Политэкономия войны. Союз Сталина
Шрифт:
Непосредственно «вслед за этим Достоевский ставил уже, так сказать, практический вопрос, который, – по словам В. Кожинова, – Чаадаева еще не мог по-настоящему волновать: «Мы всего более боимся, что Европа не поймет нас, и по-прежнему, по-всегдашнему встретит нас высокомерием… Основной, главной идеи нашей… она долго, слишком долго еще не поймет. Ей надо фактов теперь понятных, понятных на ее теперешний взгляд. Она спросит нас: «Где ваша цивилизация? Усматривается ли строй экономических сил ваших в том хаосе, который видим мы все у вас?» [36]
36
Кожинов В. В. О русском…, с. 153–154.
«В Европе собирается нечто, как бы уж неминуемое, – приходил в 1875 г., после посещения Германии, Ф. Достоевский, – Вопрос о Востоке растет, подымается, как волны прилива, и действительно, может кончиться тем, что захватит все, так, что уж никакое миролюбие, никакое благоразумие, никакое твердое решение не зажигать войны не устоит против напора обстоятельств» [37] .
37
Достоевский Ф.М…, т.2, с. 243.
38
Энгельгардт А.Н… с. 135.
В 1881 г., после посещения Германии, в своей книге «За рубежом», М. Салтыков – Щедрин образно описал свои ощущения в разговоре «мальчика в штанах» (немца) и «мальчика без штанов» (русского). «Мальчик в штанах» говорил: «Мы, немцы, имеем старинную культуру, у нас есть солидная наука, блестящая литература, свободные учреждения, а вы делаете вид, как будто все это вам не в диковину. У вас ничего подобного нет, даже хлеба у вас нет, – а когда я, от имени немцев, предлагаю вам свои услуги, вы отвечаете мне: выкуси! Берегитесь, русский мальчик! Это с вашей стороны высокоумие, которое положительно ничем не оправдывается!
На что «мальчик без штанов» ответствовал: А надоели вы нам, немцы, – вот что! Взяли в полон, да и держите… Только жадность у вас первого сорта, и так как вы эту жадность произвольно смешали с правом, то и думаете, что вам предстоит слопать мир… Все вас боятся, никто от вас ничего не ждет, кроме подвоха. Есть же какая-нибудь этому причина!
– Разумеется, от необразованности. (отвечал «мальчик в штанах») Необразованный человек – все равно, что низший организм, а чего же ждать от низших организмов!» [39]
39
Салтыков-Щедрин М.Е. За рубежом. Очерки.
«Русские – это китайцы Запада», – утверждал в конце XIX. пангерманист В. Хен, – их души пропитал «вековой деспотизм», у них «нет ни чести, ни совести, они неблагодарны и любят лишь того, кого боятся… Они не в состоянии сложить два и два… ни один русский не может даже стать паровозным машинистом… Неспособность этого народа поразительна, их умственное развитие не превышает уровня ученика немецкой средней школы. У них нет традиций, корней, культуры, на которую они могли бы опереться. Все, что у них есть, ввезено из-за границы». Поэтому «без всякой потери для человечества их можно исключить из списка цивилизованных народов» [40] .
40
Цит. по: Шамбаров В. Е…, с. 67–68.
Слова известного журналиста М. Меньшикова, написанные в 1900 г., звучали для России уже набатным колоколом: «Германия и Англия – вот на рубеже XX века торжествующие народности, не только вожди, но и истребители человечества. Наш славянский мир, как и латинский, позади этих хищных рас… Мы неудержимо отстаем в развитии народной энергии и постепенно втягиваемся в сеть англо-германского захвата. Россия еще страшна своей государственной силой… но видимо на всех мировых поприщах уступает белокурому соседу» [41] .
41
Меньшиков М. Китические очерки. Т. II, СПб., 1902. (Фурсов А. И. Saeculum…, с. 68)
Наглядно эту отсталость подтверждало сопоставление количества патентов (привилегий) на изобретения, выданных в России и странах Запада:
По срокам введения патентной системы, в 1812–1833 гг., Россия не сильно уступала своим конкурентам, например, в США патентное право на федеральном уровне было введено в 1790–1836 гг., однако по количеству выданных патентов отставание России было огромным: к 1870 г. в США было выдано 120,6 тыс. патентов, в Англии – 51,3 тыс., в Германии – 8,8 тыс., в Швеции – 1,6 тыс., в России – 1,4 тыс. [42]
При этом, как отмечал М. Брун, патенты в России принадлежали «преимущественно иностранцам» [43] . Действительно из всех 84 патентов на изобретения, выданных в России в 1870 году, 67 % принадлежало иностранцам, еще 10 % натурализовавшимся иностранцам и только 23 % можно, и то большей частью условно, считать собственно российскими [44] . Для сравнения в том же 1870 году в США было выдано 12 157 патентов [45] .
