Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого 2010 № 6

Кокоулин Андрей Алексеевич

Дмитрий Проскуряков

Альтернатива или предопределение?

(П. Бронхитский. Альтернативы нет. Роман. — Спб: «Другая Россия», 2010).

Представляю вам критический отзыв на одну из самых неоднозначных книг года. Жанр романа трудно определить: за броским модным сюжетом шпионско-политического боевичка скрывается вполне серьезная начинка альтернативно-исторической антиутопии.

Итак, на дворе — 1934 год. Повсюду — портреты императора всея Руси Иосифа I, великого вождя и руководителя ДНИПР, Демократической Народной Иосифлянской партии России, II съезд которой проходит в Москве. На съезде решается проблема возможной войны с враждебной коммунистической Германией, а также проблема увеличения темпов капиталистической индустриализации и коллективизации. В народе

наблюдается массовый трудовой энтузиазм и увлечение парашютным спортом.

Главный герой романа, охватывающего промежуток без малого 20 лет, — Алексей Алексеевич Срыбернгардт, 23-летний выпускник МГИМО, потомственный дворянин и дипломат, по совместительству капитан ГРУ (Главного разведывательного управления). Он готовится к своему первому ответственному заданию за «бугром» — прощупать на месте обстановку в американских «верхах» по поводу истинного их отношения к возможной войне: стоит ли надеяться на союзничество.

Пока все немного странновато. Но этот парадоксальный, вывернутый наизнанку мир четко обусловлен альтернативным развитием исторических событий. Отдельные намеки, штрихи и упоминания когда-то происшедшего и происходящего сильно разбросаны и распылены в тексте, поэтому я постараюсь их суммировать, свести воедино. Отвлечемся на время от главного героя и его приключений.

Итак, Октября не случилось, как не случилось, следовательно, ни Гражданской войны, ни диктатуры пролетариата, ни расстрела царя, ни военного коммунизма, ни нэпа, ни образования СССР. Почему? Ответ на данный вопрос у автора один: пролог романа представляет собой историю о крушении какого-то поезда. В этой аварии погиб В. И. Ленин, чья личность в истории нашей страны в 1917-м играла определяющую роль. 3 апреля 1917 г. один из поездов не прибыл на Финляндский вокзал Петрограда. Случайность или преднамеренное покушение — неизвестно, но факт тот, что никаких тебе «Апрельских тезисов», никаких пламенных речей с броневичка и решительного руководства колеблющимися партийцами. Ни Троцкий, ни Зиновьев с Каменевым, ни Сталин не обладали столь же фанатичной убежденностью в своих идеях, таким же умением направлять события, таким влиянием и авторитетом в сочувствующих массах, как Ленин. Среди большевиков начался разлад. «Ну нет такой партии, нет!» Реальной оппозиции председателю Временного правительства А. Ф. Керенскому в России не оказалось. Временное правительство устояло, провозгласило 1 сентября 1917 г. республику, предотвратило стихийные попытки захвата власти большевиками и в начале 1918 г. заключило мир с Германией — плохонький, конечно, невыгодный, унизительный, стыдный, но все же мир, а это главное. Народ до смерти устал от войн, революции, разрухи и неурядиц.

Важное место занимают события в бывшей кайзеровской Германии. Автор утверждает, что германская революция в ноябре 1918 г. произошла бы все равно — если б даже не было Октября 1917-го, сильно на нее повлиявшего. Главным образом она была обусловлена поражением в Первой мировой и тяжелым положением масс. Только в этот раз революция развивалась по более мирному, буржуазно-демократическому сценарию, ибо марксисты-коммунисты еще не имели здесь достаточного влияния. Фашизм, между прочим, тоже не появился, ведь он был порождением реваншизма и антибольшевизма. Теперь же фашисты не смогли найти в Германии свою нишу: война, ко всеобщему удовлетворению, завершилась, одна за другой пошли реформы в области политики и экономики, а большевистской угрозы в мире не было. Впрочем, все впереди: немецкие экстремисты еще найдут свое место под солнцем в этом дивном новом мире.

Что же Россия? Учредительное собрание приняло решение о введении республиканской формы правления, прошли выборы в Государственную Думу, и было сформировано правительство с самым популярным политиком страны А. Ф. Керенским в качестве премьер-министра. Сталин умудрился занять кресло министра по делам национальностей (вопрос о тайных связях Кобы с царской охранкой и о влиянии этого факта на продвижение его во власть слегка затрагивается автором и решается положительным образом).

