Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
– Так у тебя ж с собой аппаратура была? – напомнил Крячко.
– Все разрядилось, да и заниматься этим сил нет, – тихо ответил Лев. – И вот еще что, подполковник. Возьмите список проживавших в гостинице за последний месяц по настоящий момент со всеми их данными, кто когда въезжал, когда выезжал.
– Гуров, сейчас наш специалист войдет в сеть гостиницы и все аккуратно выяснит, – предложил Ребров, и Лев согласился.
Ребров и Игнатов ушли, а он откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Действительно, сил уже не было никаких. Крячко и сам это прекрасно понимал, поэтому пошел в комнату отдыха, наложил полную тарелку того, что осталось от ужина, и поставил разогреваться в микроволновку. Лев же пил уже остывший кофе в надежде, что он придаст ему бодрости, и курил какие-то
Воронцов знал Льва не очень хорошо, хотя обязан был ему очень многим, но и до него доходили слухи о том, что Гуров неоднократно отказывался от присвоения ему звания генерала, объясняя это тем, что привык отвечать за свою работу сам, а вот отдуваться на ковре за ошибки подчиненных – это уж дудки! И вот сейчас, глядя на него, беспредельно уставшего, Юрий Федорович пытался понять, а ради чего Гуров себя так заживо сжигает, если ни звания, ни должности его не прельщают? Не может иначе жить? Или у него просто нет другого смысла в жизни? И пришел к выводу, что, скорее, второе. А что? Отношения с женой у Гурова явно неважные, детей нет, чем ему еще свою жизнь заполнить? Только работой. И до того Воронцову стало жалко Льва, что хоть плачь! Да только Стас не дал всласть погоревать! Он вышел из комнаты отдыха, взял Гурова, как маленького, за руку и повел за собой – Юрий Федорович из любопытства, естественно, за ними. Крячко усадил друга за стол, достал из микроволновки тарелку, поставил перед ним и приказал:
– Ешь! – Лев посмотрел, поморщился и отстранился. – Все, Гуров! Ты меня достал! – взорвался Стас. – Ты зачем попросил меня тебе пистолет привезти? Чтобы застрелиться! Я привез! Только ты у нас сейчас ослабел, рука нетвердая, еще промахнешься, чего доброго!
Но я же твой верный друг! Я всегда приду на помощь! Я же за тебя хоть на амбразуру, хоть в колонию! Собственной рукой тебя, сволочь, пристрелю! Ты сдохнуть хочешь? Твое право! Только когда ты от рака поджелудочной загибаться будешь, кто возле тебя хлопотать станет? А кроме нас с Петром некому! Вот чтобы ты потом и сам не мучился, и нас не мучил, предлагаю решить вопрос превентивно и кардинально! И тебе со святыми упокой, и нам с Петром нервы никто трепать не будет!
– Стас, прекрати ломать комедию. – устало попросил Лев.
– Жри, сволочь! – заорал Крячко. – Или я завтра утром вылечу в Москву и сразу подам рапорт на увольнение! И живи без меня как знаешь! Нет моих сил больше смотреть, как ты себя в гроб вгоняешь!
– Угомонись, я уже ем, – сдался Лев и действительно начал есть. – А за это ты завтра мою просьбу выполнишь.
– Пока все не съешь, разговора не будет! – отрезал Стас, стоявший над ним, как палач над жертвой.
Он дождался, пока Лев все съест, потом заварил ему крепкий сладкий чай и только после того, как тот начал пить, спросил:
– Что сделать надо?
– Стас, мне не разорваться, а время поджимает.
– Лева! Да прыгай уже! – перебил его Крячко.
– В общем, надо съездить в село Алексеевское Жирновского района Волгоградской области и выяснить все, что только возможно, об Анастасии Михайловне Зорькиной, ныне Лавровой. Слишком много непонятного вокруг нее.
– Съезжу, конечно, – тут же согласился Стас. – Делов-то! Сколько туда ехать?
– Да не меньше шести часов, – ответил Воронцов. – Я тебе машину с водителем дам. Во сколько ее к гостинице подогнать?
– Давай к четырем утра – я, что недоспал, в машине доберу, зато весь день у меня в распоряжении будет.
– Договорились. И в Волгоград я позвоню, чтобы тебе помогли, если что.
– Тоже не лишним будет. Только что здесь непонятного, Лева? – снова обратился к Гурову Стас. – Захарова заподозрила, что Лаврова хочет увести у нее Найденова, вот и подсуетилась. Кстати, надо посмотреть, что на флешке, которую тебе Ребров оставил.
