Полдень. Дело о демонстрации 25 августа 1968 года на Красной площади
Шрифт:
Суд указывает, мотивируя вину Бабицкого, что он заранее изготовил плакат. Таких данных ни в материалах дела, ни в суде первой инстанции нет. Ни один свидетель не сказал, что Бабицкий изготовил именно эти плакаты и принес их. К тому же его одежда была не подходящей для этого. Суд ссылается на заключение криминалистической экспертизы, хотя экспертиза является не доводом обвинения, а доводом защиты. Суд указывал, что на оргалитовой доске, изъятой у Бабицкого, был изготовлен плакат с текстом «Долой интервенцию из ЧССР». Но Бабицкий этот плакат не принес на Красную площадь, в последний момент заколебавшись. Изготовление этого лозунга
Экспертиза не дает никакого основания утверждать, что Бабицкий участвовал в изготовлении лозунгов, поднятых на Красной площади, или помог их принести. Кроме того, ряд свидетелей, в том числе свидетель Давидович, утверждали, что лозунг, который держал Бабицкий, был вынут из коляски Горбаневской.
Не любой текст лозунга может быть вменен в вину, а лишь содержащий заведомо ложную информацию. Если же Бабицкий добросовестно заблуждался, то элемент «заведомости» отсутствует. Поэтому и здесь отсутствует состав преступления по ст. 190-1 УК РСФСР.
Я позволю себе еще раз сослаться, резюмируя обвинение по ст. 190-1, на выводы суда:
заведомо ложных измышлений, о которых говорится в обвинении, сам по себе лозунг Бабицкого не содержит, а лишь выражает личное субъективное мнение Бабицкого;
вина «подтверждается показаниями свидетелей», но ни один свидетель ничего не говорит о действиях Бабицкого;
вина «подтверждается показаниями подсудимых», но эти показания подтверждают только их присутствие на Красной площади;
«подтверждается фактом задержания» – сам по себе факт задержания не говорит о вине;
«подтверждается изъятием у Бабицкого оргалитовой доски», но этим скорее подтверждается то, что лозунг, изготовленный Бабицким, не фигурировал на Красной площади.
О прочих элементах обвинения я уже говорил.
Таким образом, обвинение по ст. 190-1 не доказано и дело подлежит прекращению.
По поводу ст. 190-3 УК РСФСР.
Помимо того, что следует доказать само по себе грубое нарушение общественного порядка, нужно еще обосновать конкретное участие или организационную роль подсудимого. Никто – ни свидетели, ни подсудимые – не показывает об активной роли Бабицкого; только два свидетеля видели его на площади, и никто не говорил о его выкриках. Со стороны Бабицкого никакое активное участие не доказано, как бы ни относиться к действиям всей группы.
Кроме того, нужно согласиться с доводами моих коллег, что само по себе сидение на ступеньках Лобного места никак не нарушает движения транспорта. Суд смешивает два различных факта: действия подсудимых и реакцию других людей, которую трудно предвидеть. Суд стремится показать, что движение было перекрыто из-за большого скопления людей. Но народ собрался в основном после того, как их увезли, и, следовательно, это не может свидетельствовать о вине подсудимых.
Суд нарушил также ст. 319 УПК: вынеся приговор, не связанный с лишением свободы, не освободил Бабицкого из-под стражи в зале суда.
На основании изложенных обстоятельств считаю вину Бабицкого в суде первой инстанции недоказанной. Приговор прошу отменить и дело производством в отношении Бабицкого прекратить.
Речь адвоката С. В. Каллистратовой (защитник Вадима Делоне)
В конечном итоге я буду просить об отмене приговора и прекращении
Но, независимо от этого, я должна остановиться на двух вопросах. Один из них совсем не освещен в кассационной жалобе. Уже после подачи мной кассационной жалобы, дополнительно изучая дело, я обнаружила, что судом в отношении Делоне допущена существенная формальная ошибка. В обвинительном заключении и в документах Делоне значится, что он уроженец г. Москвы и родился 22 декабря 1947 года. По совершенно непонятным причинам суд в приговоре указал, что Делоне родился в августе и является уроженцем г. Одессы (в приговоре указаны дата и место рождения Евгения Кушева, осужденного вместе с Делоне Мосгорсудом 1 сентября 1967 года по делу о демонстрации на Пушкинской площади 22 января 1967 года. – Н.Г.).
Фактически осужден по приговору не тот человек, которого судили, так как дата рождения и место рождения являются таким же определяющим его личность моментом, как имя и фамилия. Несмотря на отсутствие прямого указания в законе, защита по общему смыслу закона полагает, что такая ошибка должна повлечь пересмотр дела.
Второй вопрос. Я не прошу о смягчении приговора, я прошу об отмене приговора. Я считаю его неправильным по существу.
Но тем не менее я должна подвергнуть критике приговор и в части наказания, определенного судом Делоне.
Делоне – молодой талантливый поэт, и это не только мое мнение. В деле есть грамота конкурса в честь 50-летия Октября, на котором Делоне получил вторую премию за свои стихи. Кроме того, суд располагал заключением такого мастера и известного писателя, как Корней Чуковский, о стихах Делоне.
Итак, этот молодой, одаренный поэт, самый молодой из подсудимых, получил почти предельно высокое наказание, предусмотренное статьей. Я понимаю, что он предстал перед судом второй раз, но я не могу понять той строгости к нему, которую проявил суд. Даже наличие судимости не оправдывает излишней суровости приговора.
При этом я хочу остановиться на решении суда как на психологическом, а не только правовом моменте. Из протокола судебного заседания видно, что прокурор считал достаточным наказанием для Делоне два года лишения свободы, но при этом допустил ошибку и просил присоединить еще один год лишения свободы по предыдущему условному приговору. Здесь была очевидная ошибка, так как до первого суда Делоне около 8 месяцев находился под стражей.
В отношении всех подсудимых суд согласился с требованием прокурора о мере наказания. В отношении же Делоне, «исправляя» ошибку прокурора, присоединил 4 месяца еще неотбытого срока, но наказание назначил 2 года 6 месяцев вместо предложенных двух лет. Я понимаю, что правового значения это не имеет, но с точки зрения психологической эти полгода говорят о том, что мера наказания излишне сурова, неоправданно сурова в отношении такого человека, как Вадим Делоне.
В своей кассационной жалобе я ссылаюсь на нарушение ст. 254 и 301 УПК РСФСР.
В обвинительном заключении и приговоре совершенно различно сформулированы и оценены мотивы действий Делоне. А мотив является существенной частью приговора, это видно из ст. 314 УПК. Поскольку это существенная часть приговора – в приговоре обязательно должна быть дана оценка мотивов совершенных действий, – суд не мог выйти ни за пределы предъявленного обвинения, ни за пределы материалов судебного разбирательства.