Полет из Ленинграда в Питер
Шрифт:
Всё было неожиданно, но в душе отдавало теплом. В конце концов рано или поздно надо женится. Надоело мне выступать в роли лакомой наживки для окружающих меня женщин-охотниц. Пора обеспечивать свой тыл.
А если говорить честно, то ни одна из участниц многочисленных моих приключений не вызывала у меня желание видеть её с собой рядом каждый день. А тут совсем по другому. Да и ночь с ней подтвердила, что я на верном пути.
Я с радостью думал, что наконец- то появилась женщина, встречи с которой я жду, и что я её увижу придя с работы домой. Такое первый раз
Инга была хороша, ею хотелось хвастаться, что я и сделаю. Сегодня поведу её в РБН, представлю как свою невесту, тем самым расставлю все точки над «и» в своём социальном статусе.
Интересно, мне казалось, что если кто-то займёт часть моей души и сердца, то это будет за счет моей хирургии. Ан нет! Инга прекрасно ужилась в моём сердце, и места для хирургии там полно.
В РБНе царило, как обычно, бурное веселье. Моя столичная штучка в своей бархатной пилотке, которую она специально не сняла по моей просьбе, притянула к себе заинтересованные взгляды. Что- то такое необычное, диковинное проплыло по залу со мной под руку.
В перерыве музыканты как всегда подошли к моему столику выпить рюмочку. Я познакомил их с Ингой, и вот чудо они залопотали на одном им понятном языке, сыпались незнакомые мне имена джазистов, но понятные этой компашке. Я услышал только одно знакомое Count Besie. А так сплошные английские названия Bobby Mc Ferrin, Blues Brothers, Art Tatum. Голову сломаешь.
Второе отделение началось с того, что руководитель оркестра большой бородатый Евгений Самсонов, по прозвищу Сэм, объявил, что следующая композиция звучит для невесты Ильи Лоевского. Таким образом статус Инги был официально обозначен.
Ситуация на службе у меня складывалась аховая. Еще пару недель назад я распинался на парткомиссии, что нет у меня никаких отношений с невесткой главного военного психиатра, а тут на тебе, приехала красавица. Пошёл с повинной к начмеду базы Старцеву.
– Илларион Юрьевич, разрешите обратиться.
– Докладывай.
– Даже не знаю как вам описать ситуацию. Я в патовом положении. Ко мне приехала девушка, которую, как мне кажется, я люблю.
– Кажется? Или любишь?
– Для меня это такой резкий переход, «то не было ни гроша, и вдруг алтын». Во всяком случае, её известие о том, что у нас будет ребёнок, не вызвало у меня отторжения и я хочу связать свою жизнь с ней.
– Так в чём проблема? Женись. Мы тебе дадим большую квартиру. Рожай. Работай. Ты уже доказал, что ты нужен нашей медслужбе. У тебя процент сложных операций больше чем в главном госпитале флота. Мне уже завидуют, и намекают, что не прочь забрать тебя в Североморск. Но я тебе не отдам.
– Всё это звучит прекрасно. Но есть только одно «но». Это именно та девушка из-за которой был весь сыр бор с парткомиссией. Я там клялся, что «я не я и хата не моя» . А тут такой фортель. Они меня сожрут.
–Охренеть можно от тебя. Ни шага в простоте. Да, бляха муха, дадут нам по яйцам обоим. Но тебе заслуженно, а мне то за что? Ну да ладно. Не отдал тебя в главный госпиталь, не отдам и нашим политработникам. Ты локомотив
– А когда ждать квартиру? С вашим замом Валерой Хомичем на одной кухне моей ленинградке будет неудобно. Она привыкла к комфорту, а тут общая ванная и туалет.
– Ну тебе только дай палец, ты уже и руку откусываешь. Да и к Хомичу жена скоро приедет с детьми. Весёленькое у вас будет общежитие. Ладно, он остаётся в этой квартире, а тебе дадим освобождающуюся прямо напротив нашего госпиталя трёхкомнатную квартиру. Думаю, что такими темпами как вы начали, она вскоре станет для вас маловата.
По госпиталю распространился слух, что ко мне приехала «прехехе». Улей гудел: погостить ли приехала ненадолго или навсегда.
– Илья Семенович, а у вас гости?– уже в приёмном меня настиг первый вопрос, – К вам надолго приехали?
– Угадали девчонки, надолго. Я даже скажу: навсегда.
На отделении мнения разделились. Молодежь сожалела, что я выпал из разряда потенциальных женихов. А вот старшее поколение во главе с Тамарой Васильевной было довольно. Шеф остепенится, всем от этого будет только лучше.
Особого внимания Инге в первые дни уделить не удалось. В госпиталь с инспекционной проверкой приехал начальник медицинской службы ВМФ генерал- майор Рыбаков Владимир Иванович. И вот идёт обход отделения. Заходим в реанимацию, представляю больную Павловскую. Первый день после холицистэктомии. Рыбаков её поприветствовал, она улыбнулась ему в ответ, и мы пошли дальше. Обошли две следующие палаты. Доложил о больных, офицерах и мичманах нашей базы.
– Какие замечания, вопросы, товарищи?
– Всем довольны, товарищ генерал, идём на поправку.
Мы были готовы покинуть отделение и проводить генерала в кабинет начальника госпиталя. В этот момент подбегает дежурная медсестра и громким шёпотом объявляет, что больная Павловская умерла. « Как умерла?» – одновременно спросил я с генералом.
Я побежал в реанимацию. Влетаю. Фердинанд уже проводит реанимационные мероприятия. Пульса нет, давления нет. Фердинанд заинтубировал больную, аппарат дышит за неё, сердце не запускается. Вскрываю грудную клетку, начинаю прямой массаж сердца. Сердце заработало. В двери увидел обалдевшего генерала. Больная даже немного порозовела. И вдруг опять остановка сердца. И так несколько раз. В конце концов реанимацию прекратили. Констатировали смерть. Вышли в коридор.
– Как вы думаете, какая причина смерти?
– Или инфаркт или тромбоэмболия лёгочной артерии.
– Да решительно вы действовали.
– Да, эффектно, но жаль не эффективно. Не всё в
наших руках.
– Дождемся вскрытия, а потом и выводы сделаем.
Старцев был в обмороке от такого фокуса при проверке. Я тоже был в шоке, и не знал каковы будут последствия.
Вечером Инга сразу увидела, что я не в себе. Я рассказал ей что случилось, и в первый раз в жизни со мной был человек, с кем я мог разделить свою проблему. В этот вечер мы долго сидели с ней, она обнимала меня, как ребёночка. И я постепенно приходил в себя.