Политэкономия войны. Союз Сталина

Галин Василий Васильевич

Гр. 1. Прирост населения за 1897–1913 гг., млн. чел.

Германская интеллектуальная элита, чье мнение отражал П. Рорбах, откровенно паниковала: даже в мирных условиях, «какое положение займет Германия, по отношению к 300 миллионной русской империи к середине 20-го века?» [94] Уже сейчас требовал П. Рорбах в 1914 г., «Русское колоссальное государство со 170 миллионами населения должно вообще подвергнуться разделу в интересах европейской безопасности» [95] . «В основном Россия сейчас к войне не готова, – отмечал министр иностранных дел Германии Г. фон Ягов в июле 1914 г., – Франция и Англия также не захотят сейчас войны. Через несколько лет Россия уже будет боеспособна. Тогда она задавит нас количеством своих солдат… Наша же группа слабеет. В России это хорошо знают и поэтому, безусловно, хотят еще на несколько лет покоя» [96] .

«Мы готовы, и чем раньше, тем лучше для нас», утверждал начальник Генерального штаба Германии Х. Мольтке 1

июня 1914 г., 3 июня он пояснял статс-секретарю по иностранным делам Г. Ягову: «В течение 2–3 лет Россия окончит свою программу вооружения. Тогда военный перевес наших врагов станет настолько значительным, что он (Мольтке) не знает, как тогда с ним совладать. Теперь мы еще можем с этим как-то справиться. По его мнению, не остается ничего иного, как начать превентивную войну» [97] . Предупреждая от подобных идей, О. фон Бисмарк в конце жизни указывал, что это ничто иное, как «Самоубийство из-за страха смерти» [98] .

94

Рорбах П…, с. 77.

95

Рорбах П…, с. 88.

96

Цит. по: Хвостов. История дипломатии. Т. 2. – М.: 1963, с. 776–777.

97

Цит. по: Фишер Ф…, с. 66.

98

Макдоно Дж…, с. 542.

Гитлер совершено четко определял причины Первой мировой: «В Германии перед войной самым широким образом была распространена вера в то, что именно через торговую и колониальную политику удастся открыть Германии путь во все страны мира или даже просто завоевать весь мир…», но к 1914 г. идея «мирного экономического проникновения» потерпела поражение, и для Германии оставался только один выход – «приобрести новые земли на Востоке Европы, люди знали, что этого нельзя сделать без борьбы» [99] .

99

Гитлер А. Моя борьба. – М.: Витязь. 2000. – 587 с., с. 110 – 120, 130.

Идея мирного экономического завоевания России уперлась в необходимость продления русско-германского торгового договора. Германия, выражал общие взгляды российской деловой среды ее видный представитель А. Бубликов, «начала войну в 1914 г. только потому, что именно к этому сроку Россия проявила недвусмысленное намерение отказаться в 1917 г. от возобновления кабального торгового договора с Германией… При таких условиях Германии оставалось одно из двух: или расстаться навсегда с мечтами о мировом господстве, либо начинать пресловутую превентивную войну, ибо дальше шансы на победу могли только падать» [100] . В вопросе о рынках, подчеркивал А. Бубликов, «Германия единодушна. Из-за него она будет драться до последнего. Он ясен как императору, так и последнему рабочему» [101] .

100

Бубликов А.А…, с. 185.

101

Бубликов А.А…, с. 188.

Не случайно Первая мировая война в Германии, еще до ее начала, приняла национальный характер: «наступает схватка германцев против руссо-галов за само существование, – указывал кайзер, – И это не сможет уладить никакая конференция, так как это вопрос не большой политики, а проблема расы… И теперь речь идет о том, быть или не быть германской расе в Европе» [102] . «Я ненавижу славян. Я знаю, что это грешно, но я не могу не ненавидеть их» [103] , вновь и вновь повторял кайзер, «как военный, по всем моим сведениям, я ни малейшим образом не сомневаюсь, что Россия систематически готовится к войне с нами, и сообразно с этим я веду свою политику». Дважды в той же надписи Вильгельм II повторял: это «вопрос расы» [104] .

102

Пометка на статье в «Фигаро» от 6 декабря 1912 г. относительно Лондонской конференции послов. (Цит. по: Фишер Ф…, с. 50.)

103

Graf Joseph St"urgkh. Politische und milit"arische Erinnerungen aus meinem Leben. S. 232. (Цит. по: Сазонов С…, с. 179)

104

Цит. по: Милюков П.Н…, с. 472–473.

Вильгельм ввел борьбу против «славизма» в общую программу своей мировой политики. Известно даже, кто был посредником при усвоении этой не новой, но обновленной идеи. «В особенности приобрел мое доверие, – признает он, – балтийский профессор Шиман, автор работ по русской истории…» [105] . По словам Д. Макдоно, Шиман одарил Вильгельма изрядной долей «балтийского менталитета». Канцлер Б. фон Бюлов считал, что влияние Шимана на кайзера перешло разумные рамки [106] .

105

Милюков П. Н… с. 438.

106

Макдоно Д…, с. 431–432.