По абсолютному количеству выданных в 1912 г. патентов на изобретения Россия отставала от США более чем в 25 раз, от Германии, Франции, Англии в 8–12 раз, в 6 раз от Бельгии и Австро-Венгрии, в 2 раза Швейцарии [46] . На самом деле отрыв был значительно больше, поскольку почти 70 % российских патентов принадлежало иностранцам [47] . В удельных показателях это отставание было огромным, если даже взять только Европейскую часть России, то по количеству патентов на душу населения в 1912 г. она отставала, например, от Швеции в 17 раз! [48]
42
Брун
43
Брун М. Патенты на изобретения // Энциклопедический словарь. Брокгауз и Ефрон, т. XXII, с. 1–7.
44
Указатель хронологический, предметный и алфавитный выданных в России привилегий с 1814 по 1883 год. – СПб.: Министерство финансов, 1884. – 392 с., с. 128–139.
45
U.S. Patent and Trademark Office Electronic Information Products Division – PTMT. https://www.uspto.gov/web/offices/ac/ido/oeip/taf/h_counts.htm
46
Рассчитано на основании данных: WIPO Statistics Database, May 2015.Historical data sets (prior to 1980) (patents_granted…, Лист 2)
47
Построено на основании данных: WIPO Statistics Database, May 2015.Historical data sets (prior to 1980) (patents_granted…, Лист 3, 5)
48
Рассчитано данных: WIPO Statistics Database, May 2015.Historical data sets (prior to 1980) (patents_granted…, Лист 3, 5)
Другим не менее ярким и трагичным примером, являлась социальная отсталость России, которую наглядно передавало положение крестьянства. Говоря о нем, историк А. Керсновский отмечал, что сравнивать положение низших сословий в России и европейских странах было невозможно: «Мы пользуемся термином «рабство», как наиболее точно и правдиво передающим смысл «крепостного права» – термина слишком расплывчатого, как бы «вуалирующего» действительность и дающего даже основания некоторым исследователям сравнивать русскую «барщину» с «барщиной» европейской и пытаться даже искать с ней какую-то аналогию («у нас, мол, крепостное право упразднено лишь в 1861 году, но ведь и в ряде германских земель оно существовало до 1848 года» и т. д.). Сравнение это немыслимо. Вассальные европейские крестьяне принадлежали поместью, русские крепостные являлись личной собственностью помещика. Европейская барщина – остаток феодализма – обязывала крестьянина работать на своего «сеньора» известное количество дней в году в порядке повинности. Вне этой повинности он был совершенно свободен в своих занятиях и поступках, его личность, семья и жилище были неприкосновенны… Русский крепостной, напротив, был рабом в полном смысле этого понятия… Русское рабовладение можно сравнить лишь с американским, только там угнетались негры, а здесь единоплеменники» [49] .
49
Керсновский А.А…, т.1, с. 140–141.
Во времена Екатерины II «крепостное русское село, – отмечал В. Ключевский, – превращалось в негритянскую североамериканскую плантацию времен дяди Тома» [50] . Торговля русскими крепостными велась оптом и в розницу: «Если дворяне решают продать своих крепостных они, – писал в 1794 г. П. Шантро, – их выставляют с их женами и детьми в общественных местах, и каждый из них имеет на лбу ярлык, указывающий цену и их специальность» [51] .
50
Ключевский В.О… Лекция LXXVIII, с. 1104.
51
Pierre Nicolas Chantreau. Voyage philosophique, politique et litteraire, fait en Russie pendant les annees 1788 et 1789. Traduit du Hollandois. – Paris: Briand, 1794. (Яцевич А. Крепостной Петербург Пушкинского времени. – Л.: Пушкинское о-во, 1937. 232 с. Гл. III Торговля крепостными.)
Как могли иностранцы относиться к России, когда именно ее государствообразующая нация находилась в состоянии рабов, чьих жен и дочерей помещики превращали в наложниц, а их отцов и мужей проигрывали в карты, засекали кнутами… «Я уже отмечал, как возмутительно в России обращение с людьми, – писал в 1800 г. француз Ш. Массон, – Присутствовать хотя бы при наказаниях, которым часто подвергаются рабы, и выдержать это без ужаса и негодования можно только в том случае, если чувствительность уже притупилась и сердце окаменело от жестоких зрелищ…» [52] . С насильственностью в отношении крестьян и с жестокостью их мучений, подтверждал граф В. Стройновский в 1809 г. «ничто сравниться не может» [53] . И хотя подобные явления, очевидно, не носили массового характера, свидетельства современников говорят о том, что они были были достаточно широко распространены [54] .
52
Массон Ш. Секретные записки о России. – М.: Новое литературное обозрение, 1996. – 208 с., с. 143.
53
Стройновский В.В. Об условии крестьян с помещиками. – Вильна, 1809 г., с. 33–42. // Коваленский М.Н…, с. 256–257.; См. примеры обращения с крепостными: Коваленский М. Н. Хрестоматия по русской истории, в 3 т. – М.: Мир., т.3, 1915. – 498 с., с. 198–204.
54
См. подробнее: Галин В. Капитал Российской империи. Политэкономия русской цивилизации. – М. Аглгоритм. 2019, Алисторус, 2020. Гл.: Патриархальная идилия.