Политэкономия войны. Союз Сталина
Шрифт:
И в то же время все европейцы, оказавшиеся в России, получали если не дворянское, то по крайней мере мещанское звание. Если же они хотели заниматься сельским трудом, как например немцы, то они сразу же получали особый статус – колонистов и такие привилегии, которые и не снились русским крестьянам. Даже присоединенные к метрополии народы, как правило, имели огромное преимущество, например, евреи, относительно русских крестьян, находились в привилегированном положении, поскольку сразу были записаны в мещанское сословие.
Не случайно, как отмечал В. Шубарт в 1939 г., «в своей расовой гордости европеец презирает восточную расу. Причисляя себя к разряду господ, он считает славян за рабов (уже звуковое подобие этих слов соблазняет его на это). (По английски Slav – славянин, slave – раб; по немецки Slawe – славянин, Sklave – раб.) [55] . «Поистине знаменательно, – подтверждал в 1916 г. Ч. Саролеа, – что слово «славянин», которое в родной речи означает «славный и прославленный», в Европе стало синонимом слова «Раб».» Трагический парадокс заключается в том, что тот самый народ, который был единственным оплотом европейской цивилизации против азиатских орд, все еще должен быть осужден как народ варваров» [56] .
Даже самые «белые» из русских у себя в отечестве становились в Европе тотчас
55
Шубарт В…, с. 98.
56
Sarolea С… p. 47.
57
Достоевский Ф.М. январь 1877 г. // Достоевский Ф.М…, т. 3. с. 24–25.
Отмена крепостного права в 1861 г. была отменой за выкуп только от личной крепости (Esclavage), крепость к земле (Servage) оставалась и она охватывала не только бывшее помещичье, а все крестьянское сословие, представлявшее собой почти 90 % населения империи. Новая система напоминала, как по В. Ключевскому, крепостное право времен Уложения царя Алексея: «восстановлялось поземельное прикрепление крестьян с освобождением их от крепостной зависимости…» [58] .
58
Ключевский В.О…., Лекция LXXXVI, с. 1174.
С 1861 г. наступила эпоха Социальной сегрегации русского крестьянства, характеризуя которое, крестьяне Саратовской губ. на земском экономическом совете в 1905 г. заявляли: «Русская земля стоишь на трех китах…, эти киты – голод, невежество, бесправие… Над нами гнет хуже татарского ига» [59] . Революция 1905 г., и последующие реформы, подорвали многие сегрегационные барьеры, но «твердыня крепостничества у нас до сих пор далеко не разрушена, – приходил к выводу социолог И. Чернышев в 1911 г., – крепостническими и полу-крепостническими институтами полна русская жизнь. На сколько десятков лет затянется процесс ликвидации их еще и теперь сказать нельзя; ясно только одно: полстолетия для этих крепостнических пережитков прошло почти бесследно» [60] . Совершенно ясно выраженный словный строй продолжал существовать, подтверждал И. Солоневич: «основная масса населения страны – ее крестьянство было неполноправным ни экономически, ни политически, ни в бытовом, ни, тем более, в административном отношении…» [61] . [62] .
59
Маслов П.П. Кризис крестьянского хозяйства… с. 199.
60
Чернышев И.В. Крестьяне об общине накануне 9 ноября 1906 г. К вопросу об общине. СПб. 1911. С. XII–XIII. http://elib.shpl.ru/nodes/4348#mode/flipbook/page/7/zoom/4
61
Солоневич И…, Гл.: Между двумя революциями.
62
О социальной сегрегации русского крестьянства, см. подробнее: Галин В. Капитал Российской империи. Политэкономия русской цивилизации. – М.: Алгоритм 2019; Алисторус. 2020.: Гл. Социальная сегрегация.
Первая попытка
Колонизационный импульс стал жизненно важным вопросом для великой германской нации.
