Полет нормальный
Шрифт:
— Большой и светлой любви от светлых личностей вроде нас. — неожиданно блеснул фразой сявка, — бегу!
Бежать у него получалось не очень хорошо, но и девицы не спешили. Минут через десять прибыло подкрепление.
— Ух… — выразил одобрение угреватый заморыш в обтрёпанных брюках клёш, удивительно похожий на крысу, — таких не один день драть можно, не наскучит!
— Чё наскучит, чё наскучит? — Возмутился рябой верзила, ковырнув в ухе пальцем, — спиртика наливать вовремя, да кокаина в нос задувать, так сами уходить не захотят!
— Га-га-га!
— Тише,
Кудрявый, опрятно выглядящий Валера поправил ладонью чуб и вихляющей походкой почесал к барышням.
— … духи… доносились до хулиганов обрывки фраз, — по случаю…
— французские, Ира!
— … увидел, вот и вспомнил. Мне-то ни к чему — говорю же, по случаю! Думал спекульнуть, но стрёмно как-то… а может, возьмёте? Наценка небольшая, чисто на посидеть! Вместе и прогулеваним…
Слегка неуверенно девицы направились в сторону проулка, но подойдя поближе, увидели ухмыляющиеся рожи.
— Спасите! — Заверещала истошно хорошенькая полная блондиночка, — насилуют!
— Дура, — реготнул один из хулиганов, — Кричать позже будешь, от удовольствия!
Подхватив девушек за руки и за ноги, насильники не слишком споро понесли их в подвал, где была устроена малина[137].
Менее чем через минуту массивная деревянная дверь была выбита одним ударом, и в подвал ворвался коренастый парень в странном фартуке наподобие дворницкого, только коротком. Пуля из нагана глухо ударила ему в живот, но в следующую секунду стрелок влетел в стену, сбитый с ног крепышом.
В освободившийся проход споро влетали ДНДшники, действуя может быть не слишком умело, но решительно. Минуту спустя всё было кончено, а полураздетые девицы одевались, рассказывая одновременно о пережитом.
— … ох, Ирка… думала, описаюсь со страха. Когда этот толстый под юбку полез, а у меня мысли в голове — успеют наши или нет!? И отбиваться нужно так, чтобы успели, но и чтоб по голове не саданули.
— Ага, ага… я меня чуть не стошнило, когда тот угреватый с поцелуями… фу!
— Работает, вишь ты, — возбуждённо говорил тот самый крепыш в фартуке, — гля, остановил пулю! А всего-то кармашки сделать под пластины металлические, и всё. Дёшево и сердито!
— Хорош гомонить! Лишним выйти, следы может какие найдутся, не затоптать чтоб! Товарищ участковый, группа ДНД…
* * *
— А так? — Накинув поношенный пиджак, поворачиваюсь к Олаву.
— Не очень, — родич неопределённо вертит рукой, — одёжка потрёпанная, но сам ты слишком уж ухоженный.
— Хм… — Поворачиваюсь к зеркалу и внимательно разглядываю отражение, — а что не так?
— Да всё! Ты работяг вблизи когда в последний раз видел? На лицах печать постоянной усталости и недосыпа, ну или недоедания, если безработные.
— Тогда… актёра буду отыгрывать, наверное. Из тех, что в эпизодах
— Гардероб сменить надо. Знаешь… такой дешёвый шик, который никогда не обманет человека понимающего.
— Пиджак с чужого плеча, пряжка на ремне аляповатая… ясно, спасибо за совет.
— Вайс! — Секретарь материализовался рядом, — Задачу понял?
— Да, шеф! Дешёвый шик, цыганистый. Размеры у вас не изменились?
— Прежними остались.
Вручив двести долларов на покупки, отпускаю. Родич провожает Джереми неодобрительным взглядом. Исполнительный, услужливый, очень неглупый… очень ушибленный безработицей и проблемами с семьёй. Отчаянно боится потерять место, отчего в глазах застыл вечный испуг и какая-то собачья преданность. Секретарь напоминает мне пса, взятого домой из приюта и никак не способного поверить в обретение дома.
Раздражает немного, откровенно говоря. Но специалист хороший, этого не отнять. Да и проверки прошёл, на провокации не поддался… но это собачье выраженье в глазах!
— Не понимаю этой тяги отыгрывать Гаруна-аль-Рашида, — покачал головой Олав, — вляпаешься ведь опять в приключения на ровном месте.
Пожимаю плечами, сказать в общем-то и нечего… Прав племянничек, кругом прав. Но и тяга моя к трущобам и рабочим кварталам не только туристическая. Отчасти это попытка не зажраться, а то накатывает иногда, себе-то чего уж врать!
В основном же это попытка держать руку на пульсе событий, крайне важная для того, кто пытается этими событиями управлять. Невозможно заниматься прикладной социологией без понимания… подопытных.
Похлопав по капоту Жестяной Лиззи[138], поправляю перед зеркалом авто шляпу и вальяжной походкой направляюсь вдоль по улице, покручивая в руках тросточку.
— Неудачно усишки наклеил. Такое ощущение, что морщит под носом. Того и гляди скажут «У вас ус отклеился!»
Облупившиеся однотипные домишки из фанеры и досок не впечатляют, но это и есть та самая Одноэтажная Америка, самый что ни есть средний класс. Крохотная гостиная, одна-две спаленки, веранда, сортир во дворе и отсутствие не только централизованной канализации, но и централизованного водоснабжения. Для большинства американцев роскошь.
Привычная мне американская мечта, с домами метров… да хотя бы пятидесяти квадратных, начнётся после Второй Мировой, притом не сразу. Потихонечку площадь домов будет раздуваться… но это потом, сильно потом.
Пока так, с самодельными, выструганными в сарайчике на заднем дворе входными дверями и бегающими по пыльной дороге чумазыми ребятишками, в большинстве своём босыми по летнему времени. Да и после… иные до заморозков босиком гоняют, обуваются только в школу.
— Дома тридцать один — тридцать три, — вчитываюсь в записку, — это что, на два дома живёт! Осёл безграмотный! Да и я хорош, не поглядел сразу, не уточнил.