Политология революции

Кагарлицкий Борис Юльевич

Было бы неправдой утверждать, будто международное движение протеста застало транснациональную административную и финансовую элиту врасплох. Само по себе введение в оборот термина «глобализация» было пропагандистским ответом элит на протесты против неолиберализма. После того, как термин «неолиберализм» стал в большинстве стран мира почти ругательным, нужно было новое идеологическое обоснование власти транснациональных корпораций. С середины 1990-х вместо термина «неолиберализм» начинает-употребляться термин «глобализация».

Терминологическая подмена, которую осуществляет часть «большой прессы», атакуя критиков глобализации, заставляет вспомнить об истории СССР, где господство обкомов партии называли «советской властью», а противников партократии — «антисоветчиками». Как всегда бывает в таких обстоятельствах, господствующие силы могут навязать обществу свою терминологию, но не могут с той же эффективностью защитить свои идеологические позиции по существу. Точно так же, как за партийным правлением в СССР закрепилось название «советская власть», так и неолиберализм с конца 1990-х

годов стал называться «глобализацией», но сам термин «глобализация» стал звучать не слишком позитивно.

Этот термин имеет, однако, целый ряд преимуществ. В отличие от понятия «неолиберализм» он, вроде бы, характеризует не определенную политику или идеологическую доктрину, а некий «нейтральный» и объективный процесс. То, что в обоих случаях речь идет об одном и том же, ускользает от внимания обывателя. Противники «естественной», «единственно возможной» политики выглядят не идеологическими оппонентами власти, не борцами против элиты, а личностями, пытающимися выступать против «нормального» хода экономической жизни. К тому же их немедленно начинают называть «антиглобалистами». У неискушенной публики складывается представление о них как о людях, выступающих против свободного международного движения товаров и информации, хотя на самом деле речь идет о борьбе против авторитарной международной бюрократии. Кстати, одно из требований «антиглобалистов» — соблюдение Декларации прав человека, требующей свободного передвижения людей, в то время как западные правительства, отстаивающие «глобализацию», возводят все новые барьеры на пути мигрантов из бедных стран. Причины этой кажущейся непоследовательности понятны. Дешевая рабочая сила должна быть сосредоточена в странах «периферии» (будь то Россия, Китай или Бразилия) и только косвенно давить на рынок труда в странах Западной Европы.

Английский географ и публицист Дорен Мэсси отмечает, что «антиглобализм» не может иметь ничего общего с «локализмом», культом местных интересов и националистически понимаемой самобытности. Такая форма оппозиции была бы заведомо тупиковой. «Нашим политическим принципом должен быть интернационализм: наш интернационализм уважает местные различия и необходимость действовать непосредственно на местах, но он категорически против местничества, против герметично закрытых обществ или культур». [360] Иными словами, новый интернационализм выступает в качестве альтернативы как против униформной культуры глобализации/американизации, так и против консервативного национализма. Он исходит из единого и разнообразного человечества, одновременно выступая против стандартизации всех людей под общие западные образцы. Демократия требует равного уважения к правам всех — в том числе всех наций и культур. Она требует и уважения к мнению большинства человечества, проживающего отнюдь не на Западе.

360

Red Pepper. 2000. № 73. P. 19.

Оппоненты транснациональных организаций требуют не прекращения международной торговли, а того, чтобы «процесс глобализации был открыт для демократического влияния». [361] Как заявил один из идеологов движения Кевин Данахер, речь идет о завоевании «глобальной, демократии» и не только «в традиционном узком политическом смысле (избрания богатых господ, которые якобы будут представлять нас в правительстве)». Речь идет о «гражданском суверенитете», о праве людей «управлять собственной жизнью во всех сферах (политической, экономической, культурной)». [362]

361

Ibid. P. 21.

362

Democratizing the Global Economy/ Ed. by K. Danaher. Philadelphia, 2001. P. 11.

Чашу терпения гражданского общества переполнил проект Многостороннего соглашения по инвестициям (Multilateral Agreement on Investments — MAI), подготовленный в рамках ВТО. Согласно этому проекту, частные корпорации получали право отменять решения национальных правительств и даже действующие в стране законы, если считали их «препятствующими бизнесу». Непосредственно эту работу должно было осуществлять либо специальное ведомство, либо Всемирная Торговая Организация, фактически получавшая статус всемирного конституционного суда, но сама не подчиняющаяся никаким законам, кроме собственного устава, никем не избранная и никому не подотчетная.

Волна протестов против MAI вынудила западные правительства отступить. Первым сдалось руководство Франции. Дольше всех держались американцы. Наконец, проект MAI был похоронен. Но спустя некоторое время в рамках ВТО решено было возобновить подготовку соглашения, только сменив название. Сделать это решили на встрече в Сиэтле.

Ответом на политику глобальных элит стали глобально скоординированные акции сопротивления. Первая из них произошла в Сиэтле в ноябре 1999 года, когда вместе с профсоюзными активистами на улицы вышли молодые сторонники более 60 различных общественных групп, объединенных «Сетью прямого действия» — Direct Action Network. Демонстрации были названы «фестивалем сопротивления» и «антикапиталистическим карнавалом». Делегаты для участия в митингах протеста прибыли со всего мира, причем более богатые организации

стран Севера помогли решить финансовые проблемы своим товарищам с Юга. Солидарность выразилась в единых действиях, хотя между западными активистами и представителями «третьего мира» постоянно вспыхивали острые споры. Журналисты определили общую тенденцию движения как сочетание «активизма и прагматизма». [363] Это движение не имело четкой стратегии, но было крайне динамичным. На самом деле единство действий вовсе не исключало серьезных разногласий между участниками коалиций. Как отмечает южноафриканский политолог Дот Кит, различия обнаруживались не только, а порой и не столько между представителями различных идеологических традиций, сколько между активистами с Севера и с Юга. Некоторые «северные» группы в движении за отмену долгов «Юбилей 2000» даже были обвинены в «неоколониальных» методах работы со своими филиалами в странах Юга. [364] Однако наличие подобных проблем, по мнению Кит, не является препятствием для развития движения, если они обсуждаются и решаются демократически: «Формирование подобных глобальных коалиций требует политической компетентности и стратегического мышления с обеих сторон». [365]

363

International Socialism. Summer 2000. V. 87. P. 92.

364

Keet D. The International Anti-Debt Campaign. Cape Town, S.D. P. 21.

365

Ibid. P. 20.

«Битва в Сиэтле»

Со времени Сиэтла массовые протесты некоторое время сопровождали все крупные международные мероприятия, знаменуя появление на политической сцене нового поколения радикальных активистов. Теоретик радикального крыла американских профсоюзов Ким Муди назвал это «союзом „зеленых“ и „синих воротничков“» [366] , а Кевин Данахер, один из организаторов акции в Сиэтле, говорил про «коалицию коалиций», объединившую профсоюзы, социалистов, анархистов, «зеленых» и т. д. [367] Когда в 1999 году 60-тысячная толпа сорвала встречу Всемирной Торговой Организации (ВТО), это оказалось полной неожиданностью даже для лидеров и организаторов демонстраций. «Выступления в Сиэтле были самым большим массовым протестом, который наша страна видела со времен Вьетнамской войны», — писал левый американский журнал. [368]

366

New Politics, 2001. Winter, V. VIII, № 2 (30). P. 104.

367

Democratizing the Global Economy. P. 148.

368

As the South Goes… 2000. Spring. V. 8. No. 1.

Накануне встречи многотысячная профсоюзная демонстрация прошла по улицам города. По словам английского журналиста, это было «самое замечательное и важное событие — 40 тысяч американских рабочих (водители грузовиков, металлурги и т. д.) объединились в Сиэтле с протестующими и в лучших традициях интернационализма протянули руку помощи своим братьям и сестрам в бедных странах». [369] Единство рабочих и представителей новых социальных движений было зафиксировано знаменитым лозунгом «Teamsters and turtles together at last». [370] Этот труднопереводимый на русский язык каламбур может быть несколько коряво передан словами: «Водители грузовиков наконец-то объединились с защитниками черепах». Спустя несколько дней этот лозунг, написанный на профсоюзном плакате в Сиэтле, повторяли тысячи людей по всему миру, превратив его в своего рода поговорку.

369

International Socialism. 2000. Spring. N 86. P. 49.

370

Ibid. P. 10.

Впрочем, само по себе участие рабочих в выступлениях протеста отнюдь не свидетельствует о том, что мы имеем дело с классовым движением, как его понимали марксисты начала XX века. «Ключевой вопрос движения в том, как оно построит свои отношения с рабочим классом, — писал английский социалистический журнал. — Дух движения явно антикапиталистический, но понимание стратегической, центральной роли рабочего класса отсутствует. Участие рабочего класса в движении рассматривается как один из элементов общей картины, полезный и важный элемент, но это не более чем один из участников широкой коалиции, направленной против общего врага». [371]

371

International Socialism. Summer 2000. V. 87. P. 92.