Политическая лирика
Шрифт:
Священники, рецидивисты,
Троцкисты, люди из мещан
И радиоспециалисты -
Их рвеньем Коминтерн вещал.
В стальных решётчатых пеналах,
Внимая скрипу льдин о борт,
Не ведали они, что ждал их
Заснеженный чукотский порт.
А дальше - рУдник оловянный,
Забоев пыльных тупики...
Но ледокола к каравану
Не выслали большевики.
"Челюскин" тонет льдом расплющен,
И "Пижме" льдину не взломать.
Тут из Москвы приказ был спущен:
– Взорвать с людьми, в такую
Кандыба, командир конвоя,
С бойцами средь февральской мглы
Заряды, те, что для забоя,
На "Пижме" заложил в углы.
Бикфордов шнур зажжён и - к чёрту!
Чекистам плакать не к лицу.
В Москве - награды, круг почёта
Вдоль по Садовому кольцу.
Конвой и Шмидт, и пассажиры
"Челюскина"
домой летят.
Почти здоровы, в общем живы,
Не до утопших работяг.
Однако же, осечка вышла, -
Заряды взорвалИсь не все,
И с медленно тонувшей "Пижмы"
Спаслось народу сотен семь.
Долой от полыньи смертельной
Они бежали кто куда.
И лишь радисты Коминтерна
Тянуть остались провода.
От пижминской радиорубки
Детали с треском оторвав,
Металлом обжигали руки
И смастерили телеграф.
– Крути динаму!" И морзянка
Даётся из последних сил:
На льдине холодно и зябко.
Лети, Америка, спаси!..
И нёсся шопот благодарный
В больничной белой тишине
К той авиации полярной,
В чужой, но доброй стороне.
Да, шопот, только шопот, ибо
Мертвы для родины они.
Расстрелян был "герой" Кандыба
Во избежанье болтовни...
Звонить в Россию стало просто
Лишь в перестроечные дни:
– Я твой отец, мне девяносто.
Не верь, всё врали вам они...
Я, вспомнив прошлого детали,
Подумал, что в свои года
И мы в Америку взлетали,
Дав позывной, хоть не со льда.
Санта Моника, март 2008 - июнь 2009
Контур
Посмотрите на карту России, -
Контур чем-то на зверя похож.
Зверь, положим, не очень красивый,
Но живой он как будто бы всё ж.
Хвост опущенный - это Камчатка,
А Чукотка - приподнятый зад,
Задних спаренных лап отпечатки
По Японскому морю скользят.
Две передние лапы в Кавказе,
Как в болоте, увязли почти,
Грудь - она колесом, чтоб не сглазить,
Упираясь в Европу, торчит.
Шея - это Карелия просто,
Под ключицей, как жилка, - Нева.
Кольский смотрит назад полуостров, -
Чем, скажите мне, не голова?
Да,
Никакой в нём изящности нет, -
Там обвислое брюхо Сибири,
Вечной тундры промёрзший хребет...
Если дело не в контуре только,
Можем с Гоголем спорить теперь,
Что Россия - не бойкая тройка,
А дороги не видящий зверь.
Санта Моника, сентябрь 2008
Чингисхан
Чингисхан владел надменный Древней Русью и Китаем,
А потом его империя распалась.
Две страны освобождённых вознесла волна крутая,
И над каждой слава реяла, как парус.
Чингисхана поминают на Руси недобрым словом,
Скрыть страдания былые не пытаясь.
А Китай твердит с восторгом о властителе суровом:
– Чин-Гис-Хан был величайший наш китаец!
Каждый ищет и находит в днях былых пытливым взором,
Восхваляя дальних предков подвиг ратный,
То, что может называться славой так же, как позором.
И всё - правда, и ни слова кроме правды!
Санта Моника, ноябрь 2008 - январь 2009
Парад на Красной площади
На Красной площади парад
В две тысячи девятом.
Бомбардировщики парят,
И держат строй солдаты.
На Красной площади парад
Народу нужен нешто?
Кто в русских бедах виноват?
"Америка, конешно!"
На Красной площади парад,
На нефть упали цены,
И каждый штык или снаряд
В Америку нацелен.
На Красной площади парад,
Сурово реет знамя...
И я, признаться, очень рад,
Что океан меж нами.
Аляска-Санта Моника, май 2009
X X X
Так зачем же продали Аляску, -
Зелень, белизну и синеву,
Инеем усыпанную сказку,
Вставшую над морем наяву?
Семь каких-то жалких миллионов
За озёра, недра и леса,
Ледники, скользящие со склонов,