И начались рядовые парламентские будни, принятие законов, обсуждение поправок. Николай II с семьей, никому не нужный, спокойно доживал свой срок в невыездной тобольской ссылке, в ус не дул и продолжал как ни в чем не бывало вести свой бестолковый дневник. Расширялась экономическая

свобода на селе и в городе, разрастались кооперативы и торговые товарищества. Потихоньку строились крупные промышленные предприятия.

Сталин тем временем не дремал. К 1927 г. он всерьез заговорил об опасности немецкой коммунистической интервенции в Россию, и, несмотря на уверения Чичерина, министра иностранных дел, о бессмысленности подобных заявлений, Сталин добился значительного увеличения армии, контрразведки и внутренних органов безопасности. Постепенно произошло сближение Сталина, специалиста по национальностям, с крайне правым Пуришкевичем, черносотенцем и монархистом до мозга костей, — пока что на почве утверждения русского народа как главенствующего в Российской республике. Товарищи Кобы по партии, члены правительства и Госдумы не вполне осознавали смысл подобного дуумвирата — они поймут его позже. Вскоре Сталин совмещал уже несколько должностей, в том числе министра по сельскому хозяйству и министра внутренних дел, и оказывал все большее влияние на премьер-министра Керенского.

1929 г. стал годом Великого Перелома в российской политике и экономике. 21 января неожиданно умер Керенский. Неизвестно, приложил ли Коба свою волосатую лапу, но, во-первых, Пуришкевич высказался в своих запрещенных мемуарах на этот счет достаточно недвусмысленно, а во-вторых, последующие действия Иосифа Виссарионыча наводят на подозрение, что для него единственного произошедшее не стало неожиданностью. По закону следовало избрать нового премьер-министра из числа действующих чиновников на очередном заседании Думы, но Сталин, трезво оценив свои шансы, форсировал развитие событий…

Хуже всех дела в этот год обстояли в Германии. Гигантская инфляция — на несколько порядков выше, чем где-либо, — неурожай, голод, как инфлюэнца, поразили страну. На волне общественного недовольства к власти совершенно легально, путем выборов, пришла Коммунистическая партия Германии, истинные наследники Маркса и Энгельса. Лидеры КПГ, Карл Либкнехт, Клара Цеткин и Роза Люксембург, имели «тайное пропагандистское оружие» — отставного ефрейтора Шикльгрубера, который, за неимением ничего лучшего, прибился к коммунистам и сделался главным партийным оратором и агитатором. Его экстремистские взгляды, за исключением разве что неинтернационалистического антисемитизма, были очень близки социалистам. Мало-помалу Гитлер-Шикльгрубер оттеснит постаревших и не столь пламенных революционеров на второй план, и в 1933 г. станет вождем (нем. Fuhrer) КПГ.

А пока Сталин объявил, что необходимо срочно мобилизовать армию, а выборы премьер-министра проводить просто некогда. Пользуясь чрезвычайным положением и постом министра внутренних дел, Сталин ввел в столицу танки и под шумок умудрился арестовать Троцкого и Милюкова. Компромата на конкурентов у Сталина было хоть отбавляй, оставалось только пришить им шпионаж в пользу Германии и попытку государственного переворота. В народ активно внедрялась мысль, что именно благодаря решительным действиям мудрого Сталина немецкие коммунисты не напали. О выборах как-то само собой забылось. Скоро Сталин возложил на себя обязанности премьера, по пути разоблачив черновско-бухаринскую и родзянко-зиновьевскую антиправительственные оппортунистические группировки. И никто пикнуть не успел, как наступил 1934 г. Сталин провозгласил себя императором Иосифом I из династии Рюриковичей.

Ни больше, ни меньше. Всего 17 лет прошло после Февральской революции и низложения монарха.

Как же так? А довольно просто. Года за два до этого бывшему черносотенцу Пуришкевичу был предоставлен пост министра культуры, просвещения и печати, и тот принялся, дорвавшись, изо всех сил проповедовать свои царистские, антисемитские, русофильские и ксенофобские идеалы. Причем с особо сладкой ностальгией им описывалось не правление Николаши II (которое еще многие помнили и которое отнюдь не было золотым веком), а стародавние времена Иоанна Грозного — какой был при нем порядок и как процветало государство Российское. К этому моменту положение масс в стране несколько ухудшилось, так как поощрявшееся правительством частное предпринимательство разорило особо бедные слои и обогатило другие. И, что интересно, тем и другим хотелось сильной власти: одним — чтобы царь-батюшка защитил от учиняемого разорения, другим — чтобы защитили от незаконного разграбления. К тому же по многим ощутимо вдарил кризис 1929 г.