Политическое завещание, или Принципы управления государством

де Ришелье Арман Жан

Никола де Л'Опиталь, маршал де Витри

Вторую провинцию Вы передали в руки герцога де Шеврёза, принца из Лотарингского дома, дабы показать таким образом, что за проступки должен отвечать только тот, кто их совершает, и что Ваше негодование распространяется только на тех членов его семейства, которые провинились своим дурным поведением [222] .

Маршалу де Витри Вы пожаловали третью провинцию, вознаградив его за преданность и рассудив, что при Вашей поддержке он по своему характеру [223] вполне способен противостоять прованскому беглецу.

222

Подразумевается супруга герцога де Шеврёза, участница многих заговоров против короля и кардинала, а также упомянутые ранее лотарингские принцы д'Эльбёф и де Гиз (герцог де Шеврёз происходил из Лотарингского дома).

223

Если вспомнить, что именно Витри было поручено

убить Кончино Кончини, фаворита королевы Марии Медичи, то можно понять, что решительности маршалу было не занимать.

Между тем Ваши декларации на сей счёт [224] , которые Вы приказали зарегистрировать в Парламенте, получили всеобщее одобрение, ибо в них Вы не только осудили единомышленников Королевы-матери и герцога Орлеанского и зачинщиков заговоров, в которых они участвовали, но и извиняли их обоих, ибо они Вашему Величеству столь же дороги, сколь близки, хотя в прошлом в почти таких же обстоятельствах наши предшественники поступили бы совершенно иначе.

Благодаря неординарной бдительности Вашему Величеству удалось избегнуть многих заговоров и авантюр, затеянных и предпринятых от имени Королевы-матери и герцога Орлеанского в различных частях королевства, и в этих перипетиях Вы проявили необыкновенное терпение; можно сказать без особой натяжки, что Вы обнародовали из их дурных поступков только то, чего совсем не могли скрыть.

224

Во времена Ришельё король мог издавать различные документы, имевшие силу закона: ордонансы, эдикты и декларации. Ордонанс (ordonnance) – это изданный королём законодательный акт, содержащий положения, призванные носить постоянный характер. Обычно в нём затрагивалось несколько тем в отличие от эдикта (edit), который касался лишь одного предмета, и декларации (declaration), предназначенной для внесения поправок или дополнений в ранее изданные ордонансы или эдикты. В данном случае идёт речь об упоминавшейся выше (см. примеч. О возвращении брата и Королевы) Дижонской декларации от 30 марта 1631 г., в которой Людовик XIII резко высказался против «зачинщиков беспорядков» – сторонников герцога Орлеанского. Поскольку сам брат короля оставался как бы в стороне, Парижский парламент отказался регистрировать декларацию. Тогда король собрал членов парламента в Лувре (13 мая), заявил им, что они не имеют права вмешиваться в государственные дела, и, удалив президентов и советников, добился-таки регистрации.

Вместе с тем, чтобы положить этому конец и пресечь вседозволенность, которая, как казалось некоторым, давала право творить всё что угодно за спиной двух названных особ, Вы приказали отрубить голову маршалу де Марийяку [225] , что было вполне обоснованно, ибо осуждён он был по справедливости [226] , да и тогдашнее положение дел в государстве требовало убедительного примера [227] .

225

10 мая 1632 г. он был казнён на Гревской площади в Париже.

226

Маршал Луи де Марийяк был арестован 21 ноября 1630 г., когда находился во главе армии, стоявшей в Северной Италии. Тюремное заключение маршала и процесс над ним продолжались полтора года. По мнению многих современников и историков, большинство выдвинутых против него обвинений (в злоупотреблении служебным положением и в казнокрадстве) были неубедительны, а сам приговор, вынесенный с перевесом всего в один голос чрезвычайной комиссией, заседавшей в загородном поместье кардинала Ришельё (т.е. фактически под его контролем), беззаконным.

227

Казнь Марийяка должна была послужить предостережением для герцога де Монморанси, губернатора Лангедока, который как раз в это время (весной 1632 г.) перешёл на сторону герцога Орлеанского и поднял мятеж в находившейся под его управлением провинции, а также для губернаторов крепостей, тайно поддерживавших герцога и Марию Медичи.

Эти крупные неприятности не помешали Вам совершенно правомерно и обоснованно обуздать некоторые выходки Парижского парламента [228] , которые во многих других случаях сходили ему с рук, и событие это примечательно не столько само по себе, сколько тем, что случилось оно как раз в тот момент, когда Королева, герцог Орлеанский и все их сторонники выражали своё чрезвычайное неудовольствие.

Потом Ваш брат, подстрекаемый испанцами и герцогом Лотарингским, вошёл во Францию с оружием в руках [229] вместе с войсками, большую часть которых ему предоставили наши добрые соседи.

228

На протяжении всего времени пребывания у власти кардинал сталкивался с оппозицией Парижского парламента, который, пользуясь правом ремонстрации (отказа от утверждения издаваемых королём законов), стремился играть политическую роль, а также прибрать к рукам ряд функций королевской власти: управление финансами, создание должностей и др.

229

13 июня 1632 г. герцог Орлеанский во главе своего небольшого войска, набранного на средства Испании и герцога Лотарингского и состоявшего, помимо французского резерва, из «воров и отбросов испанской армии» (как говорил сам герцог), вступил из Люксембурга на территорию Франции и двинулся на юг, чтобы в Лангедоке соединиться с войсками герцога де Монморанси.

