Полёт феникса
Шрифт:
Хорошо, хоть на торжественном пиршестве мы будем сидеть рядом. И, надеюсь, у нас и до того будет хотя бы часок, чтобы я могла рассказать Тайрену, как я по нему скучала, и какое облегчение чувствую от того, что он наконец приехал, и я снова могу заниматься только своими делами: хозяйством дворца, гаремом и благотворительностью.
Но сперва Тайрен должен поздороваться со своими министрами, после чего с приближёнными и охраной торжественно проехать по улицам, везя трофеи. Сама же армия в город не входила, оставаясь в лагере за его стенами. Мы уже успели обменяться письмами по этому поводу: я писала, как это неправильно, и что войско, покидая столицу и возвращаясь в неё, должно получить свою минуту славы. И Тайрен со мной согласился, но решил отложить
"Ты не представляешь, как я хочу тебя увидеть, — писал он мне. — Ты мне снишься почти каждую ночь. Да, это было необходимо, и поход — отличное лекарство от дворцовой духоты, но если бы я знал, что наша новая разлука будет так тяжела, я мог бы на него и не решиться".
— Ваше величество, — вбежавшая Жэнь Ани торопливо поклонилась, — его величество уже миновал Полуденные ворота дворца.
— Что ж, — я взглянула в зеркало. — Скоро мы будем готовы.
— Ваше величество необыкновенно красивы сегодня. От близости его величества вы расцветаете подобно жасмину весной. Ваша слуга уверена, что вы без труда затмите и Талантливую, и Добродетельную супругу.
— Кстати, они ещё не прибыли?
— Нет, ваше величество, должно быть, стараются навести красоту. У них это занимает гораздо больше времени, а результат далеко не столь превосходен, как у вашего величества.
Я невольно усмехнулась. Что ж, весь двор живёт по закону "не польстивши не подъедешь". Но, правду сказать, есть и у меня свои достоинства — к примеру, кожа как белый нефрит, которой требуется намного меньше пудры, как большинству местных женщин. Хотя модную тут белоснежную кожу предпочитают сравнивать с овечьим жиром. А ещё — белые ровные зубы, как семена тыквы. Раньше я, при всём своём гренадёрском росте, могла похвалиться гибкостью ивы, но теперь, после трёх родов, мой стан уже не так тонок, как прежде, хоть и толстухой я отнюдь не стала. А главное — Тайрен любит меня и такую.
Впрочем, теперь у меня есть сильный конкурент. И это — отнюдь не одна из супруг или наложниц. Раздавшийся из дальних комнат пронзительный детский визг напомнил мне, что хотя Тайрен безусловно прибежит в Полдень как только сможет, но вот кого он захочет обнять первым — меня или Ючжитара — ещё вопрос.
— Что там, Туи? — спросила я. Служанка, поклонившись, помчалась выяснять, чем недовольно моё чадо, а я снова повернулась к даме, которую явно распирали ещё какие-то впечатления помимо моей несравненной красы.
— Там привезли пленных! — глаза барышни Жэнь возбуждённо поблёскивали. — Их уже отправили в тюрьму Бокового дворца. Страшные, лохматые, кривоногие — одно слово, степные варвары! Говорят, его величество пленил брата великого степного вождя!
— Правильно говорят, — кивнула я. Тайрен писал об этом. Гун Вэнь оказался совершенно прав — засуха изрядно проредила поголовье степных лошадей, так что степняки не могли упустить возможность захватить несколько табунов, которых гнали через их земли, пусть и под охраной целого войска. Однако у Тайрена и его стратегов, уже имевших опыт столкновения со степными племенами, было время и возможность разработать тактику, принёсшую императорской армии успех. В числе прочей добычи победителей действительно оказался младший брат вождя кубров, верховодившего сейчас в западных степях. Молодой командир слишком увлёкся боем и оторвался от основных сил, попав в окружение. Завтра его, как и прочих захваченных военачальников, отведут в Лучезарную гробницу, чтобы похвастаться своим достижением перед духами и заставить степняков поклониться императорским предкам. Я подозревала, что обычай
Что стало с рядовыми пленниками, которых, по словам Тайрена, было больше тысячи, я предпочла не спрашивать, а сам он этот вопрос в своём письме деликатно обошёл.
