Полеты во сне и наяву

Мережко Виктор Иванович

— Лучше тебе?

— Значительно… — Он улыбнулся, потянулся за дыней: — Это тебе подарок от всего казахского народа.

Она удивленно смотрела на пего:

— Ты что — обманул?

— А как я еще мог остановить тебя?

— Ну, знаешь…

Алиса попыталась встать, Сергей придержал ее.

— Сядь…

— Сейчас же пусти!..

— Сядь… Я ведь могу повторить.

— Знаешь что?

— Догадываюсь.

— Я ведь прибежала только потому, что

подумала, что тебе действительно плохо.

— А мне действительно плохо.

— Я тебе больше не верю! Ни единому слову не верю!

— Плохо, Алиска… Честное слово.

— Тебе не стыдно перед людьми, которых ты обманул?

— Ни капельки. Они замечательно продемонстрировали лучшие свои качества! Они даже тебя обругали!

Алиса попыталась улыбнуться, потом вдруг всхлипнула, уткнулась ему в грудь лицом и стала совсем по-детски плакать.

— А я, знаешь… Знаешь, как я испугалась! Я подумала, что ты умираешь!

Из телефонной станции вышел тот самый мужчина, увидел сцену на скамейке, одобрительно показал большой палец и зашагал своей дорогой.

— Как же я могу умереть? — застеснялся Сергей. — Я ж неумирающий. Я же во сне летаю и не падаю.

— Так то во сне… А вот сегодня, например, упал и… как дурачок! — Она подняла заплаканное лицо, улыбнулась сквозь слезы. — Дурачок и не лечишься.

Он обнял, поцеловал ее в голову:

— Ты прекрасная девка… Давай поженимся?

— Знаешь что? — сразу отодвинулась Алиса.

— Опять же догадываюсь… Обиделась за сегодняшнее?

— Не обиделась, а возмутилась. Разве ж можно так?

— Нельзя. Давай больше не будем вспоминать?

— Как хочешь.

— Не будем. Я подожду тебя, и мы пойдем вместе.

— Куда?

— Посмотрим. Беги!..

— Я сейчас. — Алиса поднялась, нерешительно отошла на шаг. — Я быстро… Ага?

— Давай.

Она убегала, и Сергей смотрел ей вслед. Бег ее был легок и стремителен, в нем пронзительно сочеталось нечто прекрасное, невозвратимое и навсегда уносящееся…

Вечеринка была что ни на есть самая обычная. Чья это квартира — никто толком не знал, но — полумрак, музыка, несколько полувыпитых бутылок сухого вина, расслабленные позы — все было в полном наличии, а танцы венчали эти традиционные посиделки.

Танцевали красиво и по-разному: кто-то целиком отдавался состоянию, а кто-то работал только на внешний эффект, доводя себя и партнера до полного изнурения.

Сергей сидел в дальнем углу на диване, наблюдал за танцующими, и к нему плотно, по-кошачьи прижималась Алиса. Лица он ее не видел, но волосы, подсвечиваемые лампой, создавали светящийся нимб,

который от дыхания переливался и трепетал.

— Сережа…

— Ну?

— Может, уйдем?

— Скоро.

— Скажешь, ладно?

— Скажу.

В толпе танцующих Сергей выловил Ларису, стал следить за пей. Конечно, она была красива. Особенно когда-то… Конечно, умела двигаться. Особенно когда-то… Конечно, у нее были завидные поклонники. Особенно когда-то… Конечно, она выглядела чуть нелепо и чуть смешно. Особенно сейчас…

Она не желала мириться с годами, не хотела понять, что все уже позади, не находила сил, чтобы остановиться.

— Пошли? — Перед Алисой стоял высокий парень с завязанной на животе сорочкой, ждал ответа Алисы.

— Нет, — ответила она и повернула голову к Сергею.

— Иди, — сказал он.

— Ты так хочешь?

— Хочу.

Она встала — стройная, красивая, — поправила сорочку, тоже перехваченную на животе.

— Только не скучай. Ладно?

Он кивнул. Алиса и парень вклинились в самую середину толкучки и сразу включились в общий ритм. Кто-то рядом тяжело и шумно сел. Это была Лариса.

Она была потная, разогревшаяся, тяжело дышала. Потянулась к горевшей на столике лампе, выключила ее.

— Вы не против?

— Пожалуйста.

— Тяжело… Знаете, тяжело… — сдувая со лба прилипшие волосики, сказала Лариса. — Чтобы танцевать современные ритмы, надо иметь бычье сердце.

— Или молодое.

Она глянула на него, согласилась.

— Наверно… — вдруг рассмеялась. — Наверно — или бычье, или молодое. А вы так и собираетесь просидеть весь вечер?

— Будет видно. Может, к концу прилягу.

Лариса опять рассмеялась.

— А представляете, если бы' Николай Павлович увидел нас вместе?

— Твой Николай Павлович — изрядный трус.

— Ну, его тоже можно понять. Во-первых, у него репутация…

— Во-вторых?..

— Во-вторых, двое детей.

— В-третьих?

— В-третьих? В-третьих, он просто герой не моего романа.

— А есть ли он вообще — герой твоего романа?

— Есть.

— Неужели?

— Есть. Сказать — не поверите.

— Ну и кто же?

— Секрет.

— А если все же решиться?

— Когда-нибудь… Вдруг когда-нибудь и решусь… — Лариса встала, одернула помявшееся платье. — Значит, решено: сорокалетие у меня на даче! В воскресенье!

— Если ничего не поломается.

— Будем надеяться.

Она ушла, и Сергей остался один. Он отыскал Алису — она лихо отплясывала с тем же парнем, — стал наблюдать за ними.