Полеты божьей коровки
Шрифт:
– Все это происходило во времена, когда все пять типов католиков были сбалансированы, а третий тип, католика-пофигиста, был и вовсе единичным исключением. Сейчас же третий тип доминирует среди крещенных католиков и среди христиан вообще. Человек может считать себя католиком, православным или протестантом, но не практиковать веру, то есть считать себя частью церковной общины, регулярно посещать воскресные богослужения, стараться следовать церковной дисциплине и быть материально ответственным за общину, к которой принадлежишь. Церковная структура заслоняет и Евангелие, и Христа. Постепенно Церковь, как Тело Христово, теряет свое присутствие в политике, в культуре, в образовании. Кстати,
– М-да. «Опус Деи» отличается комплексным подходом. Гм… Но вот что я хочу тебе сказать. Если простой католик, православный или протестант не видит в церковной структуре Тела Христова, не только простой католик, православный или протестант в этом виноват. Структура-голубушка тоже над этим поработала.
– Да, но, если структура несовершенна, это не значит, что ее не должно быть вообще. Вот тебе пример из любимой мною эпохи Генриха Восьмого. Когда по массе причин этот английский король вступил в конфликт с Римом, он прекрасно понимал, что структура необходима в качестве основного элемента. И даже если он хочет признать свой брак с Екатериной Арагонской недействительным, он должен это сделать в рамках новой структуры. Крайние протестанты всегда были против церковных институтов, но Генрих доказал, что он остался вполне католическим королем, и даже заставил Кромвеля, своего канцлера-протестанта, подписывать документы, в которых значилось, что церковная структура является необходимым каналом для излияния Божьей благодати в мир. И однажды Генрих скажет, что на самом деле Католическая Церковь – это именно то, что он создал, и он, а вовсе не Папа, глава настоящей католической структуры. Именно англикане изобрели название «римо-католики», потому что себя они называли «англо-католиками».
Сейчас же считается, что структура вовсе и не нужна, можно обойтись.
– Я уже поняла, что самый распространенный тип христианина в наши дни – пофигист. А на втором месте по численности кто?
– Думаю, что консерватор. Дело в том, что революционеры уже получили в лоб и ушли либо принесли себя в жертву. Равнодушные удалились, подпольщики затаились. Поэтому голос консерваторов слышен довольно отчетливо, и это очень влиятельная группа с хорошей богословской и пастырской подготовкой.
– Ну и ладно – консерваторы сохраняют традицию.
– Традиция должна выражаться в многообразии, а вовсе не так: «Есть мое мнение и неправильное».
– Самая немногочисленная группа…
– Подпольщики.
– Мы ведь с тобой подпольщики?
– Да, но ведь нас немного.
– Зато мы как выйдем вдруг из подполья…
– Как стукнем глиняным горшком по сковороде…
– Ты смеешься, но эта книжка – как раз наш выход из подполья.
– И мы за нее обязательно получим свое.
– Человек может переходить из типа в тип?
– Приведу пример. Мне кажется, что Мартин Лютер в своей жизни пережил такую эволюцию. Сначала он был реформатором, видел, что происходит в Католической Церкви, и пытался добиться разговора с епископом. Лютер писал размышления, участвовал в дебатах. Даже когда он вывесил свои знаменитые «Девяносто пять тезисов», он оставался реформатором и верил, что возможны перемены внутри структуры. Самое главное, чтобы тебя правильно поняли и услышали.
Но когда Мартин Лютер женился на бывшей монахине, он стал революционером и провокатором.
– Все эти типы в принципе не идеальны. А существует ли вообще идеальный тип верующего?
– Не существует, потому что тогда одному человеку пришлось бы сочетать в себе все пять. Да еще и гармонично сочетать. Но в Церкви все типы должны присутствовать в равновесии. В Теле Христовом,
– Получается «голова профессора Доуэля».
– Или сердце, плавающее в формалине. Сердце – это очень хорошо, но когда к нему не прилагаются почки и легкие… Это создает некоторые проблемы для функционирования самого сердца. И плохо ведь вовсе не то, что среди оставшихся в Церкви превалируют консерваторы, любой другой тип мог оказаться на этом месте, плохо, что существует перекос.
Кстати, по мнению Рене Лорантана, эти пять типов сталкиваются с четырьмя типами проблем. Первая связана с браком, сексуальностью, регулированием рождения, целибатом. Сфера присутствует в Кодексе канонического права (своде установлений церковной дисциплины для католиков), но редко обсуждается открыто. Второй круг проблем – литургические, меж-конфессиональные и экуменические. Слишком редко к обсуждению этих проблем допускаются широкие круги мирян. Третья группа – участие в политической и экономической жизни, сочетание современной политики, экономики и христианской этики. И наконец, четвертая группа проблем – выборы Папы, епископов, авторитет клириков, человеческие отношения в общине. Когда, к примеру, епископ что-то говорит, это слащавые увещевания, которые ни к чему не обязывают, закон, который может покарать, призыв к совести или голос структуры?
– И тут, знаешь ли, с шестьдесят девятого года ничего особо не поменялось. Проблемы остались прежними.
То, что ближе к сердцу
Ольга, Эдуард
– Давай поговорим о возвышенном, Эдуард. О денежных знаках. Многие люди, приходя в такое заоблачное учреждение, как храм, например, ребеночка покрестить, сильно удивляются, что небесная канцелярия требует с них за это денег. Или мессу приходят заказать, чтобы помолились за них, а их опять в кассу посылают. Обидно людям, вроде не в химчистку штаны принесли…
– Даже в твоем ироничном объяснении происходящего ты предлагаешь взглянуть на Церковь как на одну из структур, которая если и не оказывает услуги, то является дистрибьютором благ. В связи с этим у потребителя встает вопрос: если Церковь не такая, как все другие предприятия торговли, то почему она денег просит? Естественно, торговым предприятием она не является. По крайней мере, не должна.
Церковь все же структура, учрежденная Христом и берущая начало в завете между Богом Израиля и народом, избранным еще с дохристианских времен. Все так, но укоренена она в человеческих реалиях..
– Где без денег никак.
– Да, Церковь не может висеть на облаке и жить неизвестно чем и неизвестно как. И структура эта представляет весь народ Божий, следовательно, народ Божий берет на себя заботу о тех, кто представляет народ перед Богом, и заботу о зданиях, где это представление перед Богом совершается общиной.
– А как же подвалы Ватикана, набитые золотом? А как же «страшно богатая» Католическая Церковь? Ты что, разве не в курсе? Еще священник называется…
– С самого начала, и это даже зафиксировано в Деяниях апостолов, Церковь богата исключительно тем, что члены общины разделяют свое состояние. У них все общее. Конечно, мы знаем, что, когда все общее, это иногда плохо заканчивается, но в первых христианских общинах присутствовала взаимность благ. И далее, на протяжении всех веков, традиция так или иначе частично сохранялась.