Поле Куликово
Шрифт:
Видела то все и жена его Рогнедь и, не утерпев, бросилась ему в объятья, еще до крыльца посада княжеского. Бросились тогда и все дети его, окромя самого малого, что только на свет родилось. А также дети Святиполковы, что уже повзрослели и в рост жене его годились схоже.
Обнял всех Владимир детей тех, с коня своего слезая, и сказал при этом так:
– Все вы дети мои по богу идущи и будете ими оставаться всегда. Окрещу вас всех скоро и будем мы все в одной вере, яко семья пребывать совместно.
Спустя время некоторое так оно и
– Пусть, дети днем учебу воспроизводят, так как ничем особо не заняты, а люд постарше, на работах кторый состоит - нех к вечеру идет, опосля pa бот всех и делу святому обучается.
Так продлилось несколько недель.
А спустя время оное, крещение града Киева и состоялось. Вышли все на площадь одну, да так скопом и окрещал их митрополит киевский Григорий и имена прямо сходу бросал.
Подходили по одному и всяк он того окрещал именем, кторое на ум взойдет. Так велел сам князь сотворить, ибо имен еще в той вере мало было и ими одними всех не назовешь.
Митрополитом же князь обозвал того потому, что в вере той Митрофан пребывал и Полит по делу святому со стороны русской во время еще походов Иисусовых. О том поведал Владимиру царь Константин и запись об том показал в книге святой их самих. В честь тех первых русских имен и назвал князь чин тот церковный. Так Григорию и сказал:
– Будешь имена те носить с собою всегда и по вере другому передавать чинностью своею. Так оно никогда не позабудется.
Согласился с тем Григорий, но, то ли позабыл указать, где об том, то ли другие то позабыли, но до наших дней только само название и дошло без всякого смысла.
Кто-то к грекам это слово отнес, кто-то к другому, но все же правда только сейчас и пишется о деле означенном.
Многое в деле том первозачинающем церковном князь сам сотворил. Бог ведал ему что, а он в жизнь претворял всяко. Не всегда люди понимали его и принимали слова те попросту без смысла. Но все ж донесли многое сквозь года, хотя и часть сильно изменения претерпела.
Особо это произошло по случаю избрания нового царя русского, и когда в плеяду русских князей вошла линия рода иного. Но об этом чуть позже немного.
А пока окрещение то состоялось, и площадь та так Крещатиком и обозначилась. По большей части место оное сейчас к рынку на той улице относится, а усадьба княжеская ближе к горе оной состояла. С тех пор многое переменилось, но все ж и до времени этого донеслось.
Прежде чем народ киевский окрещен был, сам князь Владимир крестил детей своих, Святиполковых и жену свою Рогнедь.
После того венчались они во храме из древа,
И назвали тот собор Владимирским. До сей поры он на том месте стоит только в виде другом созданном.
Стоял тогда за спиной у Владимира княжич Святослав - сын Святиполка, а у жены - его дочь старшая самого Владимира.
Держала она низко венец тот. Потому к наряду празднества того рукою касалась.
В момент обручения самого Рогнедь присела. Сделал то же и Владимир, чтобы в рост с нею быть, став на колени, яко и она сама.
Оттого и повелось на Руси затем, что венчали на коленях молодых. Это уже сейчас обряд тот особо не соблюдается. А тогда - так оно и было.
От того же пошло платье невесте заносить, так как длинное оно и венец нести детям, коли они есть у венчающихся.
Вобщем, все из жизни исходило, а точнее от момента одного жизненного. Был на том венчании весь народ киевский. И до сих пор традиция сия сохранилась, и многие к собору тому идут, дабы узреть то же, только уже в века другие.
Так окрестился народ киевский и вскоре после того идолы вдоль по реке были пущены, как того и хотел сам князь. Близ порогов днепровских и по маловодью какому люди их дальше проталкивали, чтоб вниз по реке сплавлялись. Был тогда на то указ самого князя Владимира и люди были для дела обозначенные им самим.
Расставил он их вдоль реки в местах оных и приказал объяснять всякому, зачем то сотворяется и куда путь идолы те держут. Всяк люд побывал на тех берегах тогда. Много разговоров пошло уже опосля всего. Всякий по-своему князя величал, а кто попросту и смеялся потому.
– Знать, князь сам себя по воде пустил,- говорили некоторые, завидя идола какого, что князя и отображал.
– Но то дело его княжеское. Нас то не касается. Мы веру прежнюю сохранять будем. А коль приказано окреститься – то и окрестимся. Худо от этого не будет. Сами знаем - кого почитать должны
и ему верны будем до конца дней своих.
С тем люди те и уходили, по землям славу свою разнося о деле том. Конечно, говорили об том и Владимиру. Но князь на то сурово не отвечал, а говорил так:
– Время пройдет - всякий и разный ту веру доймет. Что толку мечом, силою ее навивать иль на шею обвязывать. Все одно не поймут сразу. Стар помрет, средний при своем останется, а млад какой уже в вере истинной пребывать будет. На все воля божья имеется. Даже на дело жизни людской.
Передавали из уст в уста те слова княжеские другим людям, а они дальше их продвигали по земле русской. И где-то в конце земель тех то же воспроизводилось примерно и так:
– Гласил наш князь, что в вере той стар помереть должен сразу, средний при своем остаться - значит, без дела какого, прибытку всякого, а млад – в вере той пребывать будет. Знать из дома уйти должен и в угодники какие