Полет в глубину
Шрифт:
Эти мысли тоже хотелось переварить. Потом Зоя сумрачно усмехнулась и сказала:
— Плюс рекурсия.
— Ты о чем? — уточнил Торик.
— Если информация на отгороженном участке переходит в новую личность, туда еще может попасть информация, оставшаяся от прошлого переноса: не только от матери, но и от бабушки. Или даже от прабабушки и дальше. И так до глубин веков и пещерных людей. Вероятность исчезающе мала, но она есть.
— Так и эйдетическая память тоже проявляется
— Вы тоже хотели что-то спросить? — взглянул на нее Стручок.
— Да. Один очинно женский вопрос имеется. Вот смотрите. Она беременна. В ее душе покоя нет, для ребенка уже отгородился свой огородик, засеялся даже. И тут она передумала. Или не смогла.
— В смысле, выкидыш случился? — Вике требовалась конкретность.
— Да. Или аборт сделала. И что будет с тем участком? Постепенно разгладится и зарастет, как старая рана?
— Может, и рассосется, мы не угадаем, — благодушно заметил Торик.
— А может, и нет, — вдруг резко сказала Зоя, — может, они так и останутся незаживающими рубцами, кусочками чужеродной ткани, дикими пустырями внутри души, где больше уже ничего никогда не вырастет.
— Ты имеешь в виду… — осторожно начала Инга.
— Я просто рассуждаю. Теоретически! — вспыхнула Зоя и нервно огляделась.
В воздухе повисла неловкость недосказанности. Торик вдруг подумал, как много в Зое есть такого, о чем он даже не догадывается. Причем об этом даже спросить нельзя. И не потому, что она тут же ощетинится, как сейчас. Просто ты понятия не имеешь, о чем спрашивать, а о чем — нет, и никогда не узнаешь.
Чужая душа — потемки. Даже если человек очень близок тебе.
Глава 12. Обрыв связи
— Зоя, привет! Ты куда пропала? Десять дней не могу до тебя дозвониться, да и сама не звонишь. Заболела?
— Привет. Нет, я… В общем, все сложно.
— Я могу тебе помочь?
Нервный смешок в трубке, затем:
— Это вряд ли. Ладно, меня тут зовут, извини.
— Да, конечно… — а в трубке уже короткие гудки.
* * *
— Привет, Зоя. Послушай, я не буду лезть в твою личную жизнь. Но давай хотя бы проект обсудим? У меня есть интересная задумка.
— Привет. Сейчас не могу, извини. Может, потом. Пока!
— Ну, подож…
* * *
— Здравствуй.
— Привет, Торик. Поймал меня, да?
— Можно тебя проводить хотя бы?
— Ну, пойдем… раз пришел. Только давай не будем выяснять отношения, ладно?
— Хорошо, я попробую. Я тебя чем-то обидел?
— Не надо! Ты обещал.
— Ладно, как скажешь. Как на работе?
— Нормально на работе. Иру уволили, мы теперь вдвоем за троих работаем.
— У нас тоже все про какие-то
— Да, все меняется.
— Я недавно смотрел конфигурацию границы души, там есть такое…
Зоя внезапно останавливается и порывисто вздыхает:
— Торик, мне нужно сказать тебе одну вещь. Мне очень жаль, но я больше не смогу участвовать в нашем проекте. Извини. Я не люблю подводить людей, и… я знаю, что ты ожидал от меня большего участия и…
Он на секунду забывается и машинально накрывает ее руку своей:
— Зоя…
— Ай! — она вырывает руку, словно прикоснулась к раскаленной сковороде.
— Прости! — пугается он.
— Ничего. Неважно, — отмахивается она.
Они снова бредут по улице.
— Зой, что случилось? Где я промахнулся? Что не так?
— Все не так, Торик, все! Мы вообще не должны были этим заниматься. Это неправильно.
— Но… до сих пор ты ни разу…
— Да! Ни разу! Потому что это не касалось других людей! Ты нашел себе игрушку — я тебе помогала.
— Но тебе тоже нравилось.
— Мне нравится математика, я люблю расчеты, хитрые задачи, которые вроде бы не имеют решений, а потом их все же находишь.
— И все это есть в нашем проекте.
— Да, этим ты меня и привлек. Потом все стало странно, очень странно, но я терпела. А теперь мы забрались так далеко, что всего этого просто не должно быть. Не должно, совсем! Понимаешь?
Торик еще ни разу не видел ее настолько расстроенной.
— Ты про… — он осторожно подбирал слова, — погружение в душу бабушки?
Знакомые серые глаза с неровно прокрашенными ресничками сейчас светились укором:
— Это ведь только начало, Торик. Случайная ближайшая звезда. И ты уже там чуть не умер! Ты лежал, как мертвый, и целую бесконечную минуту я думала: а вдруг ты не очнешься. Кляла себя за то, что вообще согласилась участвовать в этом безумии.
— Но все же хорошо закончилось, правда? — он снова машинально тронул ее за плечо.
— Не трогай меня! — дернулась она и взглянула с укором. — Знаешь ведь! И все равно делаешь!
— Зоя, это ты так за меня переживаешь?
Она на секунду отвела глаза.
— И это тоже. Но главное: то, что мы делаем — это отвратительно!
— Что именно?
— Подглядывать в души других людей. Там ведь нет никаких фильтров, нет цензуры, они беззащитны перед нами, открыты нараспашку.
— Но раньше тебя это не слишком беспокоило?
— Честно? — она поджала губы и метнула в него суровый взгляд. — Я не думала, что у нас получится. Да, я старалась, я все делала, чтобы получилось. Но сама до конца не верила. А потом ты вернулся и рассказал про эту ужасную полынью. Про все обстоятельства замужества твоей бабушки, о которых посторонним вообще знать не полагается!