Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне
Шрифт:
Тогда Питовранов сказал Ульбрихту, что советским чекистам запрещено расследовать информацию о лидерах своей компартии и своего правительства, и, вероятно, офицеры MfS связаны таким же правилом. А затем, стараясь сгладить остроту критики против Ульбрихта, высказался так: «Послушайте, Ширдеван еще ребенок. Он нуждается в хорошей порке, только и всего» [723] .
Ульбрихт на этом не успокоился и спросил Питовранова, что он думает о кандидатуре Мильке в качестве преемника Вольвебера. На это Питовранов заметил, что Ульбрихт уже задавал этот вопрос и получил на него ответ — это дело Центрального комитета СЕПГ. Но Ульбрихт продолжал настаивать, чтобы Пивоваров высказал свое мнение, и тогда Питовранов сказал: «Мильке — твердый и энергичный работник, который неплохо зарекомендовал себя в прошлом.
723
Интервью Питовранова.
Но есть некоторые моменты в его отдаленном прошлом, которые довольно трудно понять. Его брат умер в Западном Берлине, но Мильке ни словом не обмолвился об этом в ЦК СЕПГ. И мы не знаем, почему он молчал». Понимая, что Ульбрихту нужно одобрение
724
Владимиров И, Ульбрихт просил меня называть его просто Вальтером. — Глобус, 21 января 1993 года. В своей статье Питов-ранов писал, что позднее он понял — Андропов не был согласен с его взглядами на Мильке. Кондрашев тоже не был согласен.
Дело о назначении Мильке не закончилось этим обедом. Прежде чем Питовранов покинул Карлсхорст и улетел в Москву, где он должен был приступить к новой работе, председатель КГБ Серов позвонил ему и сказал, что он и ветеран КГБ Александр Коротков, давний друг Ульбрихта, собираются в Восточный Берлин по другому делу и проводят Питовранова. Вскоре Питовранов узнал, что «другим делом» была встреча с Ульбрихтом и договоренность о назначении Мильке министром государственной безопасности ГДР. Насколько известно от Питовранова, Серов и Коротков вскоре тоже прилетели в Москву, нагруженные подарками от благодарного Мильке [725] .
725
Интервью Питовранова. Кондрашев предупредил, что не надо обращать «особое внимание» на подарки, которые на самом деле были довольно скромными.
Тем временем лидер СЕПГ снова озадачил Москву. 7 февраля 1955 года Серов проинформировал Центральный комитет о возникших проблемах с Ульбрихтом, о чем доложил аппарат КГБ в Карлсхорсте. Очевидно, Ульбрихт приказал органам госбезопасности ГДР усилить репрессивные меры против «лиц, заподозренных в подрывной деятельности и саботаже». Что касается министерства сельского хозяйства, то Ульбрихт настаивал на том, что «по крайней мере 10—12 процентов работающих там — враги», и приказал «обыскивать и арестовывать подозреваемых, даже если нет доказательств их криминальной деятельности». Ульбрихт собирался применить такие же меры в отношении других министерств, особенно министерства строительной промышленности и статс-секретариата по углю. Когда государственный секретарь Вольвебер подчеркнул необходимость соблюдения закона, Ульбрихт возразил: «Было бы целесообразно объяснить прокурорам, чтобы в качестве временной меры давать санкции на арест и задержание не на двадцать четыре часа, как положено по закону, а на две недели». Серов пояснил: «Наши немецкие друзья были предупреждены инспекцией, что такие меры, как обыски и аресты или задержание подозреваемых на две недели, требуемые товарищем Ульбрихтом, должны применяться осмотрительно, иначе пострадают невинные и в руководстве министерств воцарится атмосфера неуверенности, а это только создает дополнительные поводы для побегов на Запад» [726] . В письме Серова в Центральный комитет, возможно, отчасти отразилось его стремление продемонстрировать свою поддержку «социалистической законности» и реформам органов безопасности, до сих пор сохранявшим сталинский стиль, которые стали проводится после изгнания Берия. Вероятно, это письмо основывалось и на негативном, в целом, отношении к Ульбрихту в определенных кругах в Москве [727] .
726
АСВР док. 84834, т. 4, с. 81-82. Серов знал, о чем говорил. Один из документов в АСВР содержит речь Ульбрихта на закрытом совещании «Volkskammer» ГДР 12 октября 1954 года. Поздравив службу государственной безопасности с успешной работой против организации Гелена, Ульбрихт потребовал, чтобы партия возглавила эту работу. Настаивая на том, что эти «вражеские организации должны быть стерты с лица земли», он заключил свою речь указанием, чтобы «партийные секретари включались в работу органов и тесно сотрудничали с товарищами из государственной безопасности». См.: АСВР док. 504456, т. 1, часть 3, с. 42-43.
727
АСВР док. 84834, т. 4, с. 81-82. См. также: Бобков Ф. КГБ и власть (Москва: Ветеран МП, 1995, с. 134-135). В этой книге дан пересказ речи Хрущева, произнесенной им перед руководством КГБ летом 1954 года, в которой он настаивал на «социалистической законности».