Может,
Они переместились обратно в кабинет и стали все вместе читать. Ничего особенного там не было, пока не дошли до ее родственников.
– Ну вот! – торжествующе воскликнул Крячко. – Что я говорил? У нее родной брат – Алексеев, один из лучших адвокатов Москвы по уголовным делам.
– Во-первых, я точно знаю, что он порядочный человек, а, во-вторых, киллеры за «спасибо» не работают, – охладил его пыл Гуров.
– А может, Алексеев его отмазал, вот убивец его так и отблагодарил, – никак не хотел угомониться Крячко.
– Стас, подумай сам, зачем ей было убивать Лаврову? Ради перспективы выйти замуж за Найденова? Но он ведь ее не бросил, а расстался с ней на время после того, как к нему сын переехал, чтобы иметь свободу действий. Ради денег, которые она боялась потерять, если он ее бросит? Ерунда! Он же не акционер, а всего лишь председатель совета директоров. Миллионами только на работе ворочает, а в жизни просто состоятельный человек. Ради карьеры? Но с таким братом она легко могла бы найти себе другую, не менее высокооплачиваемую. Кроме того, Гордеев уверенно заявил, что между Найденовым и Лавровой в плане интимных отношений точно ничего не было, хотя он смотрит на нее совсем не равнодушно. Зайцев ей каждый день подробно докладывал, как идут дела. Так с чего бы это вдруг ей так взволноваться? И опять-таки вопрос денег. Какой бы большой ни была зарплата Захаровой, но на оплату серьезного киллера ей никак не наскрести. А если она не заказчица, которая знает исполнителя, то какой смысл ее убивать? Нет, здесь что-то другое.
– А, если она посредница? – предположил Воронцов. – Тут-то ей и самой деньги не нужны, и исполнителя она знает.
– Между кем и кем? Если окончательно сойти с ума и предположить, что это все-таки Алексеев дал ей киллера, то чьи интересы она представляла? – Ответом Гурову было дружное молчание. – Вот и я не знаю, кто может быть заинтересован в смерти Лавровой. Кому она могла настолько мешать? Или кто и что от ее смерти выигрывает? Что она собой представляет? Молодая вдова с сыном и престарелыми родителями. Судя по досье, у нее из всей собственности только дорогая квартира, которая вполне может быть еще до конца не выплачена. Можно, конечно, ее счета проверить, но я уверен, что там отнюдь не миллионы. То, что провокацию против нее устроил Зайцев по просьбе тетки, очевидно – Захарова решила подстраховаться. Не сработала бы эта, устроили бы другую, но убивать?
– Тогда зачем было их убивать? В смысле Зайцева с Захаровой, – спросил Юрий Федорович. – Может, нам с Денисовым поговорить? Он же их обоих лучше знает.
– Опять наврет с три короба или просто всей правды не скажет, – отмахнулся Лев. – Он что, не знал, что у Найденова был первый брак? Знал! Но ни звуком об этом не обмолвился. Так что он нам не помощник. Причем врет-то он не по собственной инициативе, а по просьбе Найденова, поэтому и с тем тоже разговаривать бесполезно. Единственное, что может иметь смысл – поговорить с самой Лавровой. Если она узнает, что убить собирались именно ее, то быстро нам все выложит – у нее же престарелые родители и маленький сын на руках. Но с этим нужно до завтра подождать.
– А вот я не понимаю, зачем киллеру было Лаврову именно здесь убивать, – недоуменно проговорил Стас. – Тут она все время была рядом с Найденовым, то есть под охраной. Гораздо проще было бы сделать это в Москве, например, по дороге на работу или с работы.
А вот именно так, демонстративно, у всех на виду. Зачем? Это же хоть и областной, но небольшой город, все и всё на виду.
– Хороший вопрос, Стас, – медленно произнес Гуров. – Действительно, почему здесь, а не в Москве, где возможностей гораздо больше? Она не попала бы в этот город, если бы ее сюда не привез Найденов. Причем объяснение Денисова, что он это сделал якобы потому, что ее зовут так же, как некогда любимую девушку, предположительно жену, в свете последних открытий мне доверия не внушает. Юрий Федорович, ты запиши эту мысль на каком-нибудь листке, я ее завтра обдумаю, а то сейчас уже не соображаю ничего.