Политическая преступность
Шрифт:
В Америке социализм растет еще быстрее. Недавно было сочтено, что одна только ассоциация, основанная в 1869 году в Филадельфии, к концу 1886 года состояла уже из целого миллиона членов. Замечательно, что эта ассоциация, отрицая стачки и вооруженные восстания, рекомендует лишь пропаганду кооперации и взаимного страхования – все это при самой крайней программе. Очевидно, здравый смысл американцев повлиял умеренным образом на социалистические идеи европейцев.
Английские рабочие союзы, примкнувшие к Интернационалу, в IX параграфе их окончательной программы (Лондон, 1871 год) говорят так: «Во время борьбы экономическое движение рабочего класса неразрывно связано с политическим».
И на самом деле эти союзы за последнее время перенесли
Продуктом политической деятельности рабочих союзов явилось общество национализации земли, поддерживающее ирландских фениев и создавшее, в противовес лендлордизму, анархический лендкоммунизм, имеющий уже своих писателей в лице Генри Джорджа и Уоллеса, сочинения которых («Progress and Poverty», «Landnationalisation») распространяются между рабочими в тысячах экземпляров.
Надо заметить, что ассоциации, образовавшиеся с самыми хорошими целями, под влиянием преступных элементов нередко вырождаются в чисто разбойничьи, что и понятно, если вспомнить о связи, существующей между преступностью, бунтами и эволюцией. Прекрасным примером такого вырождения могут служить пенсильванские Молли-Магуайры{40}, которые сначала образовали ассоциацию для надзора за отношениями рудокопов к предпринимателям, а потом, в 1863–1869 годах, благодаря вторжению преступных элементов терроризировали всю страну, совершив целый ряд насилий над выдающимися лицами, стоявшими во главе рудного дела. Только в 1876 году, казнив 22 человека, правительство водворило порядок и спокойствие в округе.
В Италии Джирдженское общество Братской руки (Mano fratema), открытое в 1883 году, было сначала предназначено для взаимной помощи в болезнях и в случае смерти, но оно почти тотчас же выродилось, доведя естественные обязанности членов до преступной крайности. Так, оберегая престиж общества, члены обязаны были заставить уважать себя, защищать друг друга от обид и оскорблений, покровительствовать слабому полу и прочее, но они так рьяно принялись за исполнение этих обязанностей, что превратили общество в разбойничью шайку убийствами, террором, запугиванием судей и прочим, добившуюся диктатуры над целым округом, так что мирные обыватели принуждены были прибегнуть к реакции столь же террористического характера.
В Ирландии около Аграрной Лиги, прославившейся геройской патриотической борьбой за политическую и экономическую независимость родины, с течением времени возникла секта непобедимых, состоящая всего из 200 человек, но скоро обратившая на себя внимание всякого сорта аграрными преступлениями.
Преступная деятельность непобедимых отчасти обусловливается в некотором роде исторической традицией, так как они почти точка в точку повторяют те же преступления, которые в 1830 году производились шайками белых и черных ног, побуждавшими население не платить налогов и убивать сборщиков податей. А эти шайки в свою очередь происходили по прямой линии от уайтбоев (белых ребят), которые, десятью годами раньше объявив войну помещикам-протестантам, суровее прочих относившимся к народу, совершили целый ряд убийств и поджогов.
Нечто подобное произошло и в Испании с Обществом черной руки, представлявшим собой странную смесь религиозного фанатизма с преступностью на социалистической
В уставе этого общества было сказано, что оно создается для защиты бедных и угнетенных от тех, которые грабят их и угнетают, а программа гласила следующее:
«Земля создана для блага людей, которые все имеют равное право ею пользоваться; современный социальный строй несправедлив; богатые обращаются с рабочими, как с рабами, нельзя поэтому относиться без страшной ненависти к политическим партиям, которые все одинаково достойны презрения; всякая собственность, нажитая чужим трудом, незаконна. Общество провозглашает богатых стоящими вне закона: для истребления их годятся все средства, не исключая огня, железа и даже клеветы».
Вообще программа составлена в кратких и категорических выражениях; вся буржуазия приговаривалась к поголовному истреблению; каждый член общества обязывался представлять ему проекты наилучших способов поджигать дома, производить убийства и прочее. В России имеется подобное же общество бегунов, в состав которого может быть принят всякий, отказавшийся от своего общественного положения и даже имени. Новичок получает особое крещение и дает клятву не подчиняться ни военной, ни гражданской власти, порвать с обществом и жить как бродяга. Члены этого общества считают императоров антихристами, а весь современный строй общества – делом сатаны.
9) Подражание. Выше мы видели, что во время народных движений преступность, сумасшествие и галлюцинации в силу подражания могут распространяться эпидемически и сделаться могучим фактором бунтов. Это явление повторяется иногда в широких размерах, представляя собой настоящую эпидемию революций. Так было, по словам Феррари, в 1348–1494 годах, когда простой народ всей Европы по примеру Италии возмутился против феодальных сеньоров. В самом деле, в течение этого периода почти одновременно возникли восстания: в Риме – Колы ди Риенци; в Генуе – Адорно; во Флоренции – ремесленников; в Палермо – Алесси; в Неаполе – Лаццари; в Богемии – гуситов; в германских городах – рабочих и крестьян; в Генте – горожан (из-за налогов); в Швейцарии – война за независимость; в Швеции – восстание Инглеберта; в Хорватии – Хорвата; в Англии – религиозное движение Виктора.
Революционеры 1893 года старались подражать героям Плутарха, как Наполеон I копировал Цезаря.
Во Франции почти все департаменты подражали сентябрьским избиениям, а затем белому террору.
Как на причину революций сам Аристотель указывает на близкое соседство двух стран, управляемых различно. Подражание олигархическому строю страны часто ниспровергало демократию Афин, и наоборот.
10) Исторические традиции. «Всякая революция, – пишет Макиавелли, – служит пробой для следующей». И в самом деле, революции часто воспроизводятся в тех же формах, в которых они происходили во времена очень отдаленные. Трибунат, например, несмотря на страшные различия в положении, после многих веков возник в Риме в лице Колы и Барончелли, а потом – в лице Чичеруаччо и Коккапиллера.
«Исламизм возник потому, что был во многих отношениях продолжением или, скорее, отплатой за назаретизм{41}. Христианство, каким его сделали греческие политеисты и метафизики, не удовлетворяло сирийцев и арабов, стремившихся возможно глубже отделить Бога от человека и упростить религию. Сирийские ереси IV и V веков являлись протестом против усложнений, введенных греческими Отцами Церкви в догматы.
Говорят, что Мухаммед был ариец, но это неверно. Он был назаретянин – иудей-христианин. Через него семитический монотеизм восстановил свои права и отомстил за политические усложнения, введенные греческим духом в теологию первых учеников Христа».