Полет дракона
Шрифт:
После нескольких процедур Фэй заметно повеселел.
Ин, Дракончик и рыжий Юс держались стойко. Для Юса Дракончик скроил и сшил из старой, теплой куртки своеобразную попону с отверстием для морды, и завязками под животом.
Он выпросил у обозного обрывки кожи, и добавил к попоне четыре неказистых сапожка, тоже на завязках.
Пес своей новой одеждой был явно доволен. На ночь Дракончик забирал его в палатку, и они спали под одним одеялом.
Каждую ночь Юсу снился его хозяин. Он видел, как тот
У него ничего не получалось, и он стонал и плакал во сне.
Тогда Дракончик гладил его большую мохнатую голову. Юс успокаивался, но потом все повторялось сначала.
Историю рыжего Юса знала уже вся армия. Собаку уважали и жалели, а виновника гибели его хозяина тихо проклинали.
Ину снилась цветущая степь, кибитка и ласковые руки матери. Его мать умерла рано, и Ин плохо помнил ее лицо. Но во сне она часто приходила к нему, улыбалась и просила быть осторожным.
Дракончик уставал так, что не видел никаких снов.
Каждый вечер с тяжело груженых яков снимали тюки, а утром возвращали их на спины измученных животных.
За три недели пути от холода и усталости погибла почти половина яков.
С того самого времени, как Фэй подобрал Ина, он регулярно занимался его образованием. Научил читать и писать. Рассказывал о Хань и ее устройстве. Шелковым свитком для письма ему служили песок или земля, а кисточкой – заостренная палочка.
Но, здесь, в горах, их занятия прекратились. Сил на это не хватало ни у ученика, ни у учителя.
Днем солнце опаляло лица людей, и вынуждало их закутывать головы платками. У того, кто этого не делал, кожа на лице слезала клочьями.
Ночью на лагерь опускался жесточайший мороз, который под утро становился особенно страшным. Почти каждый день погибал кто-то из солдат.
Однажды утром не проснулись несколько человек. Среди них был и один из двух проводников.
Здравый смысл говорил командиру отряда, что им следует вернуться назад. Но он был солдатом, человеком хань-жэнь, для которого приказ был превыше всего.
Два торговца с тюками, полными шелка, уже не чаяли когда-нибудь получить за него прибыль.
Общей целью, объединявшей сейчас людей, бредущих за облаками, по колено в снегу, стало единственное желание – выжить.
Вечером к командиру отряда подошел лекарь, и тихо сказал:
– Господин, наш последний проводник умирает.
– Ты принес страшную весть. – Ответил командир. – Отведи меня к нему.
В палатке лежал проводник-горец с почерневшим, заострившимся лицом. Он тяжело дышал, и из груди его время от времени вырывались мучительные стоны.
Командир склонился над ним и окликнул:
– Нарген, ты слышишь меня?
Умирающий приоткрыл глаза, и долго хрипел, прежде, чем ему удалось выговорить несколько
– Я ухожу, начальник… в страну вечной радости… не держи зла,…прости, я не могу идти дальше.
– Ну, что-ты, Нарген! – Мягко сказал командир. – Ты ни в чем не виноват. Я обещаю, что на обратном пути зайду в твое селение, и все, что мы тебе обещали, отдам твоей жене и сыновьям.
– Благодарю тебя…
– Если можешь, скажи: как нам идти дальше?
– Все время - прямо…не сворачивайте в боковые ущелья. Там смерть…Еще несколько дней пути, и вы минуете перевал. Потом дорога пойдет вниз….У края пропасти стоит святилище, а далеко внизу увидите монастырь. К нему ведет узкий карниз, далее – скала-перемычка, подобная мосту,…там могут пройти и люди, и животные…все, начальник…мне трудно говорить…я ухожу,…прощай!
– Прощай, Нарген! Ты верно служил нам. – С тяжелым вздохом ответил командир, и вышел из палатки.
– Как остальные? – Спросил он у лекаря.
– Плохо. У многих опухли руки и ноги. Сердце не выдерживает…
– Растирание?
Лекарь молча достал из-за пазухи маленький сосуд.
– Смотри: это крепкая рисовая водка. Она замерзла. Такое я вижу впервые. Конечно, отогреваем понемногу, растираем. Но, помогает мало.
– Хорошо. Держитесь!
Человек, чудом оказавшийся в высшей точке этого горного перевала, был бы поражен видом группы измученных людей, медленно, почти сомнамбулически бредущих по колено в глубоком снегу. Несколько сильно отощавших яков волокли на себе большие тюки. Но более всего наблюдатель удивился бы двум мальчикам-подросткам и собаке, идущим посреди прочих.
– Все! Дальше спуск. – Хрипло сказал Фэй. – Дня через два мы должны увидеть монастырь.
Ли молча кивнул головой.
Прошло несколько дней, прежде чем они подошли к отвесному обрыву, за которым открывалась великолепная панорама убегающих вниз складчатых отрогов. Далеко внизу, на склоне горы, можно было разглядеть несколько строений. Это и был монастырь, о котором говорил навсегда оставшийся на перевале проводник. Итак, горный рубеж пройден.
Недалеко от обрыва располагалось и святилище – несколько своеобразно сложенных камней. На воткнутых между ними жердях развевались разноцветные лоскуты материи. По-видимому, жители монастыря поднимались к святилищу для совершения жертвенных обрядов.
– А, где же скала-мост? – Спросил Ли.
– Вот же она.. – Начал было Фэй, и осекся.
Оба они, одновременно увидели каменный путь, ведущий вниз, к монастырю.
Он был разрушен. Гигантская природная перемычка рухнула то ли в результате землетрясения, то ли под тяжестью снега и ледяного покрова.
Дальнейший путь был отрезан.
Еще какое-то время путники искали приемлемый спуск, но глаз повсюду встречал лишь отвесно уходящие в бездну стены. Никакие веревки не могли бы достать до дна пропасти. Это была катастрофа.