В Европе тем временем созревали семена, засеянные почти век назад наиболее могучим выразителем западноевропейского самосознания – Гегелем: «Германский дух есть дух нового мира, цель которого, – провозглашал он в 1820-х гг. в своей «Философии истории», – заключается в осуществлении абсолютной истины, как бесконечного самоопределения свободы… Германцы начали с того, что… покорили одряхлевшие и сгнившие внутри государства цивилизованных народов. Лишь тогда началось их развитие» [64] .
63
Heinrich von Treitschke…, v I, p. 116.
64
Гегель. Философия истории, ч. IV. Германский мир.
Свои выводы Гегель основывал на работах своих предшественников, говоря о которых Ф. Нойман отмечал, что «вера в германское расовое превосходство имела глубокие корни в истории немецкой мысли. Гердер (конец XVIII в.), первый выдающийся философ истории, писал о народе, который благодаря своей величине и силе, своему трудолюбию, смелости и сохранению военного духа… внес в блага и бедствия этой четверти земного шара больший вклад, чем любая иная раса» [65] . «Это же воззрение поддерживается и большим числом историков, философов и экономистов Германии» [66] .
65
Herder. Outlines of a Philosophy of History of Man / Trans. Т. O. Churchill. London, 1800. P. 447. Хороший обзор дан в кн.: Charles Callan Tansill. Racial Theories from Herder to Hitler / / Thought. 1940. Vol. XV. P. 453 – 468. (Нойман Ф.Л…, с. 144).
66
Нойман Ф.Л…, с. 144.
Первым ярко выраженным национал-социалистом, по словам Ф. Ноймана, стал Ф. Лист: «Едва ли есть сомнение, что германская раса в силу своей природы и характера, писал он в 1846 г., – была избрана Провидением для решения великой задачи – управлять миром, нести цивилизацию в дикие варварские страны, заселять все необитаемое, так как ни одна из других рас не имеет способности эмигрировать массой и создавать более совершенные общности
67
См. подробнее: Нойман Ф.Л…, с. 145–146.
Покорение варварских народов, подчеркивал Г. фон Трайчке в 1890-х гг., «никогда не может быть достигнуто без бесконечных страданий для покоренной расы. Наиболее примечательное слияние произошло таким образом в колониях Северо-Восточной Германии. Это было убийство народа; этого нельзя отрицать, но после того, как слияние было завершено, оно стало благословением. Какой вклад могли внести пруссаки в историю?» [68]
В 1898 г. вышла книга «Основания девятнадцатого столетия» Х. Чемберлена, в которой он утверждал, что вся «наша цивилизация и культура, как любая более ранняя и любая другая, являются плодом определенного, индивидуального человеческого вида…», «сегодня вся наша цивилизация и культура является делом рук определенной расы людей, германцев». Решающим стимулом к расширению европейской цивилизации, «в обозримом времени охватить всю землю», является стремление к тому, чтобы «таким образом не быть подверженной, подобно более ранним цивилизациям, нападениям необузданных варваров» [69] .
68
Heinrich von Treitschke…, v I, p. 283.
69
Чемберлен X. С. Основания девятнадцатого столетия. 1898. / Пер. Е. Б. Колесниковой. – В 2 т. – СПб.: «Русский Миръ», 2012. Т. 1, гл.: Исходный момент; Год 1200.
В 1901 г. германский географ Ф. Ратцель, один из основателей «политической географии», выпустил работу «О законах пространственного роста государств», в которой привел практическое обоснование экспансии развитых государств в менее развитые. Он утверждал, что «Изначальный импульс экспансии приходит извне, так как Государство провоцируется на расширение государством (или территорией) с явно низшей цивилизацией» [70] . «Великие нации быстро поглощают заброшенные места…, – подтверждал один из идеологов американского империализма А. Мэхэн, – Это движение, которое обеспечивает развитие цивилизации и прогресс расы…» [71] .
70
Цит. по: Дугин А. Основы геополитики. Изд. 4. – М.:, 2000, с. 36–37.