Появление балтийских немцев было связано с попыткой российского правительства ограничить привилегии немецких баронов в Прибалтике. «Эту попытку дегерманизировать германскую

страну, соседство с которой никогда не приносило России ничего, кроме пользы, можно назвать только варварской, – восклицал Г. Трайчке, – Если бы эти жители прибалтийских губерний не были немцами и, как таковые, носителями высшей цивилизации, если бы они не заслуживали столь многого от государства, то русское правительство было бы менее виновато во многих бессовестных поступках, совершенных против них» [107] .

107

Heinrich von Treitschke…, v I, p. 285.

На знаменитом Военном совете 8 декабря 1912 г. начальник Генерального штаба Германии Х. Мольтке потребовал довести до сознания страны «при помощи печати национальную заинтересованность в войне с Россией», и вполне в этом духе вскоре после того газета «Гамбургер Нахрихтен» потребовала неизбежной решающей борьбы с Востоком. Весь вопрос в том, подхватывала «Германия», кто будет властвовать в Европе – германцы или славяне [108] .

108

Kruck A. Geschichte des Alldeutschen Verbandes 1890–1939, Wiesbaden 1954, S. 85, 44 (Фест И. Гитлер. Триумф…, с. 368–369)

Вторая попытка

Россия должна быть разложена на составные части… на Востоке нельзя терпеть существования такого колоссального государства…

Й. Геббельс, май 1941 г. [109]

Не успела закончиться Первая мировая война, как в 1918 г. выходит книга немецкого проф. В. Дайа, проповедовавшая мир и дружбу с Россией, с какой именно неважно: «Для нас совершенно безразлично – иметь ли дело с Россией большевистской, кадетской или царской… условия нашего соглашения останутся все те же. Ибо они настолько вызываются насущными требованиями нашего развития, что никакие обстоятельства не заставят нас изменить их. Не ради любви к России должна Германия овладеть дорогой, ведущей в глубины Азии, но ради осуществления предстоящей ей континентальной политики. Первый раз в истории морской политики Англии… будет противопоставлена сильная и определенная сухопутная политика… В самое тяжелое лихолетье, переживаемое Российской державой, когда как будто все силы небесные и земные ополчились против нее, на арену мировой политики выступает вновь и с новой силой могущественная союзница…». Напоследок В. Дайа оставил свое понимание дружбы с Россией: «Развитие до высшего предела эксплуатации европейской России и Сибири… немецким капиталом, промышленностью и организаторским талантом» [110] .

109

Геббельс… 24 мая 1941 г., с. 253.

110

Деникин А. И. Очерки русской смуты. Вооруженные силы юга России. Заключительный период борьбы. Январь 1919-март 1920. Минск, 2002, с. 179.

В 1924 г. в Мюнхене выходит первый том «Майн Кампф», где Гитлер указывал, что даже сама «организация русского государства не была результатом государственной деятельности славянства в России, а только блестящим примером государственно-творческой деятельности германского элемента среди нижестоящей расы».

На следующий год в том же Мюнхене выходит книга британца С. Гэлэхэда, в которой он проповедовал о ничтожестве русского народа: «народ столь же телесно грязный, сколько нравственно и умственно убогий; ничтожный в своей истории, весь сотканный из презренного смирения и отвратительной ярости; народ, лишенный чувства природы и дара к искусству; лишенный такта, прирожденного благородства… Смесь восточного бессмыслия и татарской хитрости. Таковы все они, побирающиеся у западной культуры: Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Толстой и больше всех Достоевский… Эти вечно бунтующие рабы без внутренних велений получили от евреев христианство для того, чтобы вонзить его как нож в спину европейской культуры и чужого качества – и потребовали всеобщей любви и всеобщего братства – именно потому, что они сами бесплодны, бездарны…» [111] . Опыт и наблюдение убедили меня в том, отмечал философ И. Ильин, приводящий эту цитату, что эта книга «не случайна, а типична» [112] .

111

Galehad. Idiotenf"uhrer durch russische Literatur. – M"unchen: Alfred Langen. 1924. (Цит. По: Ильин И. А. О национальном призвании России (См. подробнее: Шубарт В. Европа…, с. 392–394)

112

Ильин И. А. О национальном призвании России (Шубарт В. Европа…, с. 394)

В послевоенной Европе англичанин С. Гэлэхэд идеологически претендовал на роль своего прежнего соотечественника Х. Чемберлена, просвещавшего в расовых теориях Вильгельма II. Роль новых антирусских идеологов – «прибалтийского профессора Шимана», заняли соратники Гитлера: глава «Отдела внешней политики НСДАП», а затем министр по восточным территориям прибалтийский немец А. Розенберг, и его приятель прибалтийский немец М. Шойбнер-Рихтер – ближайший сподвижник Гитлера, один из главных организаторов «Пивного путча», чье «влияние на Гитлера, – по словам историка И. Феста, – было огромным» [113] . Гитлер позже шутливо заметит, что фашистский официоз – «Фелькишер Беобахтер», редактором которого в начале 1920-х г. был Розенберг, следовало бы «снабдить подзаголовком «Прибалтийское издание» [114] . «Розенберг считался в партии специалистом по России». Он защищал свои «мировоззренческие постулаты с прямо-таки религиозной неистовостью» [115] .

113

Фест И. Путь наверх…, с. 227.

114

Hitler’s Table Talk. P. 665. (Фест И. Путь наверх…, с. 227).

115

Фест И. Путь наверх…, с. 228.