Полигон безумной смерти
Шрифт:
– Вот. Здесь, – тыкает Шурик пальцем в серединку самой обычной полянки, укрытой от любопытных глаз буйными порослями кустарника и вереницей молодых деревьев.
Становимся на четвереньки и внимательно, метр за метром, просматриваем полянку.
Ничего. Кроме осколков битых бутылок, десятка окурков и одного использованного презерватива ничего обнаружить не удалось.
– Странно. Когда я отсюда уходил вместо полянки уже был кустарник и трава по пояс. А теперь опять все нормально, – удивленно сдвигает плечами
– Более чем странно! Смахивает на навороченный розыгрыш с иллюзионом, – мрачно констатирую, поднимаясь с колен. И снова в душе заклубились смутные подозрения. Как-то все идет не так… Даже не понимаю, что меня настораживает… Мы словно музыканты играющие по написанным нотам. И даже если очень захотеть сфальшивить не получится… Не дадут! Тут сам собой напрашивается вопрос: а кто собственно не даст? Кто писал эти самые ноты? Может это…
– Па! Глянь! Педики! – слышится из-за спины восторженный детский голосок.
Такие слова заставляют меня моментально обернуться. Все подозрения мгновенно развеиваются от столь внезапного вмешательства.
На тропинке в паре метров от нас стоит пара. Похоже отец с сыном лет шести и сын тыкает в нас пальцем не оставляя ни малейшего сомнения в том, кто в этом парке по его мнению является представителем сексуальных меньшинств.
Обкуренная молодежь на лавочке дружно заржала и начала довольно громко развивать тему нетрадиционной ориентации в условиях пересеченной местности.
Глядя на мое свирепеющее лицо, папаша с сыном поспешно ретируются. Мальчик семеня толстым ножками рядом с широко шагающим покрасневшим как помидор отцом обернулся и взглянул на меня. Удивительно, но на его лице застыло непонимание. Как будто он сказал совершенно не то, что хотел, а то, что его заставили. Заставили!
Отрицательно машу головой, разгоняя плетущуюся паутину подозрений. Нет. Так нельзя… Это уже паранойей попахивает. Подозревать шестилетнего мальчика… Глупость!
– Что это было? – оборачивается Шурик, не видевший эту парочку и похоже, погруженный в свои мысли даже не слышавший слов ребенка.
– Обознались, – с угрюмым взглядом провожаю удаляющиеся спины папаши и сына. – Ладно, поехали, а то нам еще и зоофилию припишут, – говорю, глядя на сонно зевающую собаку, вылезающую из кустов в полуметре от все еще стоящего на четвереньках Шурика. Похоже, мы, своими изысканиям потревожили ее сон.
– К Вике? – с улыбкой интересуется Шурик.
– Да, – делаю вид, что совершенно не обратил внимание на промелькнувшую в его голосе насмешку.
Глава 9.
На этот раз подъезжаем к офису "Хранителя" чинно, не торопясь. На стоянке паркуемся рядом с роскошным Опелем серебристого цвета.
– Круто они охраняют, – замечает Шурик, слезая с мотоцикла.
– Не.
Глушу двигатель. Пару раз чихнув, он выразил свое недовольство в связи с окончанием поездки и обиженно утих. Ставлю мотоцикл на подножку и стягиваю шлем.
– Хух! Жарко! – говорю, недовольно поглядывая на палящее с неба солнце. – Лучше б зимой так старалось…
Подкладка шлема пропотела насквозь и издает не совсем приятный запах.
– Потопали? – Шурик уже стоит у входа и гостеприимно предлагает войти.
Открываем тяжелую дверь. За декоративной деревянной облицовкой прячется стальная конструкция. А глядя с наружи даже в голову не придет что эти двери сродни крепостным воротам.
Ум-м-м. Благодать. Волна холодного кондиционированного воздуха вырывается навстречу, принося облегчение.
Не спеша делаю пару шагов по коридору.
– А! Это опять ты! – рычит знакомый горилообразный охранник из-за стеклянной перегородки. – Я тебе, что в прошлый раз обещал?
Маленькие бесцветные глазки под выпирающими надбровными дугами полны неприязни. Чувствую себя посетителем зоопарка, отделенным от разъяренного самца гориллы лишь хрупким стеклом. Охранник не спеша выходит из своего вольера и направляется ко мне звучно похрустывая пальцами.
– Ты про ручки-ножки? – невинно интересуюсь, у так похожего на тех от
кого мы произошли существа.
– Они самые! Вон отсюда! – наливается злобой скуластое лицо.
Я не успеваю уклониться и охранник, неожиданно быстро для своего грузного телосложения, хватает меня за волосы собранные в хвост и тащит в сторону открытой двери, за которой стоит Шурик.
– Ай! Больно! – ору, чуть ли не в полный голос. Боль окутывает голову колючей проволокой. Кажется, что еще секунда, и мой скальп навсегда перестанет быть моей собственностью, оставшись в руках охранника в качестве трофея.
Унижение от такого бесцеремонного обращения, как с какой-то шавкой, значительно усиливает боль и делает ее совершенно нестерпимой.
– Отпусти! – повышаю громкость, переходя на уровень ультразвука, в надежде, что хоть такой истошный вопль принесет желаемый результат.
Охранник, совершенно игнорируя мои причитания, делает еще шаг и оказывается на пороге двери.
Если верить собственным предчувствиям, то мне предстоит краткосрочный полет с довольно жестким приземлением на асфальт. И это в лучшем случае. В худшем – мне придадут дополнительное стартовое ускорение для выхода на необходимую траекторию увесистым пинком под зад.
Вот тебе и сходили к девушке…
Шурик, предусмотрительно оставшийся снаружи, осторожно высунувшись из-за кромки двери, сострадательно смотрит на меня и резким движением руки захлопывает эту самую дверь.