Полигон призрак
Шрифт:
— Так точно, товарищ майор.
— Но на почте веди себя непринужденно, спроси что-нибудь несущественное, пошути с работницами. После того как «клиент» получит телеграмму, сопроводи его назад к «Виллису». Пусть он идет впереди, а ты как бы сам по себе.
— А если он побежит? — спросил Егоров.
— Ну, это для тебя не проблема, поскольку бегаешь ты превосходно. Поймаешь, если что, и свяжешь.
— То есть стрелять нельзя? — уточнил младший лейтенант.
— Зачем дворовых собак пугать и шум поднимать?
— Все
Они подошли к сторожке, из-за которой в сопровождении двух солдат вышел Рейнакс.
— У тебя есть здесь бритвенные принадлежности? — не здороваясь с лесником, спросил Коготь.
— Конечно есть, — кивнул Эйнар. — А в чем дело?
— Даю тебе пятнадцать минут на то, чтобы ты побрился и привел себя в порядок, — распорядился майор.
Из сторожки вышел лейтенант Малютин.
— Здравия желаю, товарищ майор, — поприветствовал он Когтя.
— Тебе того же, лейтенант. Иди сюда, потолкуем.
Они отошли в сторону и сели на поваленное дерево.
Было прохладно, несмотря на то что светило солнце, и небо, казалось, любовалось своей чистотой.
— Дело такое, Малютин, — начал Коготь. — Мы доведем Рейнакса до деревни Павловское, там у нас есть дела. А ты прикрой сторожку и примерно через полчасика, раньше не надо, выдвигайся вслед за нами. На окраине леса, на поляне, увидишь «Виллис» и вашего сержанта, водителя. Возьмете у него ящик с провизией. Когда мой боец приведет Рейнакса из деревни, свяжешь леснику руки и вернешься с ним в сторожку. То, что со шпионом нужно быть предельно осторожным и бдительным, я тебе уже не раз говорил, но напомнить — не лишнее. Задача ясна, лейтенант? — спросил Коготь.
— Так точно, товарищ майор, — громко произнес Малютин.
— Ладно ты, тише, не на плацу, — спокойно сказал Коготь.
Эйнар побрился, оставив только усы, которые он носил постоянно, причесал расческой влажные русые волосы. Коготь оглядел его:
— Нормально. А сейчас шагай в сторону деревни умеренно быстрым темпом, — приказал майор.
— Хорошо, — кивнул лесник и зашагал в сторону лесной чащи.
Коготь и Егоров последовали за ним. Когда они отошли примерно на километр от сторожки, Эйнар спросил, не оборачиваясь:
— А зачем, майор, мы идем в деревню?
— Твоя «сестренка» из Калуги прислала тебе телеграмму. Чтобы не вызывать лишних сомнений у односельчан, ты ее получишь лично. До почты и обратно к машине, которая ждет нас возле леса, тебя будет сопровождать мой человек, отменный стрелок. Хоть я и не сомневаюсь в твоем благоразумии, Рейнакс, однако вынужден предупредить: дернешься — и о твоей бренной жизни напомнит только дырка в черепе, в которой будет гулять ветер!
— Да не собираюсь я дергаться, мы же обо всем договорились, майор, — пробурчал лесник.
— Это чтобы ты не забывал и не расслаблялся. И еще, когда получишь телеграмму, положишь ее в правый карман своих штанов.
— Мне все ясно, майор.
— Пока это все. Вернешься с почты, мы с тобой потолкуем возле машины.
Когда они дошли до «Виллиса», Коготь обыскал лесника.
— Все, иди на почту. Мой человек отправится за тобой. Получишь телеграмму, вернешься обратно. В деревне не знают, что ты убил Колю, так что веди себя спокойно и естественно. Если спросят, почему давно не появлялся в деревне, скажи, что в сторожке дел по горло. А теперь иди, Рейнакс! — скомандовал Коготь.
Когда лесник отошел метров на сто пятьдесят, за ним двинулся Егоров. На почте все прошло гладко. Рейнакс пошутил с молоденькой девушкой, расписался в получении телеграммы и положил ее в правый карман черных брюк. Младший лейтенант Егоров, болтавший с другой работницей, рыжеволосой и полной женщиной лет тридцати, обратил внимание на то, что Рейнакс точно выполнил приказ Когтя.
Как только Эйнар покинул почту, вслед за ним вышел и Егоров. По пути Рейнакс встретил вышедшую из-за поворота в черном траурном платке доярку Любу, мать погибшего Кольки. Егорову пришлось сделать вид, что он кого-то ждет у забора.
— Здравствуй, Федор Аркадьевич, — с надломом в голосе произнесла женщина.
— Здравствуй, Люба, — покосившись на Егорова, сказал лесник.
— Давно тебя не видно было.
— Дел в сторожке сейчас невпроворот, только и поспевай крутиться.
— А моего Коленьку нашли убитым в лесу. Какой-то изверг перерезал ему горло, — слезы брызнули из глаз женщины. — Мой мальчик… Он так переживал гибель отца на фронте, как мог старался мне во всем помогать… Добрый был…
— Соболезную тебе, Люба, — выдавил лесник. — В тайге немало бродит плохих людей.
— Не жилец на этом свете убийца, — всхлипнув, вдруг сказала женщина.
— Почему? — само собой вырвалось у Рейнакса.
— Я прокляла убийцу, прокляла материнским проклятием. Он сдохнет, я это точно знаю. Скоро сдохнет, как последняя собака, — брызнув слюной, со злобой произнесла Люба.
— Я тебя понимаю. Твое горе безутешно, — лесник вскользь глянул на стоявшего неподалеку Егорова. — Ладно, пойду я, Люба, дел много.
— Ступай, Федор Аркадьевич, ступай, — сказала доярка и, поправив черный платок, с заплаканными глазами побрела дальше.
Постояв несколько секунд, словно тяжелые слова Колькиной матери легли на дороге невидимым препятствием, Эйнар пошел дальше. Егоров, постояв чуть-чуть, глянул беззаботно по сторонам и последовал за ним.
Они прошли деревню, впереди виднелся густой лес.
— Прибавь шагу, — подойдя ближе к леснику, жестко сказал младший лейтенант.
— Хорошо, — кивнул Рейнакс и пошел быстрее.
Неподалеку от «Виллиса» перекусывали тушенкой с хлебом лейтенант, солдаты и водитель. Коготь стоял, опершись правым локтем о бампер.