Полечу в пропасть
Шрифт:
«Привет всем, ученики школы! Я, как президент школы, хотела бы сделать небольшое объявление, точнее, прочитать стихи одной из учениц - Дженнифер Грин. Поверьте, вас это сильно рассмешит. Ну что же, слушаем. Первый стих — «Я хотела…»
«Я хотела свободы, но загнала себя в клетку.
Я хотела уйти, но не могла.
Я хотела забыть, но забуду ли я?
Все издевательства, которые говорили мне так званые «друзья»?
Нет, не забуду. Нет, не уйду.
Не потому, что я не смогу.
Детей ада, которые, когда я буду при смерти, даже не скажут мне «Эй!»
Всё это иллюзия. Простые слова.
Простые обещание, оправдания, мольба…
Долгие окончания. Счастливые концы.
Остались в этом мире — только я и ты».
Ну вот! Вот такой вот стих! Ну скажите, смешно же, правда? Я тебе, Дженн, не стыдно такое писать?»
Минута молчания. Первый раз, когда я хочу, чтобы учительница появилась быстрее. По моих щеках скатываются слёзы. Представляете, вы о чем-то думаете, о чем-то сокровенном, тайном, о том, что должны знать только вы, а кто-то берет, крадет ваши мысли и выставляет их напоказ? Нет, вы не представляете. Это отвратительно. Все теперь явно будут ненавидеть меня. Я медленно поднимаюсь с кресла. Слёзы скатываются по моим щекам, но я не обращаю на это внимание. Я быстро выбегаю из класса. Мне больно. Мне плохо.
Я вбегаю в туалет и выпускаю все свои эмоции наружу. С меня хватит. Это очень жестоко. В туалет заходит ещё кто-то. Я стараюсь успокоиться. Это вошла Сэм, я рассказывала о ней вначале, помните, моя лучшая подруга? Ну, так вот, она медленными шагами проходит ко мне и сразу начинает успокаивать:
— Ну и зачем ты плачешь? Не обращай внимания на эту дуру Крисс. Ты же знаешь, никто не прислушивается к её мнению, — мне обидно слышать от неё такое. Почему-то, именно в этот момент я понимаю, что Сэм ничем не отличается от Крисс. Она такая же. Они все такие. Она не способна понять моих чувств, моих переживаний... Сейчас она говорит одно, а потом будет опять ходить со своей свитой. Нет, ну разве это правильно? Сэм врет мне. Все прислушиваются к мнению Крисс, и это знают все. Зачем успокаивать меня враньем? Внезапно мой голос срывается на крик, и я начинаю со злобой говорить:
— Это вообще не твое чертово дело, что и кто обо мне говорит! Ты иди дальше, развлекайся, там с Эмили и с другими своими подругами. Хочешь утешить меня, словно маленького ребенка? Так вот, я тебе сообщу, я уже не маленькая! И мы уже не подруги! Да, представь, мне уже абсолютно всё равно на тебя и на твое мнение, и если ты всё это время, думала, что это не так, ты сильно ошибалась! А теперь, извини, но я не хочу находиться здесь рядом с тобой, так что мне пора идти, — прокричала я и вышла, громко хлопнув дверью. Мне ещё никогда не было так плохо. А еще хуже то, что мои проблемы только начинались…
Да какого черта? Что я делаю в этой школе? В то время, когда я могу развлекаться, делать всё, что захочу, я нахожусь здесь в этом аду. Среди этих ужасных людей.
В штанах завибрировал мой телефон. О нет,
Я отключаю телефон и сажусь около какого-то кабинета.
Я бездарность. Мне плохо. В голове всё вертится…
***
Я приоткрываю веки. Сразу же узнаю школьный медпункт. Стоп, что я здесь делаю? Я мигом вспоминаю всё, что случилось ранее. Я замечаю, что никого нет, наверно, отошли куда-то. Поднимаюсь с койки и иду в каком-то направлении. Смотрю на часы. Да, уже начался третий урок. Я всё-таки решаюсь уйти из школы, скорее всего, медсестра уже успела предупредить родителей и учительницу о моем состоянии, и мне не стоит беспокоиться. Я иду по длинным коридорам. Наконец-то дохожу до выхода. Секунда — и я уже на улице. Ох, этот воздух. Совсем не такой, как в школе. Я начинаю радостно мчаться в неизвестном мне направлении. Я не знаю, возможно, я просто освободилась от всех своих секретов, и этот стих даже помог мне в какой-то мере. Не всё же время мне быть такой тихоней.
Я прохожу какой-то сквер. Всегда любила ходить по таким уединенным местам, где никто тебя ни о чем не спрашивает, никто тебя не нервирует. Тишина и покой. Одиночество…
Я не замечаю, как начинается дождь. Я бегу к какому-то магазину, который вижу неподалеку. Мои зубы начинают предательски стучать. Но я не останавливаюсь, а бегу дальше. Наконец-то. Я укрылась от дождя. Из магазина выходит какой-то парень, и, увидев меня, снимает свою кожанку и дает мне. Он очень красивый, беззаботно улыбается, и на вид ему лет 17-18.
— Не стоит, — говорю я и отдаю ему его кожанку, но он оказался настойчивее и ещё раз протягивает её мне. — Спасибо, — я беру её, он помогает мне одеться.
— Как ты здесь оказалась? На вид тебе лет 17, разве ты не должна быть в школе? — спрашивает он, голос у него знакомый…
— Ну, как-то оказалась. Спасибо тебе. Отдам при первой возможности, — я улыбаюсь и начинаю убегать. Он сначала пробует догнать меня, но я скрываюсь за каким-то домом. Почему-то я захотела громко засмеяться, что в итоге и сделала. Наверно, это самая смешная ситуация за последний год. Или два года. Если честно, смешные ситуации в моей жизни случаются редко, именно поэтому мне так смешно. Но радовалась я недолго.
Внезапно, я понимаю, что сейчас приду домой, родители сразу начнут расспрос: что со мной, почему я сбежала с медпункта и главное: откуда кожанка. А хотя.… Почему я должна им всё это объяснять? В конце концов, я самостоятельный человек. Нет, нет, нет. Я сама за себя. Всё. Нет никаких родителей.
20 минут я шла домой, размышляя обо всем на свете. О родителях, сестре.… Да, всё, время меняться. Я слишком долго была маленькой и сама того не осознавала. Нужно заявить всем, что я больше не собираюсь делать всё так, как нужно им, а буду делать так, как я хочу. Нужно же начинать жить и лучше поздно, чем никогда.