Полицейская Академия
Шрифт:
Полицейские молчали.
– Я вам все припомню,- продолжал Харрис,- и как вы меня обижали, и как издевались над моим старшим товарищем капитаном Маузером.- Харрис от удовольствия потер руки.- Ох, и поимею же я вас тут всех – наконец-то, получу настоящее удовольствие! Да, я давно дожидался этого момента,- лицо Харриса выражало необыкновенное злорадство,- да, давно, очень даже давно, может быть,
гораздо дольше, чем нужно… Ну, ничего, как говорится, кто терпелив, тот своего всегда дождется… Вы у меня тут поскачете! Вы у меня тут запоете! Вы узнаете, что такое
– Сэр, мы и так прекрасно запомнили вас,- произнес с места МакКони,- очень даже хорошо помним, как вы бегали обнаженным по всем этажам гостиничного комплекса, когда у всех нормальных людей был банкет… И ко всему прочему, ваша победа в конкурсе онанистов «Железный кулак» тоже очень впечатляет…
Харрис вызверился на Джерри.
– Молчать, я тебе приказываю!- во всю свою глотку заорал он.- Ты, гнусная козлина, запомни: ты попляшешь у меня тут особо. У меня с тобой старые счеты…
– Хорошо, господин капитан – молчу,- иронически улыбнулся МакКони.
– Теперь – об этой бессмысленной и идиотской программе старого пердуна Лассарда,- Харрис, поднявшись из-за стола, медленно прошелся по просторному кабинету, пристально вглядываясь в лица своих подчиненных.- Эта программа вредна и преступна. Сами идеи – ложны и сомнительны. Это как,- голос капитана выражал полнейшее негодование,- это что: мы, нью-йоркские полицейские, должны нравиться каким-то там гражданским, должны для этого изо всех сил рвать свою задницу?… Да сцать я на них хотел!- Харрис распалялся все больше и больше,- я не собираюсь никому из них подлизывать задницу! Полицейский на то и полицейский, чтобы его уважали и боялись! В людях страх надо воспитывать! А для этого следует как можно больше барать, как можно больше дрючить… И плевать я хотел на то, что обо мне там подумают…
Поговорив в подобном тоне где-то с полчаса, Харрис на прощание пообещал:
– Так что, вонючки, готовьтесь к самым худшим вещам. Я обещаю вам настоящие неприятности. А насчет этой новой программы старого идиота Лассарда можете
особо не думать – пустите все на самотек, все равно у вас никогда и ничего из этой затеи не получится…
Сразу же после этого разговора полицейские собрались во дворе Академии.
– Ну, что будем делать?- спросил у коллег МакКони,- есть у вас какие-нибудь толковые предложения?…
– Ну и поганый же коп попался,- вздохнул Насименто,- сколько его ни воспитывали – и все без толку… Трудновоспитуемый…
– Значит, плохо воспитывали,- сделал вывод Хайталл,- надо было как-то более просто и доходчиво.
– Да нет, приятель,- произнес Ларвел,- это не мы его плохо воспитывали. Это он такой тупой и неспособный ученик. Совсем тупой…
МакКони, вспомнив о последних злоключениях капитана на банкете, слегка улыбнулся.
– Да, наверное, дело не в нас. Мы вложили в этого придурка столько сил, столько здоровья, столько энергии…
– А он оказался неблагодарной свиньей,- закончил мысль товарища Джон Насименто,- именно неблагодарной свиньей – другого слова и не найдешь…
– И что услыхали мы от него
Хайталл тяжело вздохнул.
– Может быть, не все еще потеряно?- спросил он,- может, стоит попробовать еще раз?
– Ну что ж,- согласился Джерри,- хорошо, попробуем. Только вряд ли он поймет нашу искреннюю заботу и оценит ее по достоинству…
В тот же вечер Эрик Мартинес, одев свой привычный повседневный костюм – грязные джинсовые лохмотья, изпод которых виднелась застиранная майка с надписью на всю грудь «Рак матки – короли Нью-Йорка», отправился в популярный среди городского отребья пивной бар «Синька», что недалеко от Центрального парка. Около входа Эрик сразу же заприметил того, кого и хотел тут встретить – своего бывшего коллегу по банде Салдама, толстого пузатого негра Даниэля Поллака. Дэн, сидя на каменном бордюре рядом с кучей гниющего мусора, сосредоточенно пересчитывал грязные замусоленные банкноты достоинством в доллар.
– Ну, привет, кореш!- Мартинес был чрезвычайно рад встрече с приятелем.
– Здорово!- обрадовался тот.- Ну, как живешь, чем занимаешься?…
– Да так, всем понемножку,- скромно ответил Мартинес.- То тут, то там…
– А мне тут приятели как-то говорили, что ты как будто стал копом. Я, правда, им не поверил – как это такой хороший мальчик, такой большой любитель наркотиков, алкоголя и художественного мордобоя связался с такой нехорошей компанией… Быть того не может!…
– Одно другому не помеха,- улыбнулся Мартинес,- просто это – нормальная работа для юноши, которому пришло время чем-нибудь заняться… Да, я действительно стал настоящим нью-йоркским мусором, да к тому же не просто мусором, а офицером…
Поллак остолбенело глянул на приятеля.
– Ни фига себе…- тихо произнес он,- если бы ты мне сам об этом не сказал, ни за что бы не поверил…
– К тому же,- продолжил Эрик,- это гораздо лучше, чем торчать в мерзкой клоповной тюрьме, смотреть там по кабельному телевидению идиотские фильмы и ждать, пока тебя оттрахают в зад тюремные «авторитеты»…
– Тоже верно,- согласился Поллак.- Только я никак не могу понять: значит, ты уже не пьешь, не пыхаешь старую добрую травку, не бесчинствуешь и не бьешь по морде направо и налево?…
Мартинес вытащил из кармана подраной джинсовой куртки косяк и закурил.
– Вот это класс!- восхищенно произнес Поллак.- В первый раз вижу копа-наркота!…
Эрик, задержав в легких ароматный дым, выпустил его из себя, как настоящий наркоман – сквозь плотно сжатые губы.
А ты что думаешь – копы, что ли, не люди?
А как смотрит на это твое начальство?
Одобряет.
– Да не гони… Что, твое полицейское начальство одобряет наркоманию?…
– Представь себе – да! Это у нас теперь такая новая политика – там наверху решили, что мусора должны быть как можно ближе к народу…