Вернулась Туи, принёсшая известие, что принцы просто не поделили игрушку. В результате её, следуя моим инструкциям, отобрали у обоих, но если Шэйрен уже успокоился и занялся другими играми, то Ючжитар продолжает скандалить. Я вздохнула и велела ничего не предпринимать до моего прихода. А то с нянь станется закормить его сладостями и испортить ребёнку аппетит. Не говоря уж о том, что старшему будет обидно.
Увы, у всех, приставленных присматривать за Ючжитаром, был один недостаток — у них не укладывалось в голове, как это можно просто оставить недовольного принца в покое, позволив ему самому пережить огорчение. По их мысли, вокруг драконьей крови надо было плясать, угождать во всём и не в коем случае не допускать ничего, что могло бы царственное дитя хоть чуть-чуть расстроить. Если девочке ещё более-менее прививали дисциплину, да и насчёт Шэйрена мне удалось втолковать необходимость не баловать его слишком уж сильно, то Ючжитар, как будущий император, был особой почти священной. Матушки моего мира, растящие детей-"снежинок", обзавидовались бы такой заботе. Сколько я ни твердила, что даже император не может получить всего и надо приучать принцев с этим смиряться, всё как об стенку горох. И добро бы это делалось из страха перед будущим монархом, но нет, в них говорила искренняя любовь и забота. И я знала, что за моей спиной няньки осуждают меня за жестокость и бесчувственность к собственному ребёнку.
Однако наведаться в детскую я не успела. Похоже, Тайрен тоже торопился отделаться от всех остальных ради того, чтобы встретиться с семьёй, но известие, что его величество покинул Внешний дворец и движется сюда, принесли, едва только мне на голову водрузили парик. Я поднялась, служанки торопливо разобрали мой шлейф, евнухи распахнули двери, и я со свитой прошествовала на террасу дворца, куда уже торопливо подтягивались Талантливая и Добродетельная супруги. Весь прочий гарем, выстроившись согласно рангам, уже торчал на террасе, возбуждённо перешёптываясь.
Встреча проходила в полном согласии с этикетом. Тайрен прибыл в паланкине, из которого вышел перед самыми дворцовыми ступенями, и быстро, хоть и не теряя достоинства, начал подниматься. Стоявшие на лестнице через ступеньку евнухи кланялись при его приближении, а я прокляла про себя обычаи, свидетелей и тяжёлый шлейф, не дающие мне просто сбежать ему навстречу и по-простецки повиснуть у мужа на шее. Но вместо этого я, как и положено, преклонила колени и позволила ему меня поднять, после чего приветствовала мужа подобающими дежурными фразами. Правда, Тайрен несколько снизил торжественность момента, залихватски мне подмигнув. Потом кивнул в ответ на приветственные поклоны и поздравления с победой и возвращением от старших жён, после чего мы, наконец, рука к руке — но ни в коему случае не держась! — вошли внутрь моих покоев. И только там у императора наконец кончилось терпение следовать ритуалу, и он решительно отослал всех сопровождающих.
— Как там Ючжитар? — спросил он, когда мы оторвались друг от друга. — Ты писала, что он сильно вырос?
— Да, ты его, наверное, и не узнаешь.
— Что бы я да не узнал собственного сына? Пошли, я хочу его видеть.
Ючжитар всё ещё был окружён толпой сочувствующих, но при виде его величества няньки брызнули в стороны. Тайрен в два шага преодолел расстояние от двери до центра немаленькой комнаты, подхватил сына на руки и подкинул высоко к потолку. Тот снова взвизгнул, на этот раз с несомненным восторгом. У меня ёкнуло сердце, но я героически промолчала, продолжая улыбаться.