71
Цит. по: Емельянов Ю.В…, с. 164–165.
Почему же до ХХ века отсталую Россию не постигла судьба индейской Америки, Индии, Китая или Африки? Ведь попытки покорить или по крайней мере оттеснить Россию от морей предпринимались европейцами неоднократно. Например, идея экспансии Германии на Восток и завоевания юга России до Кавказа была высказана еще в 40-е гг. XIX в. известным немецким политэкономом Ф. Листом в работе «Национальная система политической экономии». Начиная с 60-х гг. XIX в. немцы овладевают промышленностью Польши. Во времена О. Бисмарка с более детальным проектом выступил немецкий философ Э. Гартман. В нем предлагалось расчленить Россию на отдельные королевства под протекторатом Германии – Балтийское, Киевское – и собственно Россию оттеснить за Днепр и Волгу.
От покорения Западом, Россию надежнее, чем Атлантический океан индейскую Америку, защищали суровый климат и необъятные пространства. «Это неразрушимое государство русской нации, – указывал О. Бисмарк, предупреждая от войны с Россией, – сильное своим климатом, своими пространствами и ограниченностью потребностей…». Кроме этого, русские достаточно быстро перенимали опыт европейцев, имеющийся разрыв между ними не позволял получить абсолютного превосходства. Период начала колониальной экспансии в Европе, в России вызвал реформы Петра I: «Петр… понял, что народ, отставший в цивилизации, технике и в культуре знания и сознания, – отмечал этот факт философ И. Ильин, – будет завоеван и порабощен…» [72] .
Поэтому, не смотря на то, что Россия была слаба и отстала, война против нее с одной стороны была слишком затратной, а с другой не могла принести ощутимой выгоды. Эксплуатация России и без того осуществлялась экономическим путем. Так, в период индустриализации Германии «экспорт из России в Пруссию возрос с 1861 по 1875 г. в 5 раз, из Германии в Россию поступало две пятых всего русского импорта. Германии до 90-х гг. XIX в. принадлежало до 60–65 % ввоза в Россию чугунных отливок, до 50 % – железа, 50 % – инструментов, до 70 % – сельскохозяйственных машин и т. п.
Германия активно вывозила капитал в Россию, реализуя и размещая на своих биржах облигации русских железнодорожных обществ, акции промышленных компаний, организовывала в России акционерные общества на свои капиталы. Облигации первых русских частных железных дорог были почти полностью реализованы на берлинском рынке. Первые русские акционерные коммерческие банки в значительной своей части были основаны при поддержке немецких банков (Частный коммерческий банк, Международный, Рижский и многие другие). Необходимости в дорогостоящей военной экспансии не было, поскольку, как отмечает Н. Обухов, «на Россию в Германии смотрели как на ближайшую, наиболее удобную полуколонию, на источник сырья, продовольствия, сбыта промышленной продукции» [73] .
«Велика и обильна Россия, но ее промышленность находится в зачаточном состоянии, – подтверждал в 1917 г. М. Горький, – Несмотря на неисчислимое количество даров природы… мы не можем жить продуктами своей страны, своего труда. Промышленно развитые страны смотрят на Россию, как на Африку, на колонию, куда можно дорого сбывать разный товар и откуда дешево можно вывозить сырые продукты, которые мы, по невежеству и лени нашей, не умеем обрабатывать сами. Вот почему в глазах Европы мы – дикари, бестолковые люди, грабить которых… не считается зазорным» [74] .
72
Ильин И. А. О национальном призвании России (в кн.: Шубарт В. Европа…, с. 428–429)
73
Обухов Н. Внешнеторговые противоречия России и германии во второй половине XIX в. // Экономист, № 2, 2006, с. 70–72.
74
Горький М. Несвоевременные мысли. («Новая Жизнь» № 35, 30 мая (12) июня 1917 г.) – М.: Айрис-пресс, 2004. – 416 с., с. 214.