Полигон призрак
Шрифт:
Канарис на минуту задумался, а потом изрек:
— Значит, погиб. Хорошо, я утверждаю майора Вальтера Раубеха командиром группы. С этим мы разобрались.
Канарис встал с кресла и прошелся по кабинету. Он напряженно о чем-то думал. «Ну что еще не устраивает шефа?» — стараясь выглядеть абсолютно спокойным, подумал Штольц.
Адмирал походил несколько минут по кабинету, а затем остановился перед полковником и сказал:
— Фельдфебеля и еще троих, что были вместе с ним, не посылать на задание на русский полигон! Не вижу в этом никакого смысла. Они набросали по памяти карту местности,
— Я понимаю вас, господин адмирал, — вставил полковник, но лучше бы он промолчал.
— Ничего вы не понимаете! — рявкнул Канарис. — После моего доклада фюрер взял это дело под свой личный контроль. Половина Абвера занята этим чертовым русским полигоном, который отнимает у наших специалистов массу драгоценного времени и сил. Нам необходимо узнать технологию изготовления русской сверхбомбы, иначе, — Канарис прервался и нервно кашлянул, — если, Штольц, меня снимут с должности, можете не сомневаться, что я приложу все силы, чтобы ваша карьера завершилась! И знаете что, Штольц, — адмирал перешел почти на шепот, — в Германии много хороших стрелков… Вы меня поняли? — угрожающе прошипел Канарис.
— Понял, господин адмирал.
— Тогда действуйте, как я сказал. Усильте группу и завтра ночью начинайте операцию, — адмирал успокоился, возвратился за стол и сел в кресло. — Каждый в группе «Z» должен знать, что это самое важное и самое ответственное задание в его жизни. Так и передайте каждому, а еще скажите, что фюрер рассчитывает на их опыт, знания и профессионализм. Все должны четко понимать, ради чего весь Абвер работает на пределе своих возможностей в этом деле.
— Я доведу, господин адмирал, ваши слова до каждого офицера группы «Z», — вскочив со стула, выпрямился в струнку Штольц.
— Прекрасно, полковник. Добудьте любыми судьбами то, что мне нужно. Гитлер и Германия ждут от нас подвига. Не мне вам говорить, что вскоре на Восточном фронте развернется одна из крупнейших в этой войне наступательная операция. И не дай Бог русские применят свою чудо-бомбу! Настало время решительных действий, а не болтовни, — повторил адмирал одну из фраз Гитлера.
Следующей ночью пятнадцать парашютистов спрыгнули с борта немецкого бомбардировщика в глубоком советском тылу.
Глава 17
Коготь сидел за шахматной доской. В который раз он по кругу обыграл всех офицеров своей группы. Но вот последняя партия с Самойловым непривычно затянулась.
— Вы, наверное, просто устали, товарищ майор, — сказал Абазов.
— Нет, дело в том, что лейтенант Самойлов неплохо изучил мою манеру игры. И пока ему удается держаться, — переставляя фигуру, ответил майор.
Андрей улыбнулся:
— Надо же кому-то хоть раз оказать достойное сопротивление командиру.
— Раньше времени не лыбься, — сказал
— Я же выигрывал, — недоуменно пожал плечами Самойлов.
Стоявшие рядом офицеры рассмеялись.
— Это тебе только казалось, лейтенант, на самом деле ты сам себя ход за ходом загонял в угол. Так бывает в шахматах, — сказал Коготь.
Дверь открылась, и на пороге появился начальник полигона Веригин.
— Я вижу, у вас тут шахматный турнир в самом разгаре, — сказал он.
— Да нет, товарищ полковник, командир уделал всех нас по полной программе. Никому ни единого шанса не оставил, а ведь мы старались, — вздохнул Егоров.
— Владимир Николаевич, — окликнул полковник Когтя, — у меня для тебя важное известие. Давай поговорим в моем кабинете.
— Так, играйте пока без меня, — поднявшись со стула, произнес майор.
Он вышел вслед за Веригиным. Как только они вошли в кабинет, полковник повернулся к Когтю:
— Владимир Николаевич, несколько минут назад мне позвонил председатель Павловского сельсовета Мишин. Короче, на имя Федора Макарова пришла телеграмма из Калуги от Ольги Волошиной. Как ты и просил, я сразу же тебе сообщаю об этом.
— Спасибо, Семен Петрович, — Коготь отвел глаза в сторону и тихо сказал: — Вот оно, начинается…
— Я могу позвонить Мишину и сказать, что приедет наш боец и заберет эту телеграмму, — предложил полковник.
— Нет-нет, ни в коем случае, за телеграммой я поеду сам с одним из своих парней, а получать ее будет тот, кому и положено. Распорядитесь, пожалуйста, чтобы «Виллис» был возле штаба через десять минут. И надо бы нам снова переодеться в штатское. Только со мной поедет кто-нибудь другой.
Через десять минут, облачившись в штатский светлый костюм, Егоров выбежал из штаба на крыльцо, где нашел Когтя — в сером костюме, с коричневой кепкой, надетой набекрень, закрывая половину его лица.
Проскочив деревню, «Виллис» остановился у леса на поляне.
— Сержант здесь нас подождет, а мы с тобой, Егоров, давай-ка устроим себе тренировку: бег по пересеченной местности в лесу, — сказал Коготь.
— Можно, товарищ майор, — пожал плечами младший лейтенант.
— До цели более десяти километров. Идти долго и нудно, а вот пробежать будет в самый раз. Вперед! — скомандовал майор, и смершевцы побежали.
Ловко лавируя между деревьями, они быстро продвигались вперед. Примерно через час интенсивного марш-броска они увидели впереди сторожку. Коготь подал знак рукой, и они остановились.
— Молодец, Егоров, прекрасно держишь темп, — похвалил подчиненного майор.
— Я вообще-то с детства хорошо бегаю, меня то и дело на всякие соревнования по бегу посылали от школы, — ответил Егоров.
— Это хорошо, — кивнул Коготь, — а теперь слушай внимательно. Мы сопроводим одного типа до машины, он немецкий шпион. Дальше ты пойдешь с ним, держась чуть поодаль. Он зайдет на почту, чтобы получить телеграмму. В этот момент ты должен быть там, не выпуская его из поля зрения ни на секунду, — инструктировал подчиненного Коготь. — Нужно проследить, чтобы он, к примеру, не уничтожил телеграмму и не подложил вместо нее что-нибудь свое. Понял?