Политическое завещание, или Принципы управления государством
Шрифт:
Конечно, такая мера может стать причиной крупных ошибок и послужить предлогом для весьма несправедливых притеснений. Я касаюсь этой темы мимоходом вовсе не для того, чтобы посоветовать применить указанную меру на практике, что чревато многими злоупотреблениями. Однако я придерживаюсь мнения, что нельзя будет выдвигать на этот счёт обоснованных жалоб, если осуществить сие с такой осторожностью, чтобы при наказании тех, кто стремительно обогатился благодаря одной только ловкости рук, не были затронуты под этим видом и те, кто приобрёл богатство и влияние либо благодаря своей бережливости, то есть одному из самых невинных способов обогащения, либо исключительно благодаря милости своего повелителя, что освобождает их от вины, либо получая вознаграждение за свои услуги, что является ещё одним способом, причём не только безупречным, но и самым законным из всех возможных,
Совершенно необходимо исправить нарушения, допускаемые финансистами, иначе они в конце концов доведут королевство до разорения, а оно и так настолько меняется внешне из-за их воровства, что ежели не положить этому конец, то в недалёком будущем и вовсе станет неузнаваемым.
Золото и серебро, в которых финансисты купаются, позволяют им породниться с лучшими домами королевства, которые таким образом вырождаются и плодят лишь метисов, столь же далёких от благородства их предков, сколь часто далеки бывают они от подобия их лиц.
Могу сказать как очевидец, что во множестве случаев нерадивость или злой умысел откупщиков причинили немалый вред государственным делам.
Хорошо обдумав все способы исправления нарушений, допущенных финансистами, осмелюсь сказать, что лучше всего было бы сократить их число до минимально возможного и поручать в важных случаях службу [500] людям порядочным, подходящим для вверенных их попечению дел, а не таким, которые, будучи облечены постоянным званием, полагают, что получили достаточные основания для того, чтобы красть безнаказанно.
500
Чиновничьи должности различались в зависимости от срока их существования. Одни были постоянными (offices), и лица, занимавшие эти должности (officiers), являлись их собственниками. Другие носили временный характер, они назывались поручениями (commissions), и лица, получавшие такие временные поручения или полномочия и называвшиеся «комиссарами» (commissaires), права собственности на них не имели.
Во время полнейшего мира не составит труда уволить множество чиновников такого рода и тем самым избавить государство от тех, кто, не оказывая ему никаких услуг, в короткий срок высасывает из него все соки.
Знаю, что обыкновенно таких людей сравнивают с пиявками [501] , коих часто щепоткой соли заставляют исторгнуть из себя высосанную кровь, или с губками, которые пропитывают водой и из которых затем путём давления выжимают всю собранную влагу.
501
Разбогатевшие откупщики приобретали в финансовом аппарате государства различные должности (казначея, сборщика, контролёра), которые были весьма дорогими, и купить их могли лишь очень состоятельные люди. Они же ссужали правительство деньгами в случае необходимости, т.е. по сути дела правительство получало кредит от собственного финансового аппарата. Появилось расхожее выражение о финансистах: «пиявки, которые сосут королевские деньги и ими же ссужают короля за огромные проценты» (Люблинская А. Д. Французский абсолютизм в первой трети ХУЛ века. М.; А., 1965. С. 246).
Однако, на мой взгляд, это негодное средство, ибо я считаю, что заключать с финансистами договоры и соглашения, как то иногда практикуется, означает применять лекарство, которое страшнее самой болезни, поскольку тем самым, собственно говоря, им предоставляется право вновь приняться за воровство в надежде на новую милость, и если тем самым и удастся извлечь что-то из их кошелька, то впоследствии они вернут себе эту сумму с барышом куда большим, чем это положено им по указу. Я прихожу, таким образом, к выводу о том, что за исключением ряда необходимых чиновников – таких, как главный казначей, генеральный сборщик налогов, два-три казначея Франции [502] в каждом крупном податном округе и такого же числа ведающих податями королевских чиновников, без коих нельзя обойтись, в первичных округах [503] , –
502
Генеральные казначеи Франции (trfeoriers de France) – члены финансово-судебного учреждения (bureau des finances) в крупном финансовом округе (generalite)
503
Во времена Ришельё крупные податные (финансовые) округа (generalites) были разделены на первичные (elections), в которых сбором податей заведовали специально назначенные королевские чиновники (elus).
Какое бы решение для наведения порядка ни было принято, без такой меры будет совершенно невозможно сохранить королевскую казну, ибо нет ни казней, ни пыток столь страшных, чтобы помешать множеству чиновников от финансов присвоить себе часть из того, что пройдёт через их руки.
Раздел V,
где объясняется, как следует обращаться с народом
Все политики сходятся во мнении, что если бы народ жил в слишком большом достатке, то было бы невозможно держать его в повиновении. Они исходят из того, что, обладая меньшими познаниями, чем прочие сословия государства, несравненно лучше воспитанные и образованные, народ едва ли оставался бы верен порядку, который предписан ему разумом и законами, если бы его до некоторой степени не сдерживала нужда.
Благоразумие не позволяет освободить народ от всех тягот, ибо, утратив в таком случае знак своего подчинённого положения, он забыл бы и о своём статусе, а будучи освобождён от податей, возомнил бы, что свободен и от повиновения.
Народ следует сравнить с мулом [504] , который, привыкнув к своей ноше, портится от продолжительного отдыха сильнее, чем от работы, однако трудиться он должен в меру, а груз, возлагаемый на это животное, должен быть сопоставим с его силами. То же касается и поборов с народа: если они не будут умеренными, то, какова бы ни была их общественная польза, не перестанут быть несправедливыми.
504
Это сравнение, из-за которого кардинала часто упрекали в жестокосердии, напротив, показывает его человеколюбие, поскольку далее он говорит о том, что ноша народа должна быть соразмерной с его силами. Вообще, как выяснилось, сентенция «народ – это мул…» является испанской поговоркой, широко известной в эпоху Ришельё.
Прекрасно знаю, что когда короли затевают какие-либо общественные работы, то правильно говорят, что всё заработанное народом возвращается в королевскую казну при уплате тальи. Равным образом можно утверждать, что собранное королями у народа возвращается опять к нему и он для того только платит налоги, чтобы получить их обратно, ибо благодаря налогам может чувствовать себя в безопасности и распоряжаться своим имуществом, которое не может быть в сохранности, ежели он не вносит своей доли на содержание государства.
Ещё я знаю, что многие государи лишились государств своих и подданных, так как не содержали сил, необходимых для их охраны, из боязни их же обременить, а подданные некоторых из них попали в рабство к врагам, потому что возжелали слишком большой свободы при своём собственном государе. Здесь есть, однако, некий порог, который нельзя преступить, не совершив тем самым несправедливости, ибо здравый смысл учит всякого, что должно существовать разумное соответствие между ношей и силами, которые её подъемлют.
Это соотношение должно соблюдаться со всей скрупулёзностью, и как государь, выжимающий из подданных больше положенного, не может считаться хорошим, так и лучшие – не всегда те, которые никогда не берут сверх надлежащего.
Впрочем, подобно раненому, у которого сердце, ослабевшее от потери пролитой им крови, привлекает в помощь кровь из нижних членов лишь тогда, когда в верхних она по большей части иссякнет, во времена большой нужды для государства верховные правители должны, насколько это возможно, взять сперва от изобилия богатых, прежде чем до крайности обескровить бедняков.