Клод Лотарингский, герцог де Шеврёз

Портрет работы Ф. Поурбюса-мл. (1569 – 1622). Ок. 1610

Холст, масло. Нортхантс, Алътхорп (Великобритания)

Анри II,

герцог де Монморанси

Карл IV,

герцог Лотарингский

Казалось, полученное тут же Вашим

Величеством известие о том, что Вашего брата ждёт в Лангедоке герцог де Монморанси [230] , имевший сильное влияние в этой провинции, губернатором коей он был, должно было заставить Вас отказаться от намеченных планов, приведших Вас в Лотарингию [231] , с тем, чтобы вырвать герцога Лотарингского из дурной компании, в которую он ввязался. Однако, завершая дело, начатое во имя столь благородных целей, Вы поручили маршалу де Шомбергу следовать по пятам за Вашим братом, а сами так стремительно повели наступление после получения трёх крепостей от герцога Лотарингского [232] в залог его верности, что все усилия враждебной Вам коалиции пропали даром.

230

В конце июля 1632 г. герцог поднял восстание в Лангедоке. Он получил поддержку штатов провинции, однако часть городов отказалась стать на его сторону. 30 июля армии Гастона и Монморанси соединились.

231

В мае 1632 г. маршалы де Ла Форс и д'Эффиа захватили Лотарингию. Целью похода было удержать шведского короля Густава Адольфа от военных действий в западногерманских княжествах, а также помешать герцогу Лотарингскому укрепить союз с императором.

232

6 января 1632 г. герцог Лотарингский был вынужден подписать навязанный ему Людовиком XIII Викский договор о дружественных отношениях между Францией и Лотарингией; по условиям этого договора герцог на три года передавал Франции крепость Марсаль. Поскольку поведение герцога Лотарингского по-прежнему внушало подозрения, французские войска продолжили продвигаться в глубь его территории, и 26 июня 1632 г. по Ливерденскому договору Франция получила графство Клермонт-ан-Аргон и ещё две крепости – Стене и Жамец.

Победа, одержанная войсками Вашего Величества под командованием маршала де Шомберга у Кастельнодари [233] , была подлинным доказательством благоволения Божьего к Вашему Величеству – так же, как милость, которую Вы впоследствии проявили к брату и его единомышленникам, когда у Вас были все возможности поступить с ними иначе, учитывая тяжёлое положение, в котором они находились, явилась очевидным свидетельством Вашего великодушия.

Ваше искреннее стремление выполнить все обещания, данные от Вашего имени в Безье [234] , явилось ярким доказательством благородства и нерушимости слова Вашего Величества, хотя Вам было доподлинно известно, что Пюилоран всего лишь старался выпутаться из опасного положения, в котором оказался, и у него не было иного выхода, кроме как изображать раскаяние.

233

1 сентября 1632 г. маршал де Шомберг разбил соединённые армии Монморанси и Гастона Орлеанского, вдвое превосходившие по численности его собственные войска. Герцог Орлеанский бежал с поля боя, а тяжело раненный Монморанси был взят в плен.

234

29 сентября 1632 г. Гастон Орлеанский подписал в Безье договор, по условиям которого отказывался от всяческих сношений с Испанией, Лотарингией и Марией Медичи; соглашался жить там, где будет угодно королю; обязался удалить всех неугодных брату лиц из числа своих приближённых.

Казнь герцога де Монморанси [235] , которой нельзя было избегнуть, не открыв дорогу всевозможным мятежным настроениям, опасным во всякое время, а в особенности тогда, когда законный наследник короны под влиянием дурных советов стал во главе тех, кто позабыл о своём долге, показала всем, что Ваша твёрдость не уступает Вашей мудрости. Эта кара также дала всем понять, что Ваши слуги [236] ставят государственные интересы выше личных, ибо в этом случае им пришлось противостоять и настойчивым просьбам [237] многих людей, к коим они питали огромное уважение, и угрозам герцога Орлеанского, которого Пюилоран настроил таким образом, что тот велел передать: если г-н де Монморанси умрёт, то он, герцог, однажды прикажет и слуг Ваших предать смерти.

235

В октябре Тулузский парламент вынес герцогу смертный приговор, и 30 октября 1632 г. он был казнён во дворе тулузской ратуши.

236

Кардинал в очередной раз говорит о самом себе.

237

В частности, королевы Анны Австрийской, сестры герцога принцессы Конде, духовника Людовика XIII и многих других лиц.

Терпение, с которым Вы вынесли новые претензии, заявленные Пюилораном от имени герцога во Фландрии, куда тот удалился в третий раз [238] , подобно тому, что побуждает отца извинять поступки, к коим склоняют его детей, забывших о должном повиновении.

Терпение же, помогавшее Вам выдерживать коварство и легкомыслие, столь часто толкавшие герцога Лотарингского на вооружённую борьбу с Вами, так долго, как это было возможно, не подвергая опасности благо государства и не идя наперекор своей совести, – настолько необыкновенно, что в истории найдётся совсем немного примеров подобной добродетели.

238

Теперь действительно в третий раз. Из Безье герцог Орлеанский отправился в Тур. Узнав там о казни герцога де Монморанси, он выехал было в Париж, но затем передумал и решил (видимо, по наущению Пюилорана) бежать в Испанские Нидерланды. Он пробыл там два года, ожидая, к чему приведут принятые королём и кардиналом меры для аннулирования его брака с Маргаритой Лотарингской, сестрой герцога Карла IV Лотарингского, в который он вступил тайно и без разрешения короля.

Великодушие, проявленное Вами тогда, когда Вы пожелали лишь временно занять ряд его крепостей [239] в порядке компенсации за повторно совершённые им проступки, – что могло бы понудить его к исполнению долга, если бы его безумие не было сопоставимо по масштабам с его способностью нарушать слово, – выше всяких сравнений, ибо немногие государи упустили бы случай завладеть соседним государством, когда они имеют для этого и законную причину, и возможность.

239

см. примечание о получении трёх крепостей от герцога Лотарингского