Полет ворона
Шрифт:
его успокоить. Мне не нравилось думать о нем среди Силовиков, при дворе, где он
каждый день рисковал, отвлекаясь на мысли о моей безопасности.
– Уверенности нет, Флинт. Но нужно продолжать. Нам нужен добрый народец. Нам
нужна их поддержка в борьбе с Кельдеком. Мне нужно учиться, нужно уметь звать их в
бой, не боясь, что результатом будет катастрофа. Если обучение будет опасным, так тому
и быть.
– Буду молиться, что этого не случится, - сказала
пугают, но тут страшно. Меня схватил и унес сюда селки, а до этого я видела, как ты
худеешь и бледнеешь, слышала твой кашель, понимала, что ты не будешь звать их, пока
не будешь при смерти.
– Я бы позвала кого-то маленького. Не Ее.
– Но она приплыла к нам, забралась на утес поужинать. Что привело ее, если не твой
дар?
– Она пришла, потому что знала, что пора. Она собрала нас на берегу, когда Флинт
был с лодкой. Это все посланники – птицы и другие существа. Когда мы провели
собрание в Тенепаде, новости тут же разнеслись.
Я не знала, говорили ли они о Регане и остальных, об их успехах, может, они делали
это, когда я спала, сейчас они молчали. Вскоре наш разговор угас до шепота и редких слов.
Мы сидели в тишине в своих мыслях, пока трещал огонь, а кот урчал на моих коленях. Я
думала о миссии Флинта на островах, миссии, что дал ему король. Он пришел, потому что
во сне я была в беде. Я хотела его спросить, не будет ли подозрений, вернулся ли отряд в
Пентишед, сможет ли он объяснить свое поведение.
Но я не спросила. Он не расскажет, ведь мне не нужно было этого знать. Я могла
лишь надеяться, что он справится. Я боялась за него. Его двойная жизнь не могла длиться
вечно.
Я должна пока что не думать об этом. Эта ночь была даром. Я не должна омрачать ее
своими страхами.
Я устала. Даже после того сна мои глаза закрывались. Я подавила рукой зевок.
Флинт и Тали переглянулись.
– Я спать, - сказала она, поднимаясь. – Приятных вам снов, и не забывайте, кто вы и
зачем мы здесь. Я вернусь на рассвете. Тебе лучше уйти пораньше.
– Спокойной ночи, - сказал Флинт идеально спокойно, а она забрала плащ и вышла за
дверь, он запер ее за собой.
Я проснулась.
– Тали согласилась уйти спать куда-то еще?
Флинт стоял у двери в тенях. Было сложно прочитать его выражение лица.
– Только после того, как я пообещал, что мы будем помнить, почему это плохая идея,
– сказал он. – Если хочешь, я позову ее обратно.
– Нет! – возразила я и покраснела. Я этого не ожидала. Было бы неловко спать
втроем в одной комнате. Мы с Тали спали бы на одной большой кровати,
другой. Я надеялась только поговорить с ним, пока она спала. – Конечно, нет.
Флинт склонился передо мной и обхватил мои руки.
– Я надеялся, что ты этого хотела, - неуверенно сказал он. – Я пришел и поэтому.
Выражение твоего лица, когда она сказала, что ты можешь взять только одного из нас…
Но, дорогая… Я не думал, что мы… Я верил, что некоторые вещи могут подождать. То,
что между нами… Наши жизни опасны. Каждый миг мы в опасности. Чем ближе мы
будем, тем вероятнее одного из нас используют против другого. Так работает Кельдек.
Нерин, мы не можем рисковать. А если ты забеременеешь?
Я представила невольно нашего с Флинтом ребенка, мальчика с сильными чертами и
красивыми серыми глазами. Я представила, как пою ему перед сном, как Флинт носит его
на плечах, и ребенок большими глазами смотрит на море. Я прогнала эти картинки. Флинт
был прав. Нельзя заводить ребенка, что может попасть в руки Кельдека.
– Расскажи, чего ты хочешь, - сказала я.
На его лице появилась улыбка.
– То, чего я хочу, подождет другого времени, - сказал он. Последовала пауза, он
точно думал о времени, когда наступит мир, когда уйдет Кельдек, но не будет ли слишком
поздно для нас? – А пока я буду рад, если мы полежим рядом, как тогда у костра.
– Да? – спросила я, улыбаясь, хотя сердце колотилось, дыхание стало прерывистым. –
Насколько я помню, проснувшись, мы разошлись. И притворялись, что этого не было.
– Поверь, - сказал Флинт. – Я часто вспоминал то утро. Ты рада лечь со мной, чтобы
мы спали в руках друг друга? – мы не говорили о том, что он уйдет на рассвете, что мы
можем потом не видеться годами. Что для нас это может быть единственный раз.
– Я надеялась на это, - сказала я, поднимаясь. – Вот только…
– Обещаю, я не буду…
– Я не об этом. Я могу уснуть слишком быстро, и это может тебя… расстроить.
Флинт рассмеялся. И я поняла, что никогда не слышала его смех.
«Пусть наступит время, - молилась я, - когда он будет смеяться так с детьми, будет
играть с ними, проводить ночи в любимых руках. Пусть у нас будет это», - я не знала,
кому я молилась. Будущее было в наших руках. Если мы хотим мир, где такое будет
возможно, мы должны его таким сделать.
– Спи, дорогая, - сказал Флинт, отодвигая одеяла на кровати. – Я буду рад обнимать
тебя. Ложись рядом со мной.
Ночь была сладкой, я буду помнить ее, думать о ней. Эти воспоминания смогут