствия, что тысячелетиями пытались скрыть от простых людей. Это всё - хорошо выстроенная мощная пирамида, ничем не отличающаяся от пресловутого МММ,- как по щекам хлестал Дино, - только с немного видоизменёнными интригами, подчищениями, подставами и навязыванием. Уже многие люди начинают задумываться - что-то здесь не так. Лиза, сними повязку с глаз!
– Да не пугай ты девочку!
– строго прикрикнула на него Праскева, до
– К Богу каждый приходит своей тропинкой. Просто у кого-то она длинней, у кого-то короче. Ему, видимо, - она кивнула в сторону Дино, - досталась самая длинная.
Дино усмехнулся.
– И ты придёшь. Если не в этой жизни, то в следующей обязательно.
– Вы тоже так думаете?
– Что, детка?
– Что Иесус не был..., - девушка снова не могла подобрать нужного слова. Она была совершенно сбита с толку.
– А что Иесус? Человек умер за идею, не такая уж это и редкость. Только очень большое внимание уделяли его смерти, а надо бы - жизни. Вот где настоящий урок!
– Ну, ладно, нам пора!
– Лиза сунула ноги в туфли. Зря она сюда приехала. Она безумно устала от напряжения и безвольного ожидания, какое коленце выкинет эта больная женщина, от непонятных предчувствий и тревоги. Ещё этот разговор её окончательно добил. Нет, домой, домой, подальше отсюда!
– Сядь, - тихо попросила Праскева.
Лиза послушно села.
– Сейчас вы уедете, но сначала возьми вот это.
И она придвинула к Лизе ситцевый свёрток, который всё это время прижимала к себе, словно прощаясь.
– Что это?
– То, что должно принадлежать тебе.
Лиза осторожно развернула обветшалые края материи. В глубине васильковой расскраски ткани что-то блеснуло, отражая свет тусклой лампочки. Дино с любопытством вытянул шею, пытаяясь рассмотреть, что же там такое и не заметил, как Лиза, удивленно посмотрев на Макошу, сидевшую с довольным, отрешённым видом столкнулась с взглядом, который долго ещё будет вспоминать. Такой взгляд лучистых глаз бывает, наверное, только у людей, которые прожили свою жизнь с пользой и достойно готовясь к встрече с Богом.
На застиранной тряпице лежал, сияя и переливаясь потрясающей красоты золотой гребень!
Дино присвистнул.
– Но почему мне?
– Лиза не удержалась и взяла гребень в руки, чтобы получше рассмотреть. Искусная гравировка, украшавшая древнюю вещицу, и вырезанная неизвестным художником была необыкновенно изящна - крепко держась за спины двух дельфинов, неслась по волнам девушка в облегающей тунике.
– Он должен переходить по женской линии. Так считала Малечка!
– Но ведь мы же ещё...
– Вы с Динкой нашли друг друга, как две половинки одного целого. Вам на роду написано вместе быть, я это сразу увидела, - Прасковья погладила Лизу по руке.
– Ты хорошая!
– Это ж какая историческая сенсация!
Дино взлохматил волосы и нервно заходил по комнате.
– Не надо сенсаций, - попросила Макоша, - пусть сама распорядится, как хочет. Только..., - она помолчала.
– Поосторожней с ним.
– Да вы что, Праскева Фадеевна, - Лиза не знала, какими словами отблагодарить эту женщину, эмоции переполняли её. Она вертела гребень и так, и эдак, и даже успела примерить, отчего Дино пришёл в неописуемый восторг. Вернее, в восторг он пришёл раньше, когда Макоша предрекла им быть вместе и сейчас радовался, как ребёнок.