Полковник Гуров. Компиляция (сборник)
Шрифт:
– Кто это? Ты его знаешь? – спросил Гуров.
– Редкая сволочь, – бросил Крячко. – Старый доносчик.
– Хм… – задумчиво произнес Лев.
– Да брось ты, нам он ничем не грозит, – успокоил друга Крячко.
– Я не об этом, – проговорил Гуров. – Доносчики – люди ведь своеобразные. И полезные.
– Да? – удивился Станислав. – Ты же всегда с предубеждением относился к сплетням, не считал нужным слушать доносчиков!
– Как знать… – пробормотал Гуров. – Мне вот сейчас как раз с таким человеком нужно беседовать. Правда, в другом обличье –
– Да? – недоверчиво спросил Крячко.
– И отсутствие в этой связи на работе Эммы Эдуардовны Гришаевой меня еще больше настораживает… – думая о своем, сказал Гуров.
– Слушай! – воскликнул Крячко, осененный идеей. – А что, если это сама Гришаева?
– Что – сама? – не понял Гуров.
Крячко, возбужденный собственной догадкой, принялся бурно излагать мысль:
– Мы ищем мужика, а вдруг это баба? Баба, понимаешь?! Ведь он не насилует, заметь! Он просто убивает! Ну или калечит! А это очень по-женски. К тому же она женщина крепкая, как ты говоришь, физически развитая, так что ей справиться с этими соплюшками раз плюнуть! И ведет себя подозрительно! Про машину наврала, с работы умчалась…
– Ну а зачем ей это надо? – с сомнением спросил Гуров.
– Лева… – назидательно проговорил Крячко, положив другу на плечо свою тяжелую руку. – Баба есть баба!
– Да перестань ты, что ты заладил – баба, баба! – поморщился Гуров. – Слушать противно!
– Ой, какие мы нежные! – не смутился Крячко. – А я твердо убежден, что эти воздушные создания в критической ситуации хуже мужиков! Все негативные чувства у них – зависть, жадность, лживость – проявляются многократно сильнее! Ты никогда не замечал, как ведет себя водитель автобуса, когда его догоняет опаздывающий пассажир?
– Да я уже давно на автобусе не ездил, – Гуров не понимал, что хочет доказать Крячко, и старался поскорее отделаться от него. Но тот, охваченный азартом, продолжал с энтузиазмом:
– Зря, Лева! Зря ты отдаляешься от народа! Тебе, Лева, как сыщику, от народа отдаляться нельзя, ты его тогда понимать перестанешь!
– Ну, Гришаева-то у нас явно не яркий представитель народных масс, – заметил со скепсисом Гуров.
– А все равно баба! – Логика Крячко была железной. – Вот ты понаблюдай, – увлеченно развивал он свою теорию, – Мужик-водитель, если видит, что пассажир его догоняет, он либо сразу уедет, либо дождется его – тут уж как повезет. А вот баба – она намно-ого коварнее! Она сперва дождется, когда человек добежит, а потом перед твоим носом двери захлопнет и уедет!
И Крячко победно посмотрел на Гурова.
– Все-таки не вижу я мотива для убийств у Гришаевой. – Страстные доводы Станислава нисколько не убедили Льва в правоте друга.
– А чего далеко ходить? Может, она им завидует!
– Чему? – пожал плечами Гуров. – Она директор фитнес-центра. И намного обеспеченней в жизни, чем Ира Умецкая, которая с мужем еле-еле на малосемейку наскребла, с родительской да божьей помощью.
– Вы вульгарный
– Полагаю, что не слишком. Она упоминала, что постоянно задерживается на работе, а дома у нее только взрослая дочь.
– Во-о-от! – со значением протянул Крячко. – Не придаете вы, Лев Иванович, значения, таким очевидным фактам! Вам бы все сложные логические умозаключения выводить! А баба – она существо простое. Ей нужны деньги и мужик.
– Слава богу, тебя твоя жена сейчас не слышит, – проворчал Гуров.
– У моей жены как раз со всем этим сложилось, – распрямил плечи Крячко. – Поэтому она и довольная.
– Да? – ехидно спросил Гуров. – А кто неделю назад жаловался, мол, Наташке не угодишь, вечно всем недовольна?
– Это давно было, – беспечно махнул рукой Крячко. – К тому же ей как бабе положено поворчать и мужика своего попилить. Без этого у нее полного счастья нет.
– Но одной зависти, Станислав, мало, чтобы пуститься во все тяжкие. Тем более – повторяю твои же аргументы – она женщина. Ты много женщин-убийц встречал? Да еще убивающих из зависти? Это же нужно иметь определенную патологию, чтобы на такое решиться из зависти.
– А кто тебе сказал, что у нее нет патологии? – взвился Крячко. – Ты ее в психоневрологическом диспансере проверял? Ты вот сегодня десяток их объехал, держу пари, что про одних мужиков расспрашивал! А поинтересоваться бабами тебе и в голову не пришло.
Гуров мысленно с досадой отметил, что тут Крячко оказался прав. Он действительно даже не подумал расспросить специалистов-психиатров о женщинах с маниакальными наклонностями. А Крячко, явно довольный тем, что умыл друга, увлеченно продолжал:
– Баба-маньячка, классический случай! Слушай… – загорелся он. – Давай я к ней домой смотаюсь по-быстрому. Я сразу пойму, нормальная она или со сдвигом.
– Нет уж, – решительно отказался Гуров. – Я сам. Ты мне все дело завалишь.
– Это почему? – обиделся Крячко. – Чай, не салага какой-нибудь!
– Потому что у тебя у самого маниакальный блеск в глазах зажегся. Ты, Стас, меня извини, опер ты, конечно, хороший…
– Ну, ты прямо как Косой: «Ты, доцент, конечно, вор авторитетный…»
– …но есть у тебя одна черта – упрямство, – не обращая внимания, закончил фразу Гуров. – Оно порой на пользу идет, но не всегда. Ты как упрешься в какую-то версию, которая тебе по вкусу пришлась, так и прешь как танк и отступать от нее не хочешь, пока тебя лбом о стенку не припечатает. Так что дуй-ка ты по намеченному маршруту к старику Кожухову. Да только смотри при внучке его слово «баба» не упоминай. И теорий своих насчет женской пропащей натуры не развивай.
– За кого вы меня держите? – притворно обиженно сказал Крячко, выходя за пределы сквера. – Удачи вам, Лева. С вашим гнилым либерализмом. Пишите письма!