Поле Куликово
Шрифт:
Думал документы забрать какие о родовом их сходстве и тому же Петру показать, чтоб больш войною не грозился. Со шведом тем еще новгородцы были, хотя немного их и состояло. Решили они Карла того поддержать. Он их князю Романовичу сродственно приходился.
В самой истории это не указано. Так Петр повелел тогда, чтоб русских грязью этой не пачкать и предателей в народе не пустить.
Была битва под тем городом,
Не одержал победу тогда Петр, а просто брат его Меншиков к уму призвал и образумил немного.
Зачем со своими войну затеял, дурья башка, - так он говорил, а уже затем Петр перенял у него слова те, - народ узнает, того не простит. Брось то все и пред Карлом извинись.
Не буду. Еще никто из царей русских не извинялся.
Так того и не делал, что ты. Будь в том деле первым и Петром первым опосля зваться будешь.
А второй ж кто?
– не унимался Петр, но свой задор снизил до полутона.
Да, найдем кому твою дурью башку причислить, - ответил просто брат.
Рассмеялся тогда Петр, руку брату пожал, по щеке похлопал, затем по плечу и тут же пошел к Карлу мириться.
Ты куда?
– спохватился меньшой и бросился вслед за ним, - там же война идет. Стреляют ведь.
Мириться иду, - ответил Петр и пошел сквозь ряды своих солдат, которые пальбу вели.
Меншиков за ним следом бежал и все вернуться уговаривал.
– Да, постой ты. Пусть, успокоится немного. Тогда и пойдешь или гонцов зашлешь.
– Не буду ждать, сам сотворил, сам и пойду ему навстречу.
Завидя Петра, солдаты стрелять перестали, а с другой стороны пальба еще велась. Одна пуля как раз Петру в жилет его угодила и пуговицу помяла. Оторвал он ее, в руке зажал и дальш во весь свой рост пошел.
Шведы заметили то и Карлу донесли.
– Царь русский идет,- сказали ему, - сам, а за ним кто-то следом поменьше.
– А-а, знаю кто то, - ответил Карл, - вели стрельбу прекратить, чтоб пуля не угодила. Пойду я ему навстречу. Это он ко мне идет. Хочет слово мое услышать.
Стрельба утихла, и Карл пошел Петру навстречу. Где-то посередине они и встретились.
Хочу извиниться перед тобою, брат Карл, -сказал сразу Петр и руку протянул к нему.
Что ж, извиняю, - ответил Карл и руку ту громадную пожал, да так сильно, что аж Петр скривился.
Что так сильно пожимаешь. Я ведь мириться, а не силой меряться пришел.
А кто тебя знает, дурья твоя голова, -вмешался Меншиков в тот разговор, - когда мириться идешь, а когда драться. Покаж пуговицу ту, что тебе пуля смяла.
Петр так и сделал, руку протянув другую и ладонь разжав.
Взял ее Карл и в кафтан свой положил.
– Буду хранить ее, как знак о нашем примирении и дружбе. Положу в месте том, где все ценности
Рассмеялся тогда Петр. Быстро отходчив был, и обнял со всего размаху Карла. Завидели то солдаты, и сами друг другу навстречу побежали, а опосля также обнялись как братья.
Повернул Карла Петр к тому событию лицом и сказал, руку на плечо тому положа:
Вот так бы всегда было и дело миром во всем завершалось. Слеп во многом еще я. Учиться делу сему надобно. Ох, боюсь одной жизни для того
не хватит. Как думаешь, брат меньшой?
Думаю, что так состояться может, когда дурья твоя голова отпадет, а на место ее другая поумней станет.
И то верно, - согласился Петр, рассмеявшись добродушно и громко.
Вот так тогда со шведом и помирились. Конечно, в истории того не писано и об случае том мало кто знает. Вояки те в боях других погибли, мало кто из них жив остался.
Петр ко времени тому службу до 25 лет продлил и велел рекрутов забирать. Сам же опосля не стал писать. Устыдился дела того и, как говорят, обманул сам себя и народ.
Многие документы поисчезли и доказать что из братства кровно состоящего между людьми было трудно.
А без бумаги - кто ж тому поверит. Так вот история настоящая и забывалась, а вместо нее наружу выходила ложь, да так искусно замаскированная, что впору только богу в ней и разбираться.
Одно слово правда, другое - нет. Факт взят как основа, а поведано сутью другое.
Вобщем, все в угоду чреву ненасытному делалось и к власти той царской многие подобраться хотели. Оттого правда и не дошла ко всем.
Не доходит она и сейчас во многом. Снова искусно маскируют и глаза омыливают пеною какою. Боятся, чтоб народ правду не узнал, якобы чтоб греха не сотворил какого общего.
Только неправда это. Боятся, что чрево без власти той останется и всяк дитя его опосля будет никем по земле пущено.Уже около пятнадцати "гильдий" состоялось, и все другое мал мала подрастает. А то как же, хотят и они своих обустроить. Другие же - подождут.
Так вот те дела творились, и так они творятся сейчас.
Все уму русскому подвластно, только в себе он разобраться не может. И виной тому только он сам. Слаб очень своею душою. Нет веры в ней искренней, но не чернью какой донесенной, а своей самостоятельной, жизнью и горестью ее добытой. Оттого и страдает душа та, и ум к работе не клеится. Хотя есть и премного в деле каком успехов.