ПОЛК СТРЕЛКА ШАРПА

Корнуэлл Бернард

— Нам обоим нельзя.

Она рук не убрала. Ночь выдалась тёплая, но её ладошки были холодны, как лёд.

— Что привело вас в усадьбу?

— Мне нужна бухгалтерия аукционов. Они ведь ведут учёт: от кого сколько получено, кому сколько причитается?

Она кивнула:

— Ведут. Только записи в Лондоне.

— В Лондоне? — разочарование Шарпа было так велико, что он невольно повысил голос.

— Тише, умоляю вас!

— Простите, простите! — зашептал он, — Я думал, Гирдвуд заехал в усадьбу за ними?

— Нет.

К нам он заглянул за своими пистолетами. Сказал, что его неожиданно вызвали в столицу. Что произошло?

Шарп вкратце пересказал ей события дня, не уточняя, впрочем, что полномочий от армейского руководства он не получил.

— Мне позарез нужны их бумаги.

— Дядя привозит их сюда лишь в дни проведения аукционов. Я их заполняю, и он отвозит книги обратно.

— Вы их заполняете?

— Да. Дядя доверяет мне расчёты.

По словам Джейн, Фаулнис приносил умопомрачительный доход. Симмерсон и Феннер к настоящему времени заработали по пятьдесят тысяч фунтов стерлингов каждый, Гирдвуд чуть больше двадцати, а расходы не превышали четырёх тысяч.

— Это такие две толстые книги в красных переплётах.

— Где их хранят?

— В городской резиденции дяди.

— Как её найти.

— Не знаю. Я в Лондоне редко бываю.

— Редко?

Шарпу представлялось, что она с юных лет блистает в высшем свете, очаровывая знатных кавалеров, которым стрелок завидовал и заочно ненавидел. Неподдельное удивление, прозвучавшее в его вопросе, заставило её горько усмехнуться:

— Вы не понимаете, мистер Шарп.

— Чего я не понимаю?

Она медлила с объяснениями. Воды прилива, поднявшись по реке, с тихим журчаньем наполнили ручей, огибавший усадьбу. Наконец, Джейн высвободила руки, потёрла лицо и сказала:

— Моя матушка — младшая дочь в семье, и брак её был мезальянсом. Во всяком случае, так твердит дядя. Мой покойный отец — лавочник. Шорник. Преуспевающий, но всё-таки лавочник. Я недостаточно родовита, чтобы выходить в свет, и недостаточно богата, чтобы свет меня принял. Понимаете?

— Но ведь ваш брат…

Её брат был хамоватым спесивым ублюдком, претендующим на аристократическое происхождение. Таким помнил его Шарп.

Она грустно кивнула:

— Кристиан всегда хотел быть джентльменом. И он старался. Одеждой, выговором. Наследство на это спустил.

— Спустил?

— Дорогие наряды, лошади. Надеюсь, что хоть солдат из него получился достойный.

Не получился, уж Шарп-то знал. Она отбросила со лба прядку волос:

— Он жаждал поступить в кавалерию, но это дорого, а мы небогаты. Не так богаты, как хотелось бы Кристиану.

Джейн бесхитростно поведала Шарпу, что её родители умерли одиннадцать лет назад (ей исполнилось тринадцать в ту пору), и их с братом забрал муж старшей сестры их матери, сэр Генри Симмерсон. Сама леди Симмерсон была больна.

— Так она говорит.

— То

есть?

Девушка пугливо покосилась на дом:

— Она не покидает своей комнаты, почти не встаёт с постели. Говорит, что больна. Как, по-вашему, может женщина быть несчастна настолько, чтоб заболеть?

— Мне трудно судить.

Джейн отвернулась и тронула цветок, лежащий на перекрестье двух планок решётки, будто на подставке, и Шарп заметил аккуратно заштопанную прореху на манжете.

— Вряд ли тётя хотела выйти замуж за дядю, но нас, женщин, никогда не спрашивают.

Она роняла слова медленно, с расстановкой. Так делятся тем, что давно обдумано, однако вслух произносится впервые. Джейн призналась, что была обручена два года назад, но жених разорился, и сэр Генри свадьбу отменил.

Шарпа кольнула ревность:

— Кем он был?

— Из Мэлдона. Рядом совсем.

А потом её поставили в известность, что она выйдет замуж за Бартоломью Гирдвуда.

— Я сбежала. Дядя привёз меня обратно.

— Вам есть, куда бежать?

— Моя кузина — жена приходского священника. Семья приютила меня. Дядя приехал, кричал на неё и её мужа. Угрожал, что лишит его места. У него связи, он может.

Джейн иронично улыбнулась:

— Так что с бегством я не очень-то преуспела.

— Вы боитесь сэра Генри.

Она не сразу кивнула.

— Боюсь. Впрочем, он живёт в Лондоне, в усадьбе появляется не часто. А я живу здесь. Ухаживаю за тётушкой, выслушиваю брюзжание экономки, иногда играю роль хозяйки дома на дядиных обедах. — Джейн встряхнула кудрями, — То есть, поддакиваю разглагольствованиям на военные темы.

— Гирдвуда?

— И его тоже. О, они с дядей два сапога пара. Часами обсуждают всякие сражения, тактические премудрости. Наверно, все военные об этом говорят?

Шарп покачал головой:

— Военные говорят о том, что будут делать, когда война кончится. Кто-то мечтает о наделе земли. По-разному. В одном сходятся: никогда не видеть военной формы и того, что с войной связано.

— А вы?

Шарп хмыкнул, вспомнив свои неутешительные размышления на бортике фонтана в Воксхолле:

— Я? Я перестал верить, что война когда-нибудь закончится.

Джейн вздохнула:

— Вам книги очень нужны?

— Да. Книги — доказательство.

— Я могу их достать. Это сложно, но могу.

— Насколько сложно?

Его подмывало вновь взять в руки её ладони. Как она отнесётся к его вольности? Девушка склонила голову, и тени длинных ресниц паутинкой легли на её лицо. Джейн решительно вскинула взгляд:

— Я найду их для вас, только он накажет меня.

— Сэр Генри?

— Он бьёт меня. — просто сказала она.

— Бьёт?

— Да. Последний раз пригласил полюбоваться Гирдвуда. Мол, подполковнику пора научиться обращению с женой. Тростью бьёт. По правде, не так уж часто.