Несмотря на то, что Ульбрихт предпочитал Мильке, Во-львебер продолжал оставаться на своем посту, и в ноябре 1955 года Секретариат государственной безопасности был вновь превращен в самостоятельное министерство, с Воль-вебером в качестве министра. Пока он пребывал в этой должности, восточногерманская служба (с помощью Советов) добилась заметных контрразведывательных успехов. В добавление к тому, о чем упоминал Серов в письме от 5 апреля 1954 года, материалы архивов КГБ свидетельствуют об операции «Стрела» (июль-август 1954 года), завершившейся арестом 305 человек, в том числе 203 членов организации Гелена и других западногерманских разведслужб. Были захвачены семь радиопередатчиков. В апреле 1955 года была проведена массированная операция «Весна» против американских, английских и западногерманских разведывательных органов, а также других подрывных организаций. В результате 640 агентов были арестованы; четыре американских, пять британских, три западногерманских агентурных сетей было ликвидировано. Были конфискованы тринадцать портативных
728
Выписки Кондрашева.
MfS ПРИСОЕДИНЯЕТСЯ К ВАРШАВСКОМУ БЛОКУ
18 января 1956 года ГДР объявила о создании Министерства национальной обороны, а формирования военизированной народной полиции (Kasemierte Volkspolizei) стали Национальной народной армией (National Volksarmee, NVA). В январе Национальная народная армия (ННА) стала частью войск стран-участниц Варшавского блока под командованием советского маршала Конева. В свою очередь, отношения органов госбезопасности и разведки Восточной Германии, MfS, с подобными службами в странах Варшавского блока тоже приобрели легальную основу, и их представителей официально пригласили на совещание служб безопасности в Москве под председательством Серова (7—11 марта 1956 года). MfS была предоставлена возможность высказаться о том, как восточноевропейские службы могли бы действовать на территории ГДР. У Серова к тому же был еще один повод участвовать в совещании: его все более беспокоили свидетельства о росте националистических настроений в Венгрии и Польше [729] .
729
Кондрашев, который был в составе сил КГБ, участвовавших в Венгрии в подавлении восстания (октябрь-ноябрь 1956 года).
Повестка дня совещания была следующей:
1. Необходимость объединения усилий разведок стран-участниц настоящего совещания против «главного агрессора — правительств США и Англии».
2. Определение главного направления разведывательной работы каждой страны-участницы.
3. Проведение согласованных мероприятий против главных «стран-агрессоров».
4. Обмен информацией и докладами о враждебной деятельности разведок противника против стран «демократического лагеря» (то есть СССР и его союзников).
5. Координация и взаимопомощь в области применения технической разведки и применения оперативно-технических средств [730] .
Все пункты повестки, кроме второго, обсуждались на пленарных заседаниях. Главное направление работы разведки отдельных стран было выработано на двусторонних встречах представителей КГБ и специальной службы соответствующей страны. По первому пункту повестки выступил председатель КГБ Серов. Среди прочего он уделил особое внимание огромным суммам денег, которые американская и английская разведки тратили на «тотальный шпионаж». Серов назвал «разведывательную информацию об атомной технологии, авиационной промышленности, флоте, доках, морских путях, нефтяной промышленности и различных соединениях вооруженных сил главными направлениями концентрации усилий спецслужб, работающих против СССР». В этой связи он подчеркнул, как «важно бороться против халатного обращения с секретной документацией» и что «необходимо улучшение контрразведывательной работы в вооруженных силах». Он подчеркнул «значение контрразведывательной работы в военизированной полиции, которая еще год назад пребывала в плачевном состоянии» [731] .
730
Доклад о совещании разведок стран-участниц Варшавского блока, АСВР док. 504456, т. 1, с. 70-78.
731
Ibid.
Серов также «предупредил об использовании противником националистических групп для раскола политико-морального единства народных демократий». Он сказал, что «основным источником вербовки вражеских агентов являются реакционные эмигрантские организации. Опираясь на эти организации, осуществляются провокации и антидемократические вылазки против стран демократического лагеря. По этой причине важен обмен информацией и координация действий».
С целью нейтрализовать усилия американской и английской разведок, советская делегация настойчиво призывала «приобретать источники в руководящих кругах и политических партиях капиталистических стран, которые могут добывать документальную информацию по широкому спектру основных разведывательных вопросов. Очень важно получать информацию о состоянии мобилизационных планов, потому что в современных условиях, когда войны не объявляются, каждый час имеет решающее значение». Не менее важно, как считала советская делегация, «выявлять и использовать противоречия между империалистическими государствами в политической, экономической и военной областях». Советская делегация выразила интерес к таким вопросам, как активные мероприятия, контрразведка, получение научно-технической информации и создание нелегальных резидентур [732] .
732
Ibid.
Руководитель одной из делегаций посетовал на то, что отсутствие прямых связей с MfS ГДР тормозит работу против враждебных центров в Западном Берлине и Западной Германии. Делегация ГДР рассказала об особых проблемах Западного Берлина и ФРГ и сделала несколько предложений для улучшения взаимодействия, включая «обмен политическими и оперативными материалами (общего характера), нанесение концентрированных ударов по враждебным центрам в Западной Германии и координацию деятельности на границах ГДР с Польшей и Чехословакией». В заключительном выступлении Серов согласился с тем, что специальные службы народных демократий должны установить контакты с MfS ГДР, а в Берлине следует создать особую группу для обеспечения таких контактов [733] .
733
Ibid.