Полёт шмеля (сборник)
Шрифт:
– Спроси у своих фантазий.
– Ты не хочешь на это отвечать?
– Ох, Кеша, до чего же ты въедливый! Ладно, объясню, как на самом деле. После МГУ я работала пару лет в Институте биохимии, а затем, когда в Академии наук начались очередные (спровоцированные кремлевскими мудрецами) сокращения мозгов, осталась без работы. Пришлось, чтобы не сдохнуть с голода и не пойти на панель, начать торговать детскими игрушками на рынке. А через несколько месяцев случилась недостача… Короче, меня подставили.
– А причем
– Узнав о моих проблемах, он оплатил недостачу. Конечно, я была ему очень признательна и даже как бы обязана. Более того, он предложил мне работу по специальности, причем, интересную, да еще и с достойной зарплатой.
– Никогда бы не подумал, что он способен на хорошее.
– Викентий, не цепляйся к нему. Борис, конечно, не ангел. Но работать с ним можно. Другое дело, что он не воспринимает женщину как полноценного человека. И довольно грубо клеится. Его ухаживания, как бы это сказать… были слишком настойчивы и не деликатны. И мне даже пришлось… в общем, пришлось ударить его по щеке…
– Почему ты не ушла?
– Мы потом с ним пошли на мировую, договорились вести себя взаимно корректно. Хотя он меня, признаюсь, сильно подавлял, но я с этим смирилась. Ведь в наше время одинокой женщине очень трудно найти интересную высокооплачиваемую работу, причем, научную.
– Короче, ты принесла себя в жертву науке.
– Кешенька, пожалуйста, перестань язвить. У Бориса много достоинств. И голова у него ясная, все ходы просчитывает будь здоров.
– Да, и челюсть крепкая…
– Что касается челюсти, то скажи спасибо своему воображению.
– Чёрт! Выходит, я дрался с фантомом…
– Что-то ты сегодня совсем не блещешь интеллектом.
– Зато ты нынче в ударе. Между прочим, когда я махал кулаками в пустоту, тебе нисколечко не было стыдно? Что смеёшься? Ага, ты приятно развлекалась! Ведь так? И ещё ехидничала: «Мальчики, вы уже дерётесь?», – передразнил я Аэлиту противным голосом.
Она фыркнула и обиженно отвернулась. Я обнял её за плечи и поцеловал в шею. Она не возражала. Хоть и умная, а всё-таки женщина…
… – Можно я закурю?
– Иди лучше курить на балкон.
– Ты не переносишь дыма?
– Я-то переношу, а вот ребенок нет.
– Какой еще ребенок?
– Который у нас будет.
– Что?! Так сразу?!
– Успокойся и не падай в обморок. Считай, что я пошутила или просто попробовала немножко помечтать.
Эпилог
Поздний вечер дома. Сижу, пишу статью про полёт шмеля, про гравитацию и вес. Фокус в том, что вес это не совсем вес. Нет никакой силы тяготения. Притяжение это фикция. Ньютон, увидев падающее яблоко, решил, что оно притягивается Землей. Кстати, а ежели бы ему на голову упало не яблоко, а кирпич, то смог бы он придумать свой закон?
Вообще-то до сих пор никакого реального источника силы
Тут ход моих научно-крамольных мыслей прервался каким-то шумом за стеной. Это на кухне гремят кастрюли. Странно, кто бы это там мог быть?
Захожу и вижу фактурную женскую фигуру, склонившуюся над раковиной с посудой и что-то тихонько напевающей себе под нос приятным голоском. Ничего себе! Кто ж эта внезапная гостья? Плавно подхожу и заглядываю сбоку в лицо. Так ведь это Аэлита! Как же я её сразу не узнал!? Впрочем, что-то в ней изменилось; вроде как старше стала что ли…
– Ой, Кеша! Ты что входишь тихо как привидение? Напугал меня.
– Извини. Но… я не ожидал тебя тут увидеть.
– Что?! Да я тут вожусь уже битый час! Все вы только лопаете, а посуду за собой не моете.
– Не понял. Кто это – все?
– Ты и дети.
– Какие еще дети?!
– Наши, а чьи ж еще? Кеша, что с тобой? Ты не переработался со своей наукой?
– И сколько же их у нас, э-э-э… этих самых твоих детей?
– Сколько есть – все свои, наши. Трое.
– О, господи! Когда же ты успела их понарожать?
– Кеша, ты шутишь или с дуба рухнул?
Тут на кухню входят два мальчугана, лет семи и пяти, а за ними девчушка лет трех. Старший пацаненок серьёзен и деловит:
– Пап, а если из биоматериалов сконструировать огромного шмеля, он будет летать?
– Видишь ли, э-э-э… сынок, надо сначала сделать расчеты и нарисовать чертеж…
– Тогда я сейчас почитаю аэродинамическую энциклопедию, а потом нарисую эскиз.
– Нет, лучше давай перенесём всё это на завтра. А то уже вечер, поздно.
Второй мальчик в это время молча и сосредоточенно, явно нарываясь на неприятности, пытается надеть первому на голову сачок, которым я ловил шмелей. Старший отмахивается, но руки не распускает (сознательный уже).
Девчушка подходит, обнимает меня за колено и заявляет:
– Папулецька, а я ноцью летаю!
– М-м-м… Милая доченька, это ты летаешь во сне. Значит, растешь. А вообще-то вам, ребятки, пора ложиться спать. Смотрите, уже ведь совсем темно за окном… Давайте идите-идите. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, пап!
– Сьпокойной ноци, пап!
– Пакой носи, папулецька!
Дети уходят. А я мучительно пытаюсь вспомнить их имена: кого как зовут. И не ясно, куда вообще делись все прошедшие годы… Чёрт возьми, склероз уже нагрянул что ли? Или это так незаметно быстро пролетело время? Впрочем, а что такое время? Не более, чем ощущение, что что-то было.
Подхожу к Аэлите и осторожненько, стараясь не выдать жгучий интерес, спрашиваю: «С-с-слушай, а что было после нашей с тобой первой встречи?»