Политический класс 43 (07-2008)

Журнал Политический класс

Пока одни занимались партстроительством, другие искали собственный электорат. 23 июня на сайте Назлобу.ru был опубликован текст выступления Петра Милосердова на конференции «Новый политический национализм» (8 июня, Москва). В своем выступлении политик заявил о существовании в стране особого класса, который он обозначил как «образованные горожане», и дал ему следующие характеристики: образованный горожанин апатичен к политике; он недоволен властью, но воспринимает ее как маленькое зло, с котором лучше примириться; эти люди нечасто сталкиваются с государством; для них характерны ответственность, самостоятельность и самодеятельность». Главный вывод, сделанный Милосердовым, звучал так: «Образованный горожанин» не в состоянии себя самоидентифицировать политически, однако если прощупать его ценностные маркеры, то выяснится, что он — национал-демократ, отчасти с левым уклоном». По сути дела, этот самый «образованный горожанин» и может стать мощным ресурсом националистических сил в современной России.

В июне не широко, но эмоционально отмечалось двадцатилетие

Всесоюзной партийной конференции КПСС 1988 года, положившей начало коренным преобразованиям советского государственного механизма. Отмечали это двадцатилетие те, кто более других надеялся на потепление политического климата в современной России — то есть так называемые либералы, или, точнее, оппозиционеры. «Радио Свобода» для обсуждения этого насущного юбилея пригласило 3 июля к себе в студию профессора Высшей школы экономики Андрея Медушевского. С исторического разговор быстро переключился на актуальное: в итоге досталось системе избрания глав регионов, системе власти в целом. «Я думаю, что существенное значение имеет вопрос о том, чтобы обеспечить реальную ответственность правительства перед Думой, — заключил эксперт. — Потому что сейчас эта ответственность присутствует в Конституции, однако ряд других норм Конституции говорит о том, что после вотума недоверия в течение трех раз президент просто распускает Думу. Я думаю, что важно было бы реализовать ту модель разделения властей, которая характерна для смешанной президентско-парламентской республики в ее классическом французском виде».

Не остался в стороне от обсуждения и, собственно, «виновник торжества»: человек, двадцать лет назад инициировавший конференцию, — некогда всемогущий лидер восточноевропейской супердержавы, а ныне — глава фонда имени самого себя Михаил Горбачев. 23 июня в интервью журналу The New Times отец перестройки рассказывал о собственных впечатлениях того времени: «Я стоял на борту раскачивающегося корабля, который вполне могло залить». Горбачев эмоционально и, как всегда, несколько расплывчато рассказывал о политическом закулисье конца 80-х, о своей борьбе за свободу, гласность и прочие достижения цивилизованного общества, о противодействии недоброжелателей-реакционеров. Он мимоходом заметил, что, быть может, «кадровый потенциал Питера уже исчерпан», а под конец сообщил, что ему уже 77 и он благодарен Господу Богу (хотя и атеист) за долголетие в такой неспокойной стране, как Россия, да еще и на таких постах.

Политолог Михаил Ремизов в прошлом месяце размышлял о суверенности. Результатом его раздумий стала статья с нехитрым названием «О суверенности» (АПН.ru, 25 июня). Эксперт отметил, что у термина «суверенная демократия» наконец-таки появился термин-антоним. Этим антонимом посчастливилось стать одному из тезисов Роберта Кейгана, приведенному в его статье «Конец конца истории» (перекличка с Фукуямой). Тезис этот в изложении Михаила Ремизова звучит так: «Необходимым и достаточным критерием принадлежности к «демократическому миру» является признание глобального «права на вмешательство» (кавычки закрываются). Все, что от вас требуется, — признать право международного сообщества на вмешательство в ваши

внутриполитические дела. А в ответ это самое международное сообщество признает вас «подлинной» демократией. «Настойчивая институционализация права на вмешательство и в еще большей мере своеобразное применение этого права в интересах демонстративно-показательного регресса, варваризации и фрагментации общества (Косово, Афганистан, Ирак) говорят о том, что Запад больше не является субъектом модернизации для остального мира. И большой вопрос — является ли он таковым для самого себя. Последнее нуждается в отдельном рассмотрении».

О суверенности, только в несколько ином ключе, думал и политолог Павел Данилин. В статье «Сто дней Дмитрия Медведева» (»Русский журнал», 17 июня) эксперт наметил пути развития «суверенного» дискурса от «сосредоточения к экспансии». «В ситуации повсеместного попрания суверенитета, — отметил он, — именно Россия может стать той силой, которая предложит новую идеологию суверенного сосуществования». Это и есть одна из главных задач, осуществление которой должно обеспечить правление Медведева.

Среди «концептуальных» текстов июня, бесспорно, заслуживает внимания доклад, подготовленный Центром политических технологий: «Демократия: развитие российской модели» (cpt.ru, июнь). По мнению авторов доклада, задачи, намеченные руководством страны, — в частности в рамках долгосрочной стратегии социально-экономического развития до 2020 года, — невозможно решить в «вертикально-иерархической системе при доминировании бюрократии». В сегодняшней России, отмечается в документе, «общественно-политическая «надстройка» отстает от экономического «базиса» по уровню своей демократичности» — а это есть «классическая предпосылка революционных потрясений». Напрашивается сам собой вывод, который в тексте доклада «политкорректно» опускается: или российское общество идет по пути дальнейших демократических реформ, или его ждут скорые революционные потрясения. Вывод спорный, но небезынтересный. Больше всего тумаков и подзатыльников досталось в июне не конкретным политикам, не либералам от любящих власть экспертов и не власти от не любящих власть либералов. Хуже всего в обозначенный период пришлось российскому телевидению, которое в июне, к вящему ужасу читающей публики и в довершение собственного разгрома, занялось самоанализом. Казалось бы, когда последовательно и осознанно наполняешь

собственный эфир программами желтушно-сексуального характера, заниматься публичным самоанализом — верх безумия. Но российские теленачальники продемонстрировали, что и это им по плечу. 2 июля они высказались на страницах газеты «Коммерсантъ» об итогах уходящего телесезона. Ярче всех говорил генеральный директор НТВ Владимир Кулистиков. Его комментарий был настолько смел и откровенен, что его хочется процитировать почти целиком. Чего стоит только фраза: «Окрестные племена гастарбайтеров выучат русский только за то, что им разговаривает Галкин…» На обвинения в желтизне, косвенно прозвучавшие и в нашем тексте, Кулистиков ответил спорно, но громко: «По поводу же инвектив в желтизне со стороны некоторых отцов-детокрадов отвечу: в желтой кофте ходил и Маяковский. Первый на Руси трэшевик-затейник». В целом же итогами сезона гендиректор «мужского» канала остался доволен: «Сезон для ведущих телеканалов триумфален. Именно через них политический выбор элиты был воспринят и поддержан подавляющим большинством и стал выбором народа. Такая роль не случайна. Наше телевидение в отличие от скупых европейцев и рецессивных американцев по-прежнему щедро к зрителю, который остается с нами, что бы ни каркали сорные птицы Интернета. Адреналин побед, впрыснутый в народную душу телекамерами «России» и Первого, звездопад ослепительно дорогих премьер этих двух каналов, марафон их телесаг сплачивают семьи, села, города, страну, притягивают новое зарубежье». Остается добавить, что в российских блогах еще долго обсуждались слова о «сорных птицах Интернета».

Другая линия атаки на телевидение была выстроена на круглом столе, организованном Фондом эффективной политики Глеба Павловского (»О состоянии политического телевидения в России», 26 июня). Здесь обсуждались не столько этико-эстетические характеристики нынешнего телеэфира, сколько политические. Претензии большинства собравшихся аналитиков сводились к тому, что пиар первого лица в государстве выглядит вяло и неубедительно. «Пиарить» Медведева так же, как Путина, — неправильно и опасно. Главный редактор «Политического класса» Виталий Третьяков выступил с резким комментарием по этому поводу: «Я с ужасом смотрю, что делают с Медведевым сейчас на нашем телевидении, просто убивают нового президента, убивают. Показывают его встречи с какими-то колхозницами, ткачихами, школьницами, он ниже всех их ростом, Медведев не знает, что с ними делать, он то их целует, то не целует. Действительно, Путин чувствовал себя в этой среде как рыба в воде» (текст выступления опубликован на сайте Кремль.org 2 июля).

О тайных пружинах влияния телевидения размышляла Екатерина Сальникова (»ТВ из социума», «Взгляд», 6 июля), хотя ничего тайного в российском телевидении, кажется, давно уже не осталось. Телевизор, по мнению автора, особенно актуален в провинции, где он «ценится не за быстроту реакций на события в мире, а за обширность параллельной жизни». «Общим местом сделались сетования на то, что в телевизоре, мол, мир насилия и потребления, поверхностных чувств и вредных желаний, — отметила она. — Якобы ничему хорошему из телевизора не научат. А ведь это как смотреть, вернее, откуда. Из провинции очевидно, что телевидение задает человеку какую-никакую жизненную перспективу. И если у человека есть голова на плечах, он может высмотреть в телевизоре очертания более полноценной и достойной жизни, к которой есть смысл стремиться».

Научный редактор журнала «Эксперт» Александр Привалов в хорошем, содержательном комментарии сайту Кремль.org (11 июня) отметил, что ситуация, сложившаяся с российским телевидением, не идеальна, но и не патологична. Через пять-семь лет, по его мнению, «большое» телевидение, ограниченное выбором из нескольких федеральных каналов, уступит место более гибкому, специализированному. Что же касается нынешнего телевидения во всем его внешнем блеске и внутренней бессодержательности, то здесь эксперт настроен довольно скептически. В политическом вещании не хватает персоналий: людей, на которых было бы просто интересно смотреть. Кроме того, Александр Привалов считает, что «система ценностей, «выглядывающая» из больших новостей на больших каналах, во-первых, не идеальна, а во-вторых, не опознается зрителем как своя и в этом смысле бьет мимо цели».

Юрий Богомолов сокрушался по поводу того, что «гора родила мышь»: при всей ослепительности российского телевидения, при всем фактологическом богатстве избирательного цикла — вспомнить нечего (»Телесезон. Занавес опускается», РИА Новости, 4 июля). «Все-таки нехорошо, — отметил Богомолов, — что две важнейшие в стране избирательные кампании — думская и президентская — так и остались не замеченными нашим телевидением».

Нельзя обойти стороной, оглядываясь на политический июнь, и двух знаковых прощаний, которые давно обсуждались и ни от кого не скрывались. Первое — прощание Анатолия Чубайса с должностью главы РАО «ЕЭС России», а страны — с крупнейшей энергетической монополией. Второе — прощание олигарха Романа Абрамовича с вверенной ему Чукоткой, которую он облагодетельствовал за годы своего губернаторства. Понятно, что расставались не столько с политиками, сколько с их конкретными административными постами. И все же комментариев было множество. Владимир Милов в «Ведомостях» (»Глобалист: Незавершенная ра*ота», 25 июня) отмечал по поводу ухода Чу*айса: »…До обещанных либерализации цен и создания конкурентного рынка электроэнергии далеко как никогда. Есть сомнения, что эти цели вообще будут достигнуты». По поводу отставки Абрамовича политолог Алексей Зудин сказал (комментарий сайту Политком.ru,