Полет змея. Магия Телемы XXI века. Мировоззрение, теория, практика
Шрифт:
Итак, из образа христианского дьявола, каковым представляют Хоронзона, те, кто только начинают свой путь в Телеме, он превращается в каббалистически точное математическое изложение принципа Иллюзии. Принцип который противопоставляет и разделяет ОН (то есть истинное солнце божественного) и ОН (то есть то божественное, что есть в человеке, ибо «нет бога, кроме человека»).
Однако зададимся вопросом: к чему такие сложности? Дело в том, что начинающему часто бывает необходима персонификация принципа неведения, и наша реальность ведет себя таким образом, словно ей управляет слепой Иалдабаоф-Хоронзон. Однако для посвященного, познавшего тайну формулы «Ноль равен двум» и
14. Символ веры. Попытка комментария
Символ веры — важнейший по значению документ традиции Гностической Католической церкви Телемы, который в кратком тексте вмещает в себя квинтэссенцию символизма и этических принципов Телемы. Магическая и духовная сила нашего символа веры огромна: один раз, оказавшись в гиблом месте, находясь на грани безумия я спас свой рассудок регулярным повторением строк святого Символа веры. Да, это так: прочтение СВ уже само по себе — магическое действие, призывающее силы нового Эона.
Наш Символ веры сочетает в себе поэтическую красоту и разумность, простоту и, вместе с тем, удивительную глубину, которая каждый раз открывается на ином уровне.
Потому, прежде чем приступить к комментарию, я считаю своим долгом предупредить читателя, что ни этот, ни какой-либо другой комментарий не претендует на право исчерпывающей интерпретации. Ибо даже целая библиотека интерпретаций не смогла бы вместить всю глубину символизма.
Этот комментарий — моя попытка исполнить клятву, которую я давал каждый раз, когда получал право быть одним из свидетелей крещения — всячески помогать крещенным в Гностической церкви постигать глубину нашего Символа веры. Итак, приступим:
Верую во единого тайного и невыразимого Бога.
Эти слова могут, на первый взгляд, показаться самыми простыми, но, на самом деле, чтобы постичь их глубину, необходимо пройти немалый путь. Людям легко договориться между собой называть предметы и действия тем или иным словом, но, когда речь идет о Боге, десять тысяч людей могут вкладывать в этот смысл десять тысяч смыслов.
Возникает вопрос: какое вообще место занимает идея Бога в Телеме? Как соединить первую строку Символа веры со словами Святой Книги Закона — «Там, где я — Бога нет» и иронические пассажи Кроули в «Восьми Лекциях по йоге»? Видимо, точно так же как «есть любовь и Любовь», есть бог и Бог.
«О, мой Бог, едино твое дыхание, един твой исток» — сказано в Книге Арартита — одной из важнейших Святых Книг Телемы. Кроме этой книги, больше ни в одном из святых текстов Телемы Бог не упоминается напрямую. Быть может, именно здесь мы найдем ключи, позволяющие соединить антиномии?
Всё дело в том, что существуют два разных понимания Бога, противоположных друг другу: монотеистическое и пантеистическое, креацианистское и манифестанциалисткое. Телема понимает Бога исключительно в манифестанциалистком ключе, и именно это следует учитывать, когда мы говорим о Его Единстве. Если Бог един, то нет ничего кроме Бога. Все многообразие четырех миров, от червяка до архангела, от гиены до святого, есть разные проявления Единого Бога, и нет ничего кроме Бога. Все проявленное и не проявленное абсолютно равны, и именно в этом ключе следует понимать строки из Святой Книги Закона — «не делайте различия, ибо от этого вред». Как тепло
Слова, слова святого причастия произносит Жрец, а вслед за ним и все причащающиеся — «нет ни одной части меня, где не было бы Бога». В этом ключ, в этом тайна, в этом сокровенная истина послания Телемы.
Облегченные формы пантеизма мы находим во многих учениях двадцатого века, но все они, в отличие от Телемы, не идут до конца в своих выводах, инстинктивно пряча голову в песок от наиболее мрачных и отвратительных проявлений. Телема — единственная традиция, которая не на словах, а на деле трансцендирует все проявления и способна увидеть единство за самыми страшными ликами. Вот почему, изгнав семь благородных планет, адепт должен обнаружить единство в самых ужасающих ликах:
1. Я увидел две головы, которые постоянно сражаются между собой, и поэтому все их мысли — сплошная путаница. В них я увидел Тебя.
2. Я увидел тех, кто скрывает мудрость, словно черные обезьяны, они болтали всякую ерунду. В них я увидел Тебя.
3. Я увидел ужасных матерей Ада, пожиравших своих детей — О, вы! Те, кто не понимает! В них я увидел Тебя.
4. Я увидел беспощадных и низких существ, словно гарпии, они рвали падаль на части. В них я увидел Тебя.
5. Я увидел пылающих существ, гигантов, в ярости, словно вулканы, они извергали черную блевотину огня и дыма. В них я увидел Тебя.
6. Я увидел зануд, подлецов и эгоистов; они были похожи на людей, О, Господи, они были слишком похожи на людей. В них я увидел Тебя.
7. Я увидел воронов смерти, которые летали над мерзкой землей, оглушая хриплыми криками. В них я увидел Тебя.
8. Я увидел лживых духов, словно жабы, они прыгали на земле, и по воде, и по хрупкому металлу, разрушая все. В них я увидел Тебя.
9. Я увидел непристойное зрелище, людей-быков, скованных в гниющей бездне, которые причиняли друг к другу страдания языками. В них я увидел Тебя.
Современный человек оказывается зачастую неспособен осмыслить, какая глубина, какой динамизм и напряжение богопознания заключены в этих образах! В обычном состоянии нам сложно осмыслить всю силу ужаса, к мрачным образам нас приучила фабрика грез, и потому возникает иллюзия, что всё уже известно. Но эта иллюзия знания — не более, чем призрачная дымка, и достаточно снять завесу и посмотреть, войти в ИСС или выполнить ритуал, и можно попробовать узнать Единого в этих «неправильных пчелах».
В первой строке Символа веры, Бог определяется не только как единый, но и как тайный и невыразимый. Невыразимость Бога делает нелепыми любые попытки догматически изложить его Волю в любых системах. Поскольку всё есть Бог, моя Воля есть воля Бога.
У Карла Густава Юнга есть пример поэтического изображения Единого Божества, которого Юнг знает под именем Абраксас и который включает всё сущее, по ту сторону двойственности.
Абраксас же говорит слово досточтенное и проклятое, что есть равно жизнь и смерть.