Полет
Шрифт:
ПОЛЁТ 2. ВОЗВРАЩЕНИЕ
Решение вернуться было скорее спонтанным, чем обдуманным. Вообще-то я не склонен к поступкам, продиктованным сиюминутным желанием, потому как стараюсь всё делать на оптимальном уровне, выбирать единственно правильный вариант для той или иной ситуации.
Но, наверное, за последние полгода относительного спокойствия и размеренности жизни мне стало чего-то не хватать. Остроты ощущений? Или сейчас просто отпала необходимость в моём лидерстве, а значит, высочайшей ответственности за Вид?
Лит прекрасно чувствует себя среди соплеменников. Её благосклонности ожидают, по меньшей мере, три
Пару дней назад я с улыбкой смотрел, как она в компании друзей и сверстников резвится в волнах минерального озера, слышал беззаботный детский смех, радостные визги и вдруг понял, что сам здесь уже не нужен, что от меня больше ничего не зависит, а значит, свободен в выборе дальнейших действий. И тогда вспомнил о сестре. По большому счёту и не забывал никогда, просто насущные проблемы отодвигали на второй план мысли о ней. Теперь же, глядя на соплеменников, строящих на скалах семейные гнёзда, я думал, что Ольми заслуживает лучшей доли, чем на чужой планете, в чужом облике опекать грубого планетянина-антропоида. Быть может, помощь и сочувствие ему уже не требуются? Тогда я просто обязан вернуть её в стаю. Редчайший подвид, к которому она принадлежит, не должен исчезнуть! Вот так и родилась мысль совершить новое путешествие.
Времени на сборы не нужно. Взмах – и я покинул орбиту Тэйлоса. Ещё мгновение – и система Зелёной Звезды затерялась среди туманностей Метагалактики. В одиночку я летаю быстро. Даже когда не пользуюсь квантовыми проходами. Не люблю их, они так изматывают! Но до Земли в биологическом времени добираться очень долго, поэтому, собравшись с духом и силами, формирую вокруг себя зону пробоя и ныряю в радужный туннель.
Радуга – иллюзия светового зрения. Не может ЗДЕСЬ быть никакой радуги! Даже света, даже тени, ибо туннель – область вне времени и пространства. Говорят, возле коллапсаров можно сформировать туннель в соседнюю галактику и даже другую вселенную, но я не пробовал. Зачем? Если нет необходимости. А излишним любопытством я не страдаю. До Земли б добраться без приключений. Кто знает, насколько развились тамошние технологии? Судя по тому, что я узнал о планетянах во время последнего визита, они довольно агрессивны, и потому осторожность не помешает. Так что туннель я покинул на изрядном расстоянии до цели.
И снова, как и в прошлый раз, предаюсь тревожным раздумьям. Странный мир, очень странный. Техногенный. В иное время и сам держался бы от него в стороне, и другим не советовал приближаться. Без особой необходимости. А сейчас необходимость? Может, не такая острая – в конце-концов я уважаю мнение сестры, её решение остаться, пусть оно на первый взгляд совершенно безумное – но узнать, как она, не передумала ли, не хочет ли вернуться, должен.
На пути к планете меня не встретил вооружённый патруль – уже хорошо. Не прибавилось и аппаратов, бороздящих систему Звезды Солнце. Или цивилизация развивается медленнее, чем я предполагал?
Однако ноосфера Земли изменилась. Усложнилась. Увеличилось количество информационных масс, орбитальных механизмов. Надо просто быть осторожнее, чтоб не попасть в поле зрения какого-нибудь спутника. Визит без приглашения, и лучше его не афишировать. Кто знает, как на это отреагируют хозяева? А конфликты никому не нужны. Радушный приём тоже. Мне нет дела до планетян,
Я перешёл на орбитальный полёт и начал сканирование. Отыскать Ольми не составило труда. Она единственный представитель моего рода на планете, и я почувствовал её почти сразу. Даже после смены вида, преобразившись в туземку – прекрасную, надо сказать, туземку! – она осталась моей соплеменницей, а мы ведь чувствуем вибрации друг друга на значительном расстоянии.
Дело затруднилось лишь тем, что Ольми находилась почти в центре крупного поселения. Вот чего не могу понять – зачем жить так скученно?! И это при наличии огромного количества свободного места! Впрочем, местные нравы волнуют меньше всего, чтоб искать ответы по социальному устройству и традициям аборигенов. Насекомые тоже живут колониями. И плесневые грибы… Фу! О чём это я?! Гордыня обуяла за собственное совершенство. Нехорошо. Надо скромнее, скромнее.
Выбрал местечко немного подальше от города, там, где почти не чувствовалось присутствие поселян. Из совсем уж безлюдного места где-нибудь в горах добираться долго и неудобно. Не настолько мне нравится Земля, чтоб путешествовать тут больше положенного.
Ладно, глядишь – обойдётся. И я перешёл на атмосферный полёт.
Совсем бесшумно сесть не удалось. Лес оказался гуще, чем я предполагал; некоторое количество деревьев сломалось. Да и трение о густой жгучий воздух вызвало свечение и, хотя специально выбрал сумеречное время, ожидая, что аборигены отдыхают, скорее всего, заметно было. Очень. Если кто наблюдал. Ну и пусть. Всё равно уже ничего не поделать.
Я совершил посадку, огляделся. Вроде, тихо, но медлить не стоит. Надо менять облик. Трансформация вида – процесс пренеприятнейший. Ощущение, что тебя потрошат заживо, да так и бросают. В муравейник. Да плюс ещё тепловое излучение такого уровня, что вполне можно организовать нехилый пожар вокруг. В атмосфере столько кислорода, что горит даже то, что гореть не должно в принципе.
В этот раз пожара удалось избежать – я очень старался! Не люблю причинять ущерб экосфере. Но трава в радиусе ста метров всё же обуглилась, листья на деревьях и хвоя пожухли, покрылись пеплом. Ну, хоть не вспыхнули.
* * *
– Говорю тебе, это Терминатор!
– Никакой не Терминатор! Терминаторы гладкие, а у этого – глянь! – шрам на ноге огромный.
– Ну и что? И в киношного стреляли… Починился, а шрам остался.
– Это не от пуль. Это следы зубов. Целые зубищи! У нас зверей таких нет.
– Почём ты знаешь, какие звери?!
– Да уж знаю. Точно, это пришелец!
– А чё голый тогда? Эт Терминатор голый являлся. Из будущего.
– Ага, – саркастический смешок оборвал шёпот первого собеседника. – Ща у тебя куртку отнимет.
– Почему у меня? У тебя размер больше.
– Зато твоей как раз хватит, чтоб прикрыть кое-что.
Вместо ответа последовало чьё-то обиженное сопение. Впрочем, далеко не «чьё-то». Двоих мелких представителей местной фауны я чувствовал уже давно. Детёныши аборигенов осторожно крались за мной почти от самой поляны. Притворяться надоело. Я остановился и медленно повернулся в их сторону, ожидая дальнейших действий.
Не подали вида, что испугались – похвально! Более того – выступили из кустов, держа перед собой некие деревянные конструкции, поблёскивающие привязанными верёвочками трубками.