Полет в глубину
Шрифт:
— Не так. Есть неопределенность: пациент все еще может остаться инвалидом. Кома — штука коварная и непредсказуемая. Мы планируем провести курс реабилитации для восстановления пациента и наблюдения за возвращением его активности. Есть еще один позитивный признак, но мне пока не хотелось бы… пока преждевременно…
— Профессор, пожалуйста, расскажите, — вкрадчиво попросила Инга. — Нам сегодня особенно нужна надежда на лучшее. Что за признак?
— Ассистент отметил у пациента легкие хаотические движения глаз под закрытыми веками.
— И это
— Да, такие движения обычно отмечаются, когда человек просто спит. Мы пока не знаем, работают ли у него зрительные нервы, но, по крайней мере, связь мозга с глазными мышцами не нарушена. Однако, я повторюсь, здесь пока слишком рано делать оптимистические выводы и строить прогнозы. Вот такие новости. А теперь прошу извинить, мне пора идти.
— Спасибо огромное, доктор! — Инга обеими руками крепко сжала рукав профессора.
Он взглянул на Вику:
— А вы, девушка, что-то очень бледная, переволновались за брата? Напрасно, у нас отличные медики, современные методики.
— Нет, я… — Вика едва могла говорить. — Ну да, волновалась. Спасибо!
* * *
— Ну что, дорогие мои? Вот теперь мы все точно сделали все что могли. И доктора тоже. Остается только молиться.
— Кому? — не удержался от сарказма Стручок.
— Олежек, я понимаю твою жизненную позицию, но давай вот прямо сейчас не будем обсуждать этот вопрос, лады? Я тут из последних сил держу лицо, а ты… втягиваешь меня в свои любимые теологические диспуты!
— Простите. Да, после всего, что с нами происходило, я уже готов поверить… во многое.
— Вот и я о том же. Ну что, все устали, всем по домам и — отдыхать! Вика, ты мне не нравишься, дружочек. Давай-ка я тебя отвезу на такси?
* * *
— Да, Инга! Да! Я почему вам и звоню. Он пришел в сознание. Нет, к нему пока не пускают. Сказали, только послезавтра. Нет, пока не разговаривает. Но, судя по тому, что мимика вернулась, он осознает, что происходит. Да, вот именно! Он не «овощ» — и это уже хорошо. Вы сможете прийти послезавтра? Я думаю, ему будет приятно вас увидеть. Да, мы собираемся там, в главном коридоре, в полтретьего. Ага, хорошо. Я понимаю, если получится. Да, нашим уже позвонила.
* * *
— Вика, заходи уже! Или давай я пройду.
— Привет! Ой, а где твоя шевелюра? И бороды тоже нет.
Голоса друзей перебивали друг друга. Потом выделился сочный баритон Стручка:
— Покажите мне его. Привет, болящий! Знаешь, как меня зовут?
— Он, похоже, еще не говорит. Но нас узнал, — радостно отметила Инга.
— Что? Тише, — нахмурилась Вика. — Он пытается что-то сказать. Что?
— …
— Голос еще не вернулся? — дублировала она для всех слабое шипение Торика. — Только шепотом. И горло болит. Поняла.
— Как ты себя чувствуешь, дорогой? — ласковый тон Инги переливался бархатом. — Мы за тебя очень переживали, да. Что? Зоя? Придет, минут через двадцать. Не смогла сбежать
— Тебе есть уже можно? — крикнула Вика прямо ему в ухо.
Торик поморщился.
— Вика, не кричи! Он же не глухой, просто говорить пока не может.
— Ой, — она сбавила тон. — Я говорю, принесла тебе своих пирожков. Нет? Пока нельзя? Ладно, значит, через неделю еще испеку и принесу. Я? Конечно, работаю. Не всем же можно отдыхать, когда захочется! Семик? Нет, он сейчас тоже в больнице лежит. Даже не знаю.
Стручок пододвинулся поближе:
— Значит, все получилось! Не зря мы тебя вытаскивали. А? Да, конечно, и доктор тоже. Но… ладно, пока грузить не буду, а потом обязательно расскажу, ага, во всех подробностях. Там как в фантастике: история с крутыми поворотами сюжета.
* * *
Дверь открылась, впуская Зою.
— Всем привет! Ой, То-орик, какой ты чудной без волос!
— Иди сюда, садись, — Вика похлопала по кровати. — Он пока говорит только шепотом. Слушай.
— Что? Тебе нравятся рыжие? Значит, угадала. Да, я теперь стала рыжая. Ты считаешь, мне идет? Мне тоже нравится. Это меня…
— Зоя, не рассказывай! — спешно перебила ее Инга. — У девушек свои секреты. Что значит «после всего, что с вами было»? Я чего-то не знаю? Ладно, потом, значит, потом.
— Да, мы тоже очень рады, что ты пришел в себя. Да-да-да, в самом прямом смысле — пришел-в-себя. Вышел, а потом вернулся. И теперь дома, в себе, и с нами.
В дверях появилась медсестра и выразительно постучала по запястью.
— Как? — расстроилась Зоя. — Мы же только пришли. Не перегружать? Я поняла. Еще пять минут, ладно?
Стручок похлопал друга по ноге и поднялся:
— В общем, отдыхай, поправляйся. Руки-ноги работают? А? Понятно, ослабели без тренировки. Теперь хочешь-не хочешь придется физкультурой заняться. Уже делаешь? Ну, отлично. Значит, быстрее придешь в форму.
Инга поднялась сама и легонько потянула девушек за собой:
— Ладно, Толян, а то нас опять выгонять придут. Выздоравливай. Мы тебя все любим и очень ждем. Да. Ну конечно. Теперь будем навещать. Каждый день не обещаю, но придем. Ну все. А пока отдыхай, лады?
Все это время Торик, скосив глаза, изумленно смотрел, как Зоя нежно гладит его по руке. Это было непривычно и… так приятно!
* * *
— Алло, Инга? Здравствуйте. Да, снова я. Нет, с Ториком вроде все в порядке. Да, случилось. Вы ведь тоже были в тот раз, когда приходила эта… Тамара. Вчера мой Семик… умер.
Пару минут слышались только сдержанные рыдания.
— Угу. Я не могу, слезы сами бегут. Да. Прямо в больнице. Ему делали операцию, хирург сказал, что организм изношен и не выдержал нагрузки. Вы, наверное, не знаете, но у Семена селезенки не было. Да, жить можно, но иммунитет падает почти до нуля. Нет, у него что-то в детстве произошло, несчастный случай. И вот теперь аукнулось. Да. Спасибо.