Полет Пегаса

Маккефри Энн

Рут удивленно посмотрела на оп Овена, потом ее глаза заблестели, ее губы от изумления округлились в виде буквы "О", и она начала понимать.

–  Конечно. Конечно, я поняла.
– В ее глазах заблестели слезы облегчения.
– Конечно.

Оп Овен улыбнулся ей:

–  Да, нельзя разрешать Доротее погружаться в тот мозг, который она выберет. Вы должны ограничить ее вашей способностью блокировать. Вам не понадобится давить на нее слишком сильно, чтобы отговорить ее от передачи или подслушивания.

–  Но не обидится ли

Доротея? Я имею в виду, она ведь почувствует, что я это делаю, не так ли?

–  Все дети нуждаются в ограничениях. Хотят их. До тех пор, пока эти ограничения последовательны и разумны, такой ребенок, как Доротея, чувствующий одобрение и любовь родителей, не будет сопротивляться. В любом случае, к тому времени, когда она сможет или захочет сопротивляться, мы должны суметь привить ей благоразумие и ваши моральные принципы. Именно сейчас, Рут, у вас есть все, что нужно, и вы не должны допустить, чтобы Доротея стала несносной.

Рут мгновенно возмущенно отреагировала на его рассчитанный укол и рассмеялась, когда распознала приманку. Она ушла из его кабинета приободренная и успокоенная.

Оп Овен завидовал ее беззаботной уверенности. Он все еще не знал, как назвать то, что она делала. Да, она подавляла предвидение Лайоса более шести последних недель, но за четыре месяца до этого способности Лайоса усилились при таком же псионическом усилии со стороны Рут, если не считать длительности и ширины. На что же воздействовал ее талант? И сможет ли он "блокировать" Доротею, как беспечно заверил ее оп Овен?

"Ну, если она думает, что сможет, значит, сможет. По крайней мере, она больше не будет бояться своего быстро развивающегося ребенка", - подумал он. Он повернулся на стуле и посмотрел на мирные земли Бичвудса, увидел за ними город с его шпилями, башнями и жилыми кварталами.

"Был ли я прав, считая по аналогии, что талант переживает младенческий возраст, а общество для него - его родители, с их обязанностью препятствовать недисциплинированному ребенку? Таланты - более дисциплинированны, чем средние граждане, которых мы часто должны разыскивать и отчитывать, спорить с ними и лелеять их. Для родителей было бы катастрофой бояться собственного ребенка. Какая часть правды потребовалась бы, чтобы успокоить публику, как я успокоил Рут?"

Для тех, кто действительно понимает псионические силы, не требуется объяснение. А те, кто нуждается в объяснении, никогда не поймут.

***

Через два дня утром, просматривая контракты, охватывающие институты, получающие от правительства субсидии на исследования, Лайос пережил один из самых сильных инцидентов. Страх огня был таким сильным, что все, что он смог сделать, это натянуть на голову сетку проводов для записи энцефаллограммы и нажать кнопку для передачи записи в Центр.

–  Пламя!
– сказал он, задыхаясь;

его голова кружилась от интенсивного панорамного предвидения.

–  Где?
– требовали от него.

–  Перед огромным окном, выходящим… в парк. Рододендроны. Красные. Часы на церковной башне… около двенадцати. Слишком жарко! Преобразователь трескается. Он взорвется. Здесь так много людей, они наблюдают. Они не работают здесь.
– Лайос удивился, как будто со стороны, возмущению в своем голосе.
– Они и вызвали пожар… Он всюду сует свой нос. Я знаю его!
– Лайос пытался четко увидеть это лицо.

–  Он вам не нравится. Кто он?

–  Аххх… пламя. Все закрывает.
– Лайос откинулся в кресле, возмущенный и потный.

–  Вы не можете передать это в Центр? Я пошлю транспорт, - сказал дежурный офицер.

К тому времени, как Лайос добрался до компьютерного зала в Центре, система уже проверяла подробности, выясняла, в каких лабораториях утром запланированы посетители: в лабораториях, где использовали тепловые преобразователи. Церковная башня с часами наводила на мысль о колледже, так что эту деталь добавили к клумбе с красными рододендронами.

Оп Овен приветствовал Лайоса с одобрительной улыбкой.

–  Это самая сильная картина из всех, которые вы когда-либо давали. У вас есть какие-нибудь соображения, почему это предчувствие так сильно воздействовало на вас?

–  Нет, сэр, - ответил Лайос, усаживаясь туда, куда показал оп Овен. Он еще дрожал.

–  Человек, которого вы знаете, он из тех, кого вы, очевидно, не любите. У вас не было ощущения, что вы встречались с ним лично?

–  Нет. Я узнал лицо, только и всего. Потом пламя закрыло все.

–  У нас мало времени, - оп Овен посмотрел на стенные часы. Было четверть одиннадцатого.
– Ваше предсказание поступило в 10:12. К несчастью, это, очевидно, время посещений, и каждая лаборатория в стране имеет свой график. Я хочу еще раз прослушать ваш ответ, Лайос. Меня поразили две вещи, и, если вы сможете сосредоточиться на этом, то мы будем, по крайней мере, знать, "где" это происходит.

–  Да, - ответил Лайос. Он увидел яркий отпечаток пламени в своем мозгу и пытался рассмотреть то, что было закрыто.
– И однажды обнаружится, почему у меня слабость к огню?

–  Потому что это сохраняет низкие страховые ставки, Хорват, - холодно сказал Велч, перематывая пленку.
– Не спугни удачу.

***

Лайос слушал беспристрастно, насколько мог, потрясенный странным безжизненным тембром собственного голоса, страхом, когда он заметил пламя.

–  Я вижу, сэр, - сказал он.
– Преобразователь, лабораторию, церковную башню. Знаю, что люди не работают здесь. Где бы это ни было, это место мне знакомо.