Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
Существуют люди, для которых любое – смешное или печальное – событие в окружающем мире прежде всего повод полюбоваться либо ужаснуться своей на это событие реакцией, вновь убедиться в сложности, загадочности собственной уникальной личности. Самовлюбленность их настолько велика, что сами они этой своей черты уже не замечают. Такие, случись ядерная война или другой вариант светопреставления, даже в последние мгновения успеют, встав в позу, красиво возрыдать отнюдь не о конце человечества, а о себе, таком любимом и особенном.
Лев
Однако интересные моменты в монологе все же просматривались. Пришла пора их прояснить.
– Стоп, стоп! – Гуров вежливым, но решительным жестом остановил Пащенко, заходящую на второй круг излияний о своих неземных чувствах к «Сашеньке». – Почему вы решили, что написанная вами статья может иметь отношение к некоей сложной ситуации, в которую попал Бортников, а возможно, даже к его смерти? Ведь вы это имели в виду, я правильно понял?
– Он, – всхлипнула Ирина, – очень рассердился на меня за статью. Наорал. Нахамил. Можно сказать, в шею выгнал. Говорил, что я ему громадную свинью подложила. Что у него неприятности могут случиться. Что могут холку намылить.
– Даже так, – задумчиво произнес Гуров, переглянувшись со Станиславом. – Получается, что Александр Григорьевич никак не рассчитывал на то, что сведения о некоторых, скажем так, рабочих моментах в НИИХ, его мысли по этому поводу, которыми он с вами поделился, попадут в печать. Или он допускал такую возможность? Может быть, даже хотел этого? Что, если его только форма подачи материала не устроила, а сам факт публикации – вполне? Нет? Не торопитесь с ответом, Ирина, это очень важно.
– Нет же! – протестующе воскликнула она. – Мы с Сашей неплохо выпили тогда, он начал болтать языком, даже хвастаться немного, какой он незаменимый, какая у них завлабша идиотка клиническая да какие крутые ребята с их лабораторией дело имеют. Ну, еще про перспективы радужные. Когда же я принесла ему газету со статьей, так он чуть в клочки меня не разорвал! Мы же две недели как в ссоре. Были, – тихо добавила Пащенко.
– Кстати, для нас вы, Ира, номер газеты со злополучной статьей догадались прихватить? – поинтересовался молчавший до сей поры Крячко. – О, даже не один только этот номер, но и с другими вашими статьями, для сравнения? Спасибо. Мы непременно сравним.
Гуров взял из рук Станислава пестрый, многокрасочный шедевр полиграфии. Та-ак. "Голос Края", значит. Шестнадцать полос, однако. На последней странице, как водится, сканворд. Во всю первую – чья-то голая задница с торчащим из нее селедочным хвостом. Посередке телепрограмма. Реклама. Молодежная страничка "Тусовочка". Сразу видать, на интеллектуалов издание рассчитано. А где же наша знакомая? Что-то не видать фамилии Пащенко.
– Это подвалом на второй полосе, – подсказала ему Ирина. – Подписано "Андрей Проницательный".
–
– Я вообще-то больше по тайнам, загадкам, мистике, астрологии, – несколько смущенно ответила Ирина. – В этом номере еще один мой материал, сейчас покажу. Вот! "Атланты с лемурийцами предупреждают. Близок ли конец света?"
– Так "Александр Нездешний" – это тоже вы?
– Зря иронизируете, – вспыхнула она. – Я в столичной прессе публиковалась, да! В журнале "НЛО", потом в "Планете тайн и загадок", а в "Тихом Ужасе" так даже дважды. Про вампиров и оборотней. Но захотелось попробовать себя в новом жанре, в незнакомой тематике. Тем более такой материал забойный сам в руки плыл!
Лев мысленно выругался. "Нездешний", значит. Мистика вперемешку с НЛО. Лох-несское чудовище, закусывающее снежным человеком. Которое никакое не чудовище, а инопланетянин. Снежный человек, кстати, тоже инопланетянин. Только с другой планеты. Астрология, понимаешь ли!
Словом, суммируя: "Как-то я зашла в сортир, глядь – а в нем сидит вампир! Препохабнейшего вида. Он приплыл из Атлантиды. На меня он посмотрел. Враз от страху околел". Авторство этих бессмертных строк припишем Елене Блаватской. Для солидности.
Действительно, это натуральный тихий ужас.
Проводив утреннюю гостью, предварительно взяв с нее нерушимое обещание никаких журналистских расследований ни в коем случае не затевать во избежание серьезных неприятностей, Лев вернулся на кухню. Общение с Ириной Владимировной разозлило его, а в таких случаях на Гурова накатывал приступ повышенного аппетита. Пельмени безнадежно остыли. Лев, чертыхаясь, третий раз за это утро поставил на огонь кастрюльку, сделал несколько бутербродов. Затем позвал Стаса:
– Присоединяйтесь, пан Крячко! Кушать подано. Чего ты застрял там? Давай позавтракаем, заодно впечатлениями от звезды светлораднецкой журналистики поделимся.
– Я как раз статью ее читаю, – отозвался из комнаты "друг и соратник".
– Про атлантов с лемурийцами? От страха не помри ненароком.
– В гробу я тех атлантов видел, – четко обозначил свою позицию в отношении древних працивилизаций Станислав, усаживаясь напротив Гурова и пододвигая тарелку с малоаппетитно выглядящими слипшимися пельменями. – Про НИИХ материальчик.