Поле битвы - Берлин. ЦРУ против КГБ в холодной войне

Бейли Джордж

Однако окончательных подтверждений советского решения о своем полном уходе не было. В сущности, доклад от 20 апреля говорил как раз о прямо противоположном. Несмотря на то, что советские военные части в Восточном Берлине остались без финансирования на 1959 год, ни один командир не получил приказ возвращаться на родину [789] . Более того, несмотря на перевод всех коммуникаций КГБ из Карлсхорста в Потсдам, было установлено, что 11-й полк связи КГБ — ответственный за все особо секретные переговоры советских сотрудников в Берлине — остается в районе Вейсензее в Берлине [790] .

789

Karlshorst Situation Report, 20 Apr. 1959, CIA-HRP.

790

Intelligence Report, 16 Apr. 1959, «Description of the Soviet Compound at Karlshorst, East Berlin», Current Intelligence Weekly, 7 May 1959, pt. 3, pp. 1-16, CIA-HRP.

К

концу июня стало ясно, что Советы не намерены немедленно уводить войска из Восточного Берлина и освобождать Карлсхорст. Все советские армейские фонды на техническое обслуживание и строительство, замороженные с января 1959 года, были распределены между отдельными частями, также стабилизировалось передвижение сотрудников. К концу августа никаких значительных количественных изменений в советской колонии в Карлсхорсте не произошло. Первого сентября, как всегда, начались занятия в школе. Положение в Карлсхорсте нормализовалось, если не считать серьезного сокращения немецкого персонала и усиления роли MfS ГДР в обеспечении безопасности в Карлсхорсте [791] . Было ли серьезным заявление СССР о выводе войск? Поскольку Хрущев то подтверждал, то опровергал ее в своих переговорах о Берлине в 1959 — 1960 годах, то, наверное, мы никогда этого не узнаем.

791

BOB, Karlshorst Compound Situation Reports, 1 July 1959, 15 Sept. 1959, CIA-HRP.

Даже когда БОБ направляла все силы, чтобы установить реальность вывода советских войск, она не могла упускать из вида противостояние советской пропагандистской кампании о «шпионском болоте» в Западном Берлине. Совершенно справедливо КГБ докладывал в январе 1958 года о расследовании сенатом Западного Берлина деятельности Группы борьбы против бесчеловечности, одной из «подрывных» организаций, занимающей верхнюю строчку в списке КГБ. Согласно доклада ЦРУ, хотя расследование и было предпринято в ответ на общественное негодование по поводу множества неправительственных групп сопротивления, находившихся в Западном Берлине, главной его целью было снять советские обвинения с деятельности Запада, противопоставив ей «нелегальную деятельность коммунистов [СССР и ГДР] в Западном Берлине, включая... ответственные за нее официальные учреждения в Восточном Берлине» [792] . В самом деле, сенат сообщил, что планирует представить все имеющиеся материалы разведывательных служб Восточного Берлина, а также военной разведки Восточной Германии.

792

Current Intelligence Weekly, 29 Jan. 1959, «Investigation of Intelligence Operations in West Berlin», pp. 2-3, CLA-HRP.

ДЕЛО КАРЛА ЛИНКЕ

Итак, 22 января 1959 года был сделан первый контратакующий залп в шпионской войне. Западноберлинская «Berliner Zeitung» дала крупный заголовок: «Начальник армейской разведки бежит в Западный Берлин!» На другой день на первой странице был воспроизведен большой портрет генерал-майора Карла Линке, начальника военной разведки ГДР. Рядом заголовок: «Восточный Берлин — самый большой шпионский центр в Европе». Ниже шрифтом поменьше — «Предательство заместителя стоило ему карьеры». В статье описывались подробности пресс-конференции, данной в Западном Берлине заместителем Линке, подполковником Зигфридом Домбровски, о шпионаже в Восточном Берлине. Газета «» сообщала, что Домбровски привез с собой в Западный Берлин дневник Линке, где он описал свой визит в штаб-квартиру советской военной разведки в Москве. Вся западноевропейская и североамериканская пресса печатала впечатляющую информацию о военной разведке ГДР и советских советниках из ГРУ, которые инициировали ее операции и руководили ими, а также о деятельности КГБ и MfS, сконцентрированной в Восточном Берлине [793] .

793

Сначала о пресс-конференции было напечатано в газетах Западной Германии, а 22 и 23 января 1959 года — в таких газетах, как «Chicago Tribune», «New York Herald Tribune», «New York Times», «New York Mirror», «Baltimore Sun».

Как смогла БОБ, работавшая вместе с официальными представителями Западного Берлина, так быстро ответить на атаку Советов по поводу ее разведывательной деятельности? Чтобы объяснить это, надо вернуться на два года назад. В сентябре 1956 года один из лучших источников БОБ в Карлсхорсте — будем называть ее фрау К. — сообщила, что ей предложили место домоправительницы в доме генерал-майора Карла Линке из Национальной народной армии ГДР. Прежде она работала в доме генерала КГБ Евгения Питовранова. Его рекомендация облегчила ей переход на новую работу в декабре 1956 года. Линке был начальником восточногерманской военной разведки. Когда Гитлер пришел к власти, Линке, член компартии с довоенных времен, бежал в СССР и принял советское гражданство. В конце войны возвратившись в Германию, он через некоторое время стал работать в военизированной казарменной народной полиции, предшественнице Национальной народной армии, потом был назначен начальником политуправления Министерства внутренних дел ГДР, а потом — начальником

военной разведки [794] .

794

Document Transfer and Cross Reference Memorandum, 10 Aug. 1956, CIA-HRP.

И сам Линке, и его жена были убежденными коммунистами и очень настороженно относились ко всем окружающим. Госпожа Линке к тому же страдала хронической и мучительной болезнью, что делало ее весьма раздражительной. Убежденные, что фрау К. — западная шпионка, чета стала расставлять для нее ловушки, едва она появилась в их доме. Например, они раскладывали бумаги на столе главы дома так, чтобы было заметно, дотрагивалась до них фрау К. или не дотрагивалась. Однажды жена сама заставила фрау К. раздеться и подвергла ее обыску. К апрелю 1957 года эти непристойности и постоянные ссоры с г-жой Линке довели фрау К. до того, что она была готова все бросить и бежать в Западный Берлин. Однако по мере того, как росла неприязнь фрау К. к ее хозяевам, Линке все больше успокаивались и однажды даже попросили прощение за свою подозрительность [795] . Тем не менее поведение госпожи Линке почти не изменилось, и жизнь фрау К. в ее доме иногда была попросту нестерпимой.

795

Dispatch, Berlin, 1 May 1957, CIA-HRP.

Тем временем фрау К. узнала, что генерал Линке, который был помешан на безопасности, в своем доме о ней забывал. Имел привычку оставлять на столе списки телефонов или другие деловые бумаги, более важные документы запирал в ящик стола, к которому ничего не стоило подобрать ключи. Когда БОБ стало известно, что положение фрау К. дает ей доступ к полезной информации, работавший с фрау К. офицер уговорил ее не бросать работу хотя бы еще полгода, а БОБ в свою очередь обещала помочь с устройством на Западе. Операция проходила не совсем обычно. На каждой встрече с оперативным уполномоченным фрау К. многословно жаловалась на жену генерала, а офицер ее успокаивал, одновременно просматривая материалы, которые были взяты со стола Линке [796] .

796

Ibid.

Фрау К. поставляла отличную разведывательную информацию, ценность которой в части отношений Линке и его организации с советниками из советского ГРУ приобретала еще большее значение, поскольку была подтверждена данными из туннеля, а также сведениями Попова. Однако наиболее значительным свидетельством природы отношений Линке с ГРУ стал его доклад Министерству обороны ГДР о состоявшемся в марте 1957 года в штаб-квартире ГРУ в Москве совещании, где обсуждались стратегическая разведка, секретная связь, оценка информационных сообщений. В докладе назывались фамилии офицеров ГРУ, выступавших с сообщениями и перечислялись «принципиальные задачи» восточногерманской службы, особенно интересующие Советы. Более того, один из офицеров ГРУ сказал Линке, что «вербовать немцев под флагом английской или французской разведок — отличная идея». Ему также советовали, что «не надо забывать об источниках-двойниках, с ними нужно особое обращение», то есть их надо перевербовывать [797] .

797

Перевод записей Линке во время мартовского совещания 1957 года в Москве, CIA-HRP.

Таким образом доклад Линке представил исчерпывающую картину отношений восточных немцев и их советских «друзей» из военной разведки. Редкая возможность получить нечто подобное от начальника службы, да еще с московского совещания! Возможно,· для БОБ самым важным была возможность заглянуть в отношения ГРУ и КГБ. Гово-ря об отношениях MfS и службой Линке, один из офицеров ГРУ сказал, что «хорошие отношения нужны, также как и полная независимость! Ни при каких обстоятельствах мы не позволим нашей госбезопасности (КГБ) залезть в нашу [ГРУ] разведывательную работу». Когда думаешь о том, как КГБ провел расследование дела Петра Попова, источника БОБ в ГРУ в Карлсхорсте, совет, данный Линке московским ГРУ, кажется недостижимой мечтой.

Кстати, Попов подтвердил большую часть информации, содержавшейся в докладе Линке, и сообщил более реалистическую версию отношений ГРУ и восточногерманской службы. Ясно, что возникшие тут проблемы не слишком отличались от проблем в отношениях КГБ и восточногерманского MfS. Например, советники ГРУ получали от службы Линке «донесения о наблюдениях» за немцами, в которых ГРУ было заинтересовано как в потенциальных агентах. Это были подробные донесения, а не только адреса и фамилии. Однако к январю-февралю 1958 года ГРУ стало труднее получать эти донесения. Сотрудники Линке хотели вербовать этих людей для себя, поэтому резко сокращали количество донесений, отправляемых в ГРУ [798] .

798

ГРУ в Карлсхорсте неохотно признавало возраставшую независимость оперативников Восточной Германии, не желая, чтобы восточные немцы настаивали на прямой связи с московским ГРУ, а не через Восточный Берлин. Если бы это случилось, то ГРУ в Карлсхорсте перестал бы получать похвалы за донесения, предоставлявшиеся Линке. Berlin Dispatch, 7 Маг. 1958, CIA-HRP.