Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
Приходилось признать, что тайные закулисные игроки и в этот раз сработали как профессионалы. Очередная «ниточка», на которую надеялся полковник, оборвалась. Но после сегодняшнего обыска у него исчезли последние сомнения, и теперь он был твердо уверен, что убийство Дмитрия Рябова — заказное.
«А если заказ, должен быть и мотив, — думал полковник. — Сработано профессионально, дело провернули так, что не придерешься. Ни одной зацепки. Значит, заказчик — человек солидный, способный оплатить такие дорогостоящие услуги. Да и имеющий нужные каналы, через которые можно найти такого рода «специалистов».
Но каким бы ни был мотив, пока на него ничто не указывало. Вся информация, которую Гуров имел по этому делу, говорила лишь о том, что умереть Рябову «помогли». Но кто и по какой причине — это еще предстояло выяснить.
И поскольку ни за одну ниточку, выводящую на заказчика, зацепиться пока не удалось, единственный метод выяснения, доступный на данный момент, был «метод тыка». Не имея ни одной реальной зацепки, не видя ни малейшей возможности выстроить логическую версию, Гуров понимал, что пока «тычется» наугад, как слепой котенок. И временами это не на шутку раздражало матерого аса сыскного дела.
Работа без четкого плана по всем направлениям сразу больше изматывала, чем приносила результаты. Для того чтобы добыть крупицу полезной информации, приходилось просеивать тонны «шлака». А лишь только на горизонте начинало появляться что-то определенное, как очередная тропка, которая казалась дорогой к свету, заводила в тупик.
Но другого способа докопаться до истины в этом сложном и неоднозначном расследовании не было, и, не зацикливаясь на очередной неудаче, Лев вновь принялся за дело.
Открыв второй файл, скачанный для него Борисом, он начал просмотр видеозаписи того дня, когда произошло самоубийство Ольги Рябовой. Он узнал ее сразу по фотографии из дела. Девушка входила в подъезд в половине десятого, вернувшись от подруги.
По словам личного водителя Рябова, в это время он должен был еще находиться дома. Это подтверждал и край черного капота с фирменным значком, попавший в зону охвата видеокамеры. Служебная машина ожидала у подъезда, значит, Рябов еще не уехал. В этой связи несколько странным выглядели его показания, что в тот день с дочерью он не встречался.
Продолжая просмотр, Гуров не забывал отслеживать время и, увидев на экране Рябова, выходящего из подъезда, установил, что произошло это через пятнадцать минут после того, как туда вошла девушка. Времени для встречи отца с дочерью было более чем достаточно. Тем не менее Рябов утверждал, что в тот день они не виделись. В чем тут дело? Для объяснения этого несоответствия у Гурова имелось два варианта. Девушку могло неожиданно что-то (или кто-то) задержать в подъезде, либо она сама по каким-то причинам передумала встречаться с отцом. Причем передумала настолько радикально, что даже не захотела, чтобы он знал о ее присутствии.
Первый вариант Лев отбросил сразу. Каковы бы ни были непредвиденные обстоятельства, Ольга в любом случае могла дать знать о себе. Хотя бы в тот момент, когда Рябов выходил из
Путеводная нить как заколдованная ускользала из рук, и с какой бы стороны ни пытался многоопытный полковник подобраться к закулисной стороне этого загадочного дела, повсюду его ожидало лишь досадное фиаско.
«Так или иначе, последней с Ольгой разговаривала подруга, — подумал он. — Значит, если и может кто-нибудь подсказать направление действий, то только она. Правда, в показаниях ее ничего особенного не звучало. Сплошные невнятности. Но одно дело — официальные показания, и совсем другое — доверительный разговор. Володя Зимин человек осторожный, вполне возможно, какие-то нюансы в своих «дипломатических» протоколах он предпочел просто не упоминать. А в подобных делах важны именно нюансы. Позвоню-ка я Светлане Березиной. Надеюсь, еще не очень поздно для небольшого приватного визита».
Часы показывали половину восьмого, и Лев решил, что для приватных визитов это в самый раз. Раскрыв блокнот, он отыскал телефон подруги, который выписал из дела Ольги Рябовой, и набрал ее номер:
— Светлана? Это вас беспокоят из уголовного розыска. Полковник Гуров. Возникли некоторые дополнительные вопросы по поводу самоубийства вашей подруги Ольги Рябовой. Необходимо кое-что уточнить. Мы можем встретиться?
— Оля? Что там еще? — удивленно прозвучало из трубки приятное бархатистое контральто. — Вроде бы все уже выяснили.
— В целом да, но возникли некоторые дополнительные обстоятельства… Мне необходимо задать вам несколько вопросов. Это не займет много времени. Если вам удобно, я могу подъехать прямо домой.
— Даже так? — проговорила девушка, и по тону было понятно, что она улыбается. — Что ж, будет очень мило. А то в прошлый раз меня полдня в этой вашей «конторе» продержали. Потом еще полдня добиралась. В самые пробки угодила.
— Сейчас у вас отличные шансы избежать этих неудобств, — галантно ответил Гуров. — Я готов приехать сам и могу твердо гарантировать, что по времени наша беседа займет гораздо меньше, чем полдня. Говорите адрес.
Светлана жила в Мытищах. Не тратя даром драгоценного времени, он закрыл кабинет на ключ и отправился в путь.
Подруга Ольги Рябовой оказалась очень миловидной девушкой лет двадцати восьми. Светлые вьющиеся волосы, карие глаза и низкий, но не грубый, а скорее завораживающий голос — все это не могло оставить равнодушными представителей сильного пола.
Бравый полковник не стал исключением из этого правила. Прикладывая массу усилий, чтобы держать беседу в деловом русле, он то и дело сбивался на игривый тон.
— Насколько я понял из ваших предыдущих показаний, накануне этого трагического события настроение Ольги было вполне адекватным? — неизвестно чему улыбаясь, спросил он.
— Да, вполне. Она хотела устроиться на работу, и мы обсуждали это.
— А вы не в курсе, с отцом она делилась своими планами?
— Насколько я знаю, нет. Вообще эта идея пришла Ольге недавно, кроме того, она не хотела протекций. Дмитрий Петрович устроил бы куда-нибудь в офис «руководить», а ей хотелось именно работы, какого-то занятия.