Полицейское управление
Шрифт:
Один за другим в кабинет входили детективы и сонными глазами смотрели на доску. Зазвонил телефон. Не снимая ног со стола, Мэлоун взял трубку. Ночь возле «Интермедии» вымотала лейтенанта, сейчас ему вовсе не хотелось услышать скрипучий голос инспектора Замбрано.
— Удалось узнать что-нибудь вчера вечером?
Мэлоун поморщился и отставил трубку подальше от уха. Держа ее перед носом, он доложил о действиях группы прошлой ночью. О'Шонесси проводил женщину до домика на сваях на Парк-Плейс в Бруклине. Мужчины поехали к высотным домам Сохо.
— Ты их не задержал?
— Еще нет. О'Брайен и Малленс
— Почему не проследили за грузовиком?
— Потому что у меня мало людей и машин. Кроме того, я хотел, чтобы грузовик убрался оттуда к чертовой матери и мы получили возможность понаблюдать за тем, что происходит внутри квартиры.
— Сколько человек дежурят днем?
— Один в участке. Двое следят за женщиной. Двое — за мужчинами. Сегодня я освобожу их от ночной смены.
— Значит, в участке останется всего один человек? — В голосе инспектора сквозило плохо скрытое беспокойство.
— Получается, так.
— А вчерашняя команда у тебя на казарменном положении?
Мэлоун с трудом сдержался.
— Вы опять правы.
— Перегибаешь палку?
— Думаете, я не понимаю?
Замбрано зевнул.
— Ну, мне пора вылезать из постели и ехать в соляные копи. Увидимся. — Он повесил трубку.
Мэлоун посмотрел на свою.
— Сукин ты сын!
Потом взглянул на детективов. Усталые люди могут дать маху.
— Идите по домам и отоспитесь.
— А вы что собираетесь делать, Лу? — спросил Старлинг Джонсон.
— Нанесу визит в судоходную компанию в Лонг-Айленд-Сити.
Мэлоун уже выходил, как вдруг О'Шонесси крикнул, что ему звонят по третьей линии. Вернувшись в комнату, Мэлоун взял трубку.
На этот раз не было ни представлений, ни притворства. Человек, ранее назвавшийся Мэдвиком, был краток:
— Для тебя же будет лучше, Мэлоун, если ты не станешь совать нос в дело Айзингер!
— Пошел ты… — сказал Мэлоун, бросил трубку и уехал.
Темно-красный седан держался на почтительном расстоянии от такси, пока оно ползло в потоке утреннего транспорта по Флэтбуш-авеню, направляясь к Бруклинскому мосту. Проехав мост, такси свернуло на Парк-роу и помчалось на восток, к площади Четэм. На Бауэри повернуло на север и, доехав до угла улицы Хестер, остановилось во втором ряду. Из такси вышла женщина. Шикарное платье и парик, бывшие на ней прошлой ночью, уступили место простой одежде, голова была покрыта платком. Женщина торопливо прошла полквартала по улице Хестер и нырнула в трехэтажное здание, над входом в которое красовалась вывеска на иврите. Справа от двери висела табличка на английском: «Истсайдская миква».
Темно-красный седан, подъехав к тротуару, остановился возле пожарного гидранта.
— Что такое миква? — спросил О'Брайен у напарника.
— Религиозная баня, в которую еврейские женщины ходят раз в месяц после менструации, — ответил Малленс.
— Женщины такого сорта тоже?
— Все без исключения.
Двадцать минут спустя женщина вышла из миквы и пошла по улице в северном направлении. О'Брайен вылез из машины. Женщина прошла пять кварталов, время от времени нервно озираясь по сторонам. Посреди шестого квартала она вошла в ресторан с надписью на иврите и села за свободный
Согбенный официант с изможденным лицом, шаркая ногами, подошел к О'Брайену:
— Что-нибудь закажете?
Женщина нехотя ковыряла вилкой еду, которую ей принес тот же официант, и поглядывала в окно, то налево, то направо, иногда бросая взгляд на часы. О'Брайен прикончил молочное блюдо и собирался заказать еще одно, когда в ресторан вошел мужчина и направился прямо к столику, за которым сидела женщина.
— Ну? — грубовато спросил он, опускаясь на стул напротив. О'Брайен хорошо слышал их разговор.
— Его там не было, — сказала она.
— Ты уверена, что это единственная миква, куда она ходила?
— Да, уверена, — раздраженно ответила она.
— Мы должны найти этот проклятый лист.
— Что еще я могу сделать?
— Не знаю, но ясно одно: полиция уже влезла в наши дела. Мужчина подался вперед и понизил голое, так что О'Брайену больше ничего не удалось расслышать. Вдруг женщина откинулась на спинку стула, явно чем-то встревоженная.
— Я не знаю, куда она это спрятала, только все твердила о какой-то проклятой песне…
Глава 5
Пятница, 12 июня, полдень
Ван-Дэм — последний выезд на запад со скоростной Лонг-Айлендской автострады перед Мидтаунским тоннелем. Борден-авеню начиналась с противоположной стороны Ван-Дэм и прорезала промышленное сердце Лонг-Айленд-Сити. На Борден-авеню и Тридцатой улице мужчины в защитных стальных касках стояли на платформах, загружая и разгружая склады. Тротуары перед зданием компании «Олкок и Олкок, тара» были запружены людьми, сколачивающими деревянные контейнеры. Перед снабженческой компанией «Провижн» безостановочно сновали машины, развозившие приправы по городским отелям и ресторанам. Всюду стояли отцепленные от грузовиков трейлеры. Улицу пересекали рельсы железной дороги. Ритм движения постоянно нарушали грузовики, пятящиеся к месту погрузки. Огромные чаны, стоявшие перед «Биддл энд Пикл компани», источали острый пряный аромат.
Старлинг Джонсон не пошел домой. Делать ему было нечего, и он решил составить компанию Мэлоуну. Усталости он не чувствовал и был не прочь поработать еще. Тем более в последнее время он обнаружил, что сна ему требуется все меньше и меньше. Он никак не мог привыкнуть к одинокой жизни, хотя развелся два года тому назад, а один жил уже три года. Все еще казалось слишком громким тиканье часов, а тишина оглушала; он еще не мог заснуть без спиртного. Он ненавидел, приходя после работы домой, сразу включать телевизор или радио, но он не мог обойтись без голосов других людей. У него была девушка, по правде говоря, их было несколько. Но он тяготился ими и ловил себя на том, что считает минуты в ожидании, пока они встанут, оденутся и уйдут. Он выработал твердое правило: ни одна женщина не ночевала, и никому из них не разрешалось оставлять свои вещи в его квартире. Если после их ухода он обнаруживал что-то, немедленно выбрасывал находку в мусорное ведро. Ни одна из женщин не могла предъявить права на него или его жилище.