Поле Куликово
Шрифт:
На том он повеселел и с радостью весть сию принял и тут же ею с женою своею поделился. Та в слезы вначале ударилась, услыхав о переезде, но когда муж все втолковал, то возрадовалась до предела.
– Буду я как княгиня там великая и всяк почитать меня будет. Едем скорее, хочу град тот усмотреть и зажить более заможно.
На том они и порешили. Дружина же князя, или уже человека того воины, значит, начали себе подруг подыскивать.
Три дня только и было у них. Всяк хватал ту, что ему сподобилась и сразу в седло на лошадь позад себя
Надо сказать, что князь сам на сходе общем об таком решении сообщил и предупредил, чтоб зла не чинили и не противились. Так Богом Перуном велено. Град Новь построить и семьи там в домах воссоздать.
Так вот оно и пошло с тех пор, и в сказках до сей поры передалось. Любой воин свою жену или невесту-суженую, ряженую, а их действительно собирали в дорогу всем, что было тогда из одежд /вобщем, как матрешку русскую, до тела пока доберешься, так и усталь наступит/, позади себя сажал и по двору или где катал. От того же пошло невест женихов возить на чем-то и всяк люд приглашать для проводов каких: будь то воин или невесту собирают за кого-то.
Так вот из жизни и складывались традиции, и никто их специально не придумывал.
Ну вот, три дня прошло, и колонна та огромная, до восьми тысяч человек насчитывающая, в путь пустилась. Ехали только молодые на лошадях.
Все остальные шли следом или ехали позади на тех же козьмах. Надо сказать, что лошадей тогда много не было. Плохо приживались они в тех условиях. Потому, лошадь была как знак привилегии или воинства.
Провожали ту колонну аж до самых ворот киевских. Так оно в истории традиций всяких и обозначилось, и до сей поры в основе своей соблюдается. Правда, мало понимают, что все то обозначает и всякий раз к силе какой нечистой приписывают что. А на самом деле, то просто традиция такая, из жизни по принуждению сложившаяся.
Уехала колонна та, помахали ей в след платочками, а точнее обрывками из нарядов - одежд невест, сынов - воинов, отпущенных в путь далекий, и всякий кусочек тот сохранял, как память о дне том и вообще о замужестве скором.
Погоревали люди сперва, а затем в пляс дворовой пустились, кто где.
– Пускай, в дороге им веселее будет и не будем омрачать их узы скорые. Песни и пляс в пользу пойдут и по земле самой до них докатятся.
И это легло в основу свадебных традиций, не говоря уже о том, что бражь пили, на себя воду проливали, чтоб дождь от них отвести и всякое всякое другое, из которого в основном дошло то, что нужно выпить и вдоволь наплясаться или песен попеть.
А почему, что и как - того никто и не знает. Думают, что то батюшка так когда-то повелел или поп церковный да так и исполняют, вроде бы сохраняя традиции.
Через год достигли люди те ушедшие земель, ныне как Новгород именующихся. Долго шли они, по пути останавливаясь, объясняя другим, куда и зачем ждут.
Многие соглашались идти добровольно, так как воевода тот новоиспеченный обещал многое, желая под собой людей побольше иметь. Вскоре численность их достигла аж пятнадцати тысяч, а к концу похода -
Дружно взялись и за один месяц град тот построили. От того так оно на Руси и по сей день ведется. Хором навалятся в деле каком и свершат его, а затем хоть пруд пруди или кол на голове теши. Тишина стоит, и никто носа не высунет.
Так вот и обосновался город тот, тогда и ныне Новгородом именующийся. Правда, по ходу истории дальшей был он почти сожжен дотла и восстановлен по-новому.
Это когда "мода" на камень пошла и начали дома новые возводиться. Кроме того, возле града самого древнего, то есть перводеревянного, была построена весь судоходная, также из древа состоящая.
Ее иногда за град тот и принимают. Это не так. Град новый на граде старом стоит. И с места никогда не трогался.
Вскоре к Новь граду люд другой из близлежащих потянулся и обложил его со всех сторон.
Обрадовался воевода тот тогда и даже жене поведал так:
– Князь я теперь, а не воевода посадский. Люду то подо мною больше, чем под князем Киевским или другим состоит. Не буду дальше их расселять. Пусть, опорою мне всегда будут. А на посад сей сына нашего посажу. Пусть, воеводит, как и я дальше.
Радовалась тому жена его и всяк приплясывала по-своему, мужу своему говоря:
– Эх, муженек ты мой величавый. Рада, что за тебя замуж пошла. Знать, и не ведала бы, что так жить можно.
А оно и взаправду так было. Спустя год в закромах всего полно было, шкур разных зверей насобиралось, что впору дом ими укрывать можно весь. Полотнищ соткали людом всем, что город в несколько раз обтянуть можно: и день, и ночь над тем трудились, желая доказать любовь свою к посаду воеводскому.
Кроме того, всю снедь дворовую сюда снесли из самых драгих вещей, и дом тот украсили драгоценностью всякой, у кого какой имеющейся.
Принимал то все воевода из рук людских и всяк благодарил каждого за труд или поимку какую, им сотворенную, а также приговаривал:
– Знать от добра своего отказываетесь во благо дому моему. Спасибо за это. Век того не забуду. Всяко отблагодарю при жизни, а кого и опосля ее, если что вдруг случится.
Верили в то люди. Хотелось им того и хочется того же сейчас. Но воевода тот хитер был или матер всяко.
По-разному говорил, по разному делу что и выдавал каждому. Кто более принес добытое и драгое ему самому - тому посад свой разрешал строить побольше и близ к себе пододвигал. Кто меньше - значит, чуть далее. А кто вовсе только мелочь какую принес - то того и вовсе за ворота отпирал.
Обиделись за то на него люди из числа тех. Хотели было по ветру его пустить и терем огромный спалить. Но, побоялись гнева божьего, да так махнули на то рукой и ушли за ворота те.
Так оно и получилось затем и сохраняется сейчас.
Кто дороже - тот и поближе, и блага все ему прилагаются. Вобщем, из Новгорода то все пошло и смута именно там завелась такая.
Не хочу обидеть новгородцев теперяшних этим или город тот вообще. Но, хочу указать на то, как дань времени падшему в душах людских и всякой корысти возникновению.