Полк продолжает путь
Шрифт:
Ожидая, что начальство пройдет вдоль фронта, Ларин встал у входа в свой блиндаж. Генерал улыбнулся и сказал:
— Мы к вам в гости, капитан, не возражаете?
Ларин быстро уступил ему дорогу. Приятное волнение охватило его. Наблюдательный пункт командира полка, на котором будет находиться и генерал, перенесен сюда, на НП командира дивизиона!
Через несколько минут учение началось. Макеев сразу же соединился с дивизионами по телефону и по рации, которую развернули бойцы взвода управления. Генерал, сев за стереотрубу, сказал:
— Хороший
— Тут есть очень интересные вещи, товарищ генерал, — сказал Ларин. — Возьмите влево 0-70, товарищ генерал. Видите лесок? Настоящий лесок, не правда ли? Но это искусственный лес. Я полагаю, что там противник. («Это данные Богданова, — подумал Ларин, — и надо было бы назвать его фамилию. Но, в сущности, не это сейчас важно, важно, что…»)
— Так вы разгадали? — спросил генерал не отрываясь от трубы. — Я эту ловушку сам планировал.
— Я дал команду подавить цель, — сказал Ларин как можно равнодушнее. Он чуть повернулся и сразу же встретился с взглядом командира полка. Ему показалось, что Макеев смотрит на него неодобрительно.
— Я, товарищ генерал, планировал огонь с тем расчетом… — И Ларин продолжал приготовленную фразу, все время чувствуя на себе взгляд Макеева.
— И совершенно правильно поступили, — сказал генерал, когда Ларин кончил говорить.
Ларин покраснел от этой похвалы.
— Разрешите узнать, товарищ подполковник, — обратился он к Макееву, сдерживая охватившую его веселость. — Не будет ли ваших приказаний?
— Новых приказаний в настоящее время у меня нет, — сказал Макеев.
«Сухарь, — подумал Ларин. — Впрочем, сейчас старший здесь генерал, а он мной доволен».
— Полк хорошо провел подготовку, — продолжал генерал, обращаясь к Макееву. — Можно не сомневаться в результатах, если только стрелковые подразделения не подведут.
— Слушаю, товарищ генерал, — ответил Макеев.
«Даже спасибо не сказал генералу», — мысленно продолжал Ларин осуждать Макеева.
— Смелее поддерживайте пехоту, — говорил тем временем по телефону Петунину командир полка. — На вашем фланге оба батальона имеют успех. Энергичнее поддерживайте.
В центре, который поддерживал ларинский дивизион, движение пехоты было менее эффективно.
— Огонь по леску! — скомандовал Макеев Ларину.
— Я, товарищ подполковник, уже приказал орудиям подавить батарею, — сказал Ларин.
— Не подавить батарею, а разбить дзот, — заметил Макеев.
— Да, да, — подтвердил генерал, — я приказал маскировать в лесу дзот.
Ларин бросился к телефону, нажав рычажок, крикнул позывные первой батареи. Линия не отвечала.
— Семушкин! — крикнул Ларин.
— На линии Семушкин, товарищ капитан, порыв ищет, — откликнулся Богданов.
— Связист, товарищ генерал, золотой человек, — объяснил Ларин, стараясь быть как можно более непринужденным и потому говоря несвойственным ему тоном, — Случайно не получил Героя.
— Центр отстает, — не слушая Ларина, сказал генерал недовольно. — Надо помочь.
— Слушаю, —
— Связистов на линию! — крикнул Ларин. «Это мне-то помогать, — думал он, — и все из-за того, что Семушкин не может найти порыв». И хотя это было совершенно обычное дело, когда один дивизион помогал другому, и хотя сам Ларин в бою не раз просил о такой помощи, он сейчас, в присутствии генерала, в момент, когда ему хотелось показать, на что способен его дивизион, считал эту помощь необыкновенно унизительной.
Он не выпускал из рук телефонную трубку. Линия все еще не работала. «Послать Богданова», — решил он, но не успел приказать. Метрах в трехстах позади НП он увидел «зис» с пушкой на прицепе. Несколько человек быстро отцепили пушку и поволокли ее по направлению к условному переднему краю.
Ларин выскочил из блиндажика и увидел Новикова, который вместе с другими тащил пушку и что-то кричал. Какую-то долю секунды Ларин не понимал, что здесь происходит; наконец он понял, глубоко и шумно вздохнул. Если бы не присутствие генерала и командира полка, он тоже помог бы орудию Новикова стать на прямую наводку. Но теперь Ларин вместе с генералом и командиром полка лишь смотрел, как Новиков и его бойцы устанавливают орудие. Послышалась команда, и орудие ударило по замаскированному дзоту.
— После стрельбы — командира орудия ко мне, — сказал генерал Ларину. — Красиво сделано, Макеев, а? — обратился он к командиру полка.
— Полагаю, что дзот теперь разбит, — отвечал Макеев спокойно.
Лицо генерала выражало полное удовлетворение. Макеев молча смотрел на расчет, стрелявший прямой наводкой, и его рука отбивала такт на телефонном аппарате. Разжав губы, он крикнул:
— Отстреляли — в укрытие!
— Сейчас центр выровняется, — сказал генерал, — что и требовалось доказать.
Когда Новиков вошел в блиндаж, генерал кивнул ему головой:
— Хорошо стреляли!
— Служу Советскому Союзу, — как-то растерянно проговорил Новиков.
— Что вас заставило принять решение стрелять прямой наводкой? — спросил Макеев.
— Перед боем получил приказ разбить замаскированную батарею противника.
— Дзот, — поправил Макеев.
— Так точно, дзот… С закрытых позиций это не удавалось, — говорил Новиков, словно в чем-то оправдываясь.
— Давно служите? — спросил генерал.
— Я… я еще не служу, — запинаясь, сказал Новиков. Лицо его густо покраснело.
На лице генерала выразилось полное недоумение. Ларин вмешался.
— Извините, товарищ генерал, это оговорка. Младший лейтенант Новиков служит в армии восемь месяцев. Шесть месяцев в школе младших лейтенантов и два месяца в нашем полку. Он хотел сказать, что еще не участвовал в боях.
Генерал покачал головой, но ничего не сказал. Ему было смешно, и Ларин видел, что он едва удерживается от смеха.
— Оговорка, которая заслуживает порицания, — сказал Макеев.