Поле биты - Вечность
Шрифт:
— Судя по тому, как эти черти маневрировали — там не люди! — усмехнулся Крюков.
— А кто?! — в один голос просили мы с Машей.
— Хер в пальто! — ответил Антон. — Черт лысый! И пока он торчит в нашей корме — я не могу запустить два из трех маршевых двигателей. А на одном мы далеко не улетим.
— А убрать его никак? — осторожно спросил Косарев. — Я так понял, что он в перегородке между двумя движками застрял — она там тонкая.
— Я только что оттуда, — с тоской в голосе ответил капитан. — Истребитель реально проломил перегородку!
— Антон, а что вообще произошло? — робко спросил я. Отвлекаю ведь человека от важных дум.
— Островок этот поганый вовсе и не островок оказался! — с досадой сказал Крюков. — Едва мы к нему подлетели — он исчез!
— Как?
— Хрен его знает! — махнул рукой Антон. — Вот только что был — бах, и нет его!
— Голограмма?
— Ага, а из этой голограммы в нас полсотни ракет прилетело! — невесело усмехнулся каперанг. — А потом истребители навалились! В общем — думайте пока, что это может быть — вы ведь у нас главные специалисты по чертовщине. А я пойду в рубку, проверю своих перед посадкой.
Капитан быстро удалился. Косарев проводил его взглядом и вздохнул. Потом Влад повернулся ко мне.
— Пойдем, раненый, я тебя в лазарет провожу! Отвык в последнее время первую помощь оказывать, всё у всех само собой заживает… — Косарев подставил мне плечо. — Маша, помогай!
Мы медленно прошли в медотсек. Влад помог мне снять «Юшман» и уложил на койку.
— Машенька, дальше сама справишься?
— Конечно, Влад, иди, командуй, — ответила Мария, критически осматривая мою бедную больную голову.
Косарев резво ускакал. Смыв кровь, подруга принялась обрабатывать ссадину перекисью водорода. Я, шипя от боли, робко попросил:
— А нельзя ли мне антишокового принять? Армянского? Грамм сто пятьдесят?
— Угу! Щас! — издевательски ответила добрая девушка, — ранение ещё не повод для выпивки!
— А что тогда повод? — притворно удивился я. — Героическая смерть?
— Не каркай! У него сотрясение мозга, а он коньячку захотел! Ладно, болезный, виски пойдет? — Маша достала из набедренного кармана комбинезона крохотную «дамскую» фляжку, размером чуть больше пудреницы. Я торопливо, пока она не передумала, сделал большой глоток. — Хватит, в больших количествах это не лекарство, а яд! — Машка решительно отобрала у меня фляжку и тут же допила содержимое. Да, там и было то всего на два глотка. — Ложись, давай, тебе покой необходим! Отвык, небось, от постельного режима?
— Словосочетание «постельный режим» вызывает у меня совсем другие ассоциации, — объявил я, осторожно укладывая голову на подушку.
— Так-так, — ответила Мария, убирая мою руку со своего бедра. — Мне, почему-то кажется, что тебе уже полегчало, раз в твоей больной голове появились такие мысли! Предупреждаю: будешь дергаться — ремнями к койке привяжу!
— Хорошо, хорошо! Уже никто никуда не ползет! — вяло ответил я, закрывая глаза. Кураж прошел, адреналин в
Проснулся от гула голосов. Проведать меня пришли Гарик, Мишка, Влад, Олег и Максим. Маша мужественно попыталась выгнать друзей из медотсека, и ей это почти удалось.
— Хватит орать, — бодро сказал я, — ни тебе пожить, ни тебе помереть спокойно не дадут!
— Ну, ты как? В общем и целом? — спросил Горыныч. Я некоторое время полежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к своим ощущениям. Нигде ничего не болело, но когда я попытался сесть, голова закружилась, и я снова рухнул на постель.
— Понятно! — вздохнул Гарик. — У тебя и видок не очень! Для съемок плаката, рекламирующего здоровый образ жизни, ты явно не годишься!
— Вот как! Достаточно человеку стукнуться головой, тут же начинаются дискредитирующие его личность разговоры, — вяло отшутился я. Сфокусировав на Горыныче зрение, я увидел на скуле друга темно-лиловый синяк. — Ты выглядишь так, как я себя чувствую! Под танк попал?
— Нет! Под ящура, — брякнул Гарик.
Все присутствующие расхохотались.
— Под ящера, Гарик, под ящера! — поправил Мишка недоумевающего Горыныча.
— Пока ты дрых, мы взяли в плен пилота истребителя! — объяснил мне Влад. — И что ты думаешь — Антоха прав оказался — не человек, а что-то игуаноподобное. Когда его из кабины вытаскивать стали, брыкаться начал. Вот Гарику и досталось!
— Зная наших орлов-десантников, я уверен, что от ящера вообще ничего не осталось, — улыбнулся я.
— Да уж! — хмыкнул Олег. — Потоптали его здорово! Я своих еле оттащил! Но это чудовище крепким оказалось, человек бы загнулся, а он ничего, дышит!
— По-моему, мы ему ребра сломали, — уточнил Косарев. — Если у него есть ребра!
— Должны быть! — уверенно сказал Горыныч. — Когда я ему с ноги в бочину въехал, там что-то хрустнуло!
— Мне показалось, ребята, что это чудище — телепат! — задумчиво сказал Мишка. — Когда мы его скрутили, я говорю: «Давайте этого пидора грохнем, к ё…ной матери!» А он как зыркнет на меня! Словно понял, о чем разговор!
— Может он просто мата не переносит! — сказала Машка. Все расхохотались.
— Что-то вас все время на хи-хи пробивает! — сказал я, борясь с головокружением, — вы мне лучше скажите: мы действительно в базовом мире?
— Точняк, Серега! — жизнерадостно сказал Гарик. — На родину, можно сказать, попали!
— А мы сели?
— Конечно, сели! — обрадовал Косарев. — А, как, по-твоему, мы могли извлекать вражеский истребитель? На ходу?
— Ну, от вас и такого трудового подвига можно ожидать! — усмехнулся я. — На воду сели?
— Ты, блин, совсем, с этим сотрясением мозга, из ума выжил! — упрекнул Горыныч. — С такими повреждениями корпуса на воду может сесть только самоубийца! У нас ведь в корме дырища диаметром три метра! Сразу бы